…А начали мы так: у меня была некая идея, я предложила Сереже быстро, под псевдонимом, написать коммерческий порнороман — просто ради денег. Но уже в процессе обсуждения книги стало ясно, что никакой порнографический роман тут не светит, а будет очень тяжелая книга — ну, как мы представляем себе — про экзистенциальный, простите, ужас. Ну, так и получилось — по крайней мере, для меня…
Линор Горалик, из интервью Е. Пикуновой.
По большому счету, истории, сложенные в роман «НЕТ», могли произойти не только с порноактерами, порнорежиссерами, пиратами порно, борцами против порно.
По большому счету, Она не стала бы любить Его по-другому и страдать, не-живая, после Его гибели, меньше.
По большому счету, бойко галдящие жизнь-продолжается-в-любых-условиях-и-об-этом-роман критики правы.
По большому сче.
Но кому он нужен, этот абстрактный, душу давящий стальным пафосом, Большой Счет?
К черту его, к черту.
Утреннее переживание, возникшее от посещения WC, для меня важнее и роднее, чем Встреча Двух Глав.
Вовремя вынутое из кипятка яйцо всмятку внушает оптимизм поактивнее Аналитических Прогнозов.
И плевать я хотела на миллионы чужих сломанных лодыжек, оплакивая собственную свою.
Потому как Настоящая, 100% real!!!, Жизнь, происходит не там, где нас определенно нет, а в небольшой, дюймов пятнадцать в диаметре и килограмма в полтора весом, нашей личной черепной коробочке.
А теперь представьте себе, что эмоцию, испытанную при стремительном посещении туалетной комнаты, можно записать, сохранить и продемонстрировать лучшему другу за кружкой пива.
Что Тайное Знание о количестве минутоотшептываний при варке яиц в мешочек можно ксерануть на калечку и наложить на мозг мужа-недотепы. Что боль, ужас и – сладострастие? – от выломанной кости можно пережить в любое местовремя, и калечить себя для этого совершенно не обязательно.
Зацепило слово «сладострастие»?
Вот, пожалуйста: половой акт простой, групповой, с деткой, с человеком-обезьяной, с крючьями и булавками, с отрезанием груди – веером – на выбор. И никто не словит, не осудит, к стенке не поставит за просмотр/прочувствование/участие в изнасиловании двенадцатилетней девочки, – ведь то лишь запись, бион, купленный в магазине и накатанный на запястье в обеденный перерыв между суши и встречей с Очень. Важной. Персоной.
И не вздумайте восхищаться размахом моей фантазии, фантазия моя бедна и дальше «что-приготовить-на-обед» не простирается. А эти захватывающие и омерзительные картинки есть ни что иное, как наше с вами будущее образца 2060 года выпуска. Выпуска Линор Горалик и Сергея Кузнецова.
Там большая книжка. Нам кажется, иногда страшная, иногда - очень нежная и сентиментальная. Впрочем, мы авторы, наше мнение не играет роли. О чем - сейчас говорить не хочется в деталях. В общих чертах - о людях, живущих на излете золотого века профессии, к которой они принадлежат. Профессия эта крайне специфическая и в той культуре, о которой идет речь (то есть в западной культуре начала 2060-х), крайне при этом распространенная: все герои в той или иной мере существуют вокруг западной порноиндустрии, сильно, но логично, как нам кажется, мутировавшей по сравнению с сегодняшним днем. Кто-то из героев понимает, что их мир находится на грани заката, начинает подгнивать, как переспелый плод. Кто-то - совершенно не понимает. У них довольно страшная жизнь, при ее полной надежности, пристойности и гламурности - потому что жизнь, эмоциональная жизнь живых людей, вообще довольно страшная штука, будь ты хоть контрабандистом, хоть главой полицейского отдела, хоть королевой легального порно. Это первый роман из, возможно, двух или трех. Впрочем, если будут продолжения, то они будут не о золотом веке порноиндустрии, а о более поздних годах, находящихся уже за изломом прежнего мира.
И так вот этот излом ощутимо передан, так вот за горло берут простейшие, нежнейшие, ужаснейшие, гениальнейшие описания эмоций и душ движения персонажей, что поневоле начинаешь запястья ощупывать, волшебный бион искать. Бесполезные эти поиски в безуспешной попытке отодрать от себя, выкинуть прочь, поделиться с другом, раздавить каблуком чертову книгу, заканчиваются диффузией, толканием под подушку, прижиманием к груди и вежливыми «отвяжись» на просьбы дать-почитать роман про жизнь несчастных ангелов в адском холоде.
А все потому, что ТАК Кузнецов и Горалик пишут, ТАК слова друг с другом заживо сваривают, что сидишь на кухне в половине четвертого утра и думаешь: «И на кой черт мне сдались эти любовные истории дурацкие?», и читаешь ну еще страничку, до конца бутерброда, до рассвета, до оглавления.
По большому счету, истории, сложенные в роман, могли произойти не только с порноактерами, режиссерами, пиратами, борцами против.
По большому счету, Она не стала бы любить Его по-другому и страдать, не-живая, после Его гибели, меньше.
По большому счету, бойко галдящие жизнь-продолжается-в-любых-условиях-и-об-этом-роман критики правы.
По большому сче.
Но есть разница между целованием беременного живота офисным мужем и мужем, в порнофильмах снимающимся.
Кругленький Алекси вывернулся в кресле и положил теплую руку на кругленький же живот Вупи, но не погладил, а так и держал, как будто прислушиваясь к присутствию сладко спящего сына, как будто давая теплу собственной ладони проникнуть внутрь, и Вупи, правой рукой держа руль, положила левую рядом с рукой мужа, валетом, так, что ее большой палец накрывал собой и прятал его мизинец, и так они ехали почти всю дорогу до дому, и вдруг Алекси сказал: «Хочешь, я скажу тебе, что такое моя эротика? Вот это – моя эротика. Мне не надо никакой другой эротики», и она почувствовала, как щиплет глаза.
Есть разница между бедностью начинающей модели и порноактрисы.
Гели вообще была скуповата, не могла забыть свои молодые годы, когда снималась в чилли на маленькой студии, где гнали сеты про еду – помидор, там, во влагалище, слизывание манной каши, катание в тортах, все такое, - а потом девчонки забирали с собой на ужин раскуроченный реквизит, потому что крошечные их зарплаты съедались безумно дорогими пражскими квартирами, даже если снимать вдвоем, втроем, вчетвером.
Эти вот детали, каплями стекающие с формалином пропитанной, порнографической жизни героев, и делают роман таким пронзительным, что аж плюнуть хочется. И от омерзения, и от восхищения.
И потому очень важно, что, стандартные, по большому счету, истории про любовь, боль, ненависть, бла, бла, бла, происходят именно в 2060 году, и именно в окружении порноиндустрии. Хотя нет, вру. Если бы Горалик с Кузнецовым решили написать роман о похоронном бизнесе, получилось бы не менее хорошо.
Потому что секс и смерть несут в себе одинаково сильный, умиротворяющий, положительный, пугающий и отрицательный заряд.
Анна Андерсен
