То есть ситуация: с нами бьются всеми конечностями. Руками, ногами, периодически в ход идут зубы и когти. Иногда пытаются достать бритвой. Мы, большие, отмахиваемся одной левой. Правда, наша левая тяжела – в лобовом бою гада валим. Увы, не насмерть. А так, чтобы он подкрался сзади и с бритвой. Полоснет по лодыжке, и мы кричим: «А-а-а!». Вспоминаем лобовой бой, а гад уже уполз.

Что мешает замесить подонка ногами, пырнуть отверткой, придушить в углу? Оно бы и хорошо – придушить, но… уже сказано, отчего наша доля – быть джентльменами.

Кола вместо намаза

Горячую войну в ее скрыто-сетевом виде мы не выиграем. Ее по определению нельзя выиграть, как нельзя – в существующей культуре - свести до нуля уличную преступность. Банда террористов, скажем так, обречена, но непобедима. Однако мы, как честные люди, отдаем себе отчет, что с нами воюет не «банда». И даже не «значительная часть чеченского населения». С нами воюет экстремистский авангард чужого культурно-духовного ареала, и это хорошо. Потому что у них войну выиграть можно. По крайней мере, холодную.

Надо лишь помочь естественной эволюции их культуры. Она обречена, как было обречено христианское средневековье. Исторически. Как была обречена «единая историческая общность – советский народ», и т.д. Их мир, рано или поздно, рассыплется изнутри, как рассыпалась империя СССР. Холодная война означает, что этому естественному процессу помогут. В силу чего он займет не столетия, не десятилетия, а годы.

Какая культура, цивилизация, духовность – более высока по уровню? Диалектический ответ такой: система А считается более высокой, нежели система Б, если из Б, по ходу истории, рано или поздно получится А. Из Запада не получится халифат, а из халифата, дай время, будет Запад. Потомки правоверных, рано или поздно, оденут джинсы, врубят рок и пойдут заниматься свободной любовью. Вместо пятиразового намаза будет им пятиразовая кока-кола. Так оно, в принципе, и в Турции, и в Алжире, к тому, – медленно, но верно, - идет дело в Иране после Хомейни. Скорее вторичными сателлитами и третичными подражателями США, чем исламскими республиками выглядят сегодня Казахстан и Узбекистан. Саддам Хусейн ненавидел США, но, говорят, любил вестерны и виски. И нынешние иракцы, взрывая оккупантов, рано или поздно все равно пропитаются их попсой…

Слишком долго говорить, чего оно так. Почему из религиозного общества, как правило, возникает светское, а наоборот – крайне редко. По сути, религиозное общество СССР не могло устоять против десакрализации, сиречь против Запада.

Когда чеченцы станут, как мы, повода убивать не будет. Когда вместо джихада там будет шопинг, вместо шариата – арбитраж, вместо единого бога – бабки, вместо Корана – Голливуд, вместо общины – экономика, вместо традиции – мода, вместо гор – брусчатка, вместо барана – реклама, вместо совета старейшин – совет директоров, вместо поверья – медийный план, вместо рода – тусовка, вместо мечети – клуб, вместо кровной мести – маркетинг. Они нам как братья будут. Ну и хрена ли тогда воевать? Разве только за передел финансового потока, но это оно пожалуйста. Главное, чтоб не гексоген и не смертники.

Пиар специального назначения

Бывают культурные революции и бывают культурные войны. Пока там искренне веруют в Единого Бога, там всегда найдется свой авангард. И этот авангард всегда припрется в наши города с гексогеном. Мы не выловим всех шахидов на подходе, но мы можем выбить базу. А база – это не саудовские доллары. База – это культурное различие.

России против Чечни требуется спецназ, и это понятно. Менее понятно, что требуются пиарщики, идеологи, специалисты по культурной политике. Надо, чтоб в Чечне появился свой Павлик Морозов. Чтоб он прилюдно кушал свинину, бухал бухашку, курил куришку и написал, как Салман Рушди, что-нибудь про Аллаха. Чтоб его за это зверски убили, но за ним, за символом, пошла бы их «прогрессивная молодежь». В какой-нибудь комсомол. Чтобы ширились и крепли ряды коллаборационистов… СССР подтачивали не столько шестидесятники, сколько стиляги, нефоры и фарцовщики. Надо, чтобы в Чечне появились свои стиляги.

