Живые шедевры

Обычно термин «живые картины» ассоциируется с масштабными работами, воспроизводящими произведения мастеров прошлого во всём их патетичном величии. Но Кирилл Толстов, автор выставки «Живые шедевры», пошёл по другому пути — вдыхая в персонажей представленных работ движение, которое и есть жизнь, он визуализирует чувства и мысли мифологических и легендарных героев.

Вступая в диалог с живописными работами, Кирилл Толстов не только дополняет их, но и выступает в качестве соавтора. Снижая пафос и восприятие произведений искусства как недосягаемых образцов, закрытых для иронии, Кирилл Толстов пытается очеловечить, приблизить представленных персонажей, сделав их полноправными собеседниками для посетителей выставки и самого себя.

Александр Меньшиков в окружении дочерей из легендарной картины В.И. Сурикова изображён с замечательно проработанной и детализированной мимикой, передающей задумчивость и душевную усталость человека, в мгновение ока потерявшего не только состояние и место при дворе, но и любимую супругу. А звуковая дорожка, включающая скрип половиц и тление огня, позволяет зрителю и слушателю не только стать гостями неуютной хибарки, но и ощутить душевные треволнения представленных на экране персонажей.

Автору не чужда ирония — например, он интерпретирует мифологический сюжет «Гилас и нимфы» как историю о бессмысленном и бесконечном соперничестве речных нимф за прекрасного юношу. Спорные элементы произведения, из-за которых оно не так давно было изъято из Манчестерской художественной галереи (за что оную обвинили в цензурировании предметов искусства), в работе Кирилла Толстова намеренно доведены до абсурда, как и отдельные составляющие шедевра Караваджо под названием «Лютнист». А задумчивость Святого Петра из произведения Петра Батони Помпео решена Кириллом Толстовым в качестве ироничной борьбы с самим собой, демонстрирующей вечную схватку между земной и духовной жизнью.

Ирония, в свою очередь, служит лишь инструментом в стремлении автора выступить в качестве полноценного участника диалога, актуализировать произведения, представив главных действующих лиц в качестве живых и активных людей, не столь уж далёких от нас — неслучайно четыре евангелиста Питера Артсена обращают свой взор непосредственно на зрителя. Кирилл Толстов совершает смелый эксперимент — шутливо обыгрывая известные сюжеты, но и подчеркивая их серьёзность и монументальность, он вдохновляет зрителя тем самым перейти от равнодушного наблюдения к непосредственному взаимодействию с произведениями искусства.