Поэтому, в частности, не надо никого обижать. Америка победила СССР по разным причинам, а еще потому, что советские люди в 1980-х годах очень любили американцев. Нельзя воевать с тем, кого почитаешь. Рядовая Москва считала американцев выше, заискивала… Очень ж успешные, незлые, с жвачкой. Если бы американцы стерли пару городов наших, успели бы до ядерного паритета – черта с два состоялась бы американофилия.

Мы должны сейчас притвориться американцами. Успешными, незлыми и с жвачкой. Москва должна поработать брендом. Картинкой. Постмодерновой витриной буржуазности. Москва должна быть привлекательнее шариата.

Можно назвать это перевоспитанием противника. Но кому-то сочетание слов покажется слишком добрым. Они нас – бьют, а мы их – воспитывай? Хорошо. Давайте назовем это совращением. Мы должны совратить Чечню. В наши ценности. Ну, точнее, в европейские. С нашими ценностями пока неясно, нас самих совратили… Ну или воспитали.

Для «экспертного сообщества» это задача потруднее, чем, скажем, переизбрать Ельцина. Но это действительно задача. И для кого же она еще?

И про «холодную войну» - более чем метафора. В конце концов, с нами поступили так же, и победили. И это, ко всему, богатейший источник опыта.

К честным гражданам

Однако «культурная политика» - дело долгое. А пока терять мирных жителей? А пока терять мирных жителей. Страна в состоянии небольшой, но современной войны. То есть не бывает так, чтобы шла война, и все жили. Война осложняется тем, что мы не можем принять ее до конца. В плохом фильме «Антикиллер» есть хорошая фраза. На тему того, почему террорист обыгрывает мента, почему последний всегда опаздывает. «Мы на работе, а они на войне».

Важно, чтобы либералы, патриоты и просто «честные граждане» не разнесли противный гражданским чувствам режим Путина под чеченские настроения. Потому что противный режим «ничего не контролирует», «допускает гибель людей» и т.п. Давайте сменим управление, и, наверное, будет лучше. Будет норма жизни. Однако все с точностью до наоборот: сменив управление, скорее узрим норму смерти.

Государство можно ругать за тактику, стратегически оно право. И грешно придираться к тактике, замалчивая стратегию. Если бы либеральный патриот Путин был чуть более либерал, он отпустил бы Чечню. Это было бы в духе 1990-х годов, в духе того, как «Чечня» возникла, это не требует усилий, это значит просто не ломать вектор. Вторым ходом, однако, мы отпускаем Кавказ, и машину деструкции не остановить, она перемолет РФ, как перемолола СССР. Третьим ходом отпускается Поволжье, четвертым – Сибирь, и т.д. Машина пыхтит, сжигая родину, как дрова.

Если бы Путин был чуть более патриот, он пошел бы на тотальную «зачистку» целого этноса. Дело даже не в том, что чистить этнос можно лишь в условиях, скажем так, определенного государства. Таким образом мы снова убиваем Россию, одна радость – умрем под марши. Мы не должны участвовать в очередной мировой войне. Это формула выживания и усиления нашей родины. Напряжение «Восток - Запад» (или, точнее, «Юг – Север») не пройдет по территории России, это война, которую русские пропустят, если хотят жить дальше. У нас, строго говоря, почти нет ресурса: пропущенная мировой война – это огромный ресурс. Будановых можно по-человечески понимать, но, увы... их придется расстреливать показательно. Это те щепки, которые всегда летят. Никакой войны цивилизаций на территории РФ, с участием РФ, внутри РФ.

Наш честный гражданин не хочет видеть ни Харибду капитулянтства, ни Сциллу большой войны, он видит только мертвых детей. Он не допускает идеи, что мертвых детей могло быть в десять, сто, тысячу раз больше. Меня не удивляет, что где-то убили сто человек. Меня удивляет, что не убили сто тысяч. Сорвемся с лезвия, и эти сто тысяч будут.

Критик хотел бы гнать в шею «режим», но ему скучно говорить о том, какой режим ему нравится. Ему нравится «нормальное правительство, защищающее своих граждан». Однако «нормальное правительство» - это не термин. Давайте гипотетически. Место Путина может занять либо его преемник, либо преемник линии девяностых, либо предельный антипод этой линии. И давайте тогда уж договаривать – чего мы хотим?

Александр Силаев