Политических решений осенью хватало – и все говорили о них. Про губернаторов, про партийные списки и т.п. На этом фоне прошло незамеченным, может быть, событие более эпохальное. «Роснефть» сливают с «Газпромом». К концу года уладят технические вопросы. Кому это возглавлять, кому в администрации президента это курировать, какой пакет нефтяной компании (100% или 70%) окажется у «Газпрома», и как это будет выглядеть юридически: нечто хитро аффилированное или совсем единое. Все это очень важно для Миллера, Сечина и Медведева, но главное для страны, видимо, совершилось.

Государство означило интерес: оно не приводной ремень, не ставленник и не агент крупнейшего бизнеса. Крупнейший бизнес в стране, так или иначе, предпочтительнее видеть государственным. Может быть, и не весь. Но подконтрольность сейчас в прямой пропорции к величине и экспортному потенциалу.

Ворованные яблоки

Экономический вес решения тянет на десятки миллиардов долларов, но символический - значимее. Когда Путин только пришел, на его два срока планировали окончание приватизации, жесткое, как немецкое «окончательное решение». Непроданными в стране оставались нефтепроводы, во-первых, и совсем уж естественные монополии, во-вторых. Вместо этого несколько лет назад в РФ пошел обратный процесс. Почти ушедший в частные руки «Газпром» начали тянуть обратно в сторону государства, «Роснефть» не отдали, ЮКОС, кто бы ни завладел им сейчас юридически, фактически будет управляться «из первых рук».

Рождение сверхгиганта – то ли «Роснефтьгаза», то ли «Газнефтьпрома» - некоторые готовы отмечать как поминки. Ни много, ни мало, как по свободному капитализму в России. Видя в этом давно нависший «пересмотр итогов приватизации» и «возрождение советского ТЭКа». Однако это не конец капиталистического проекта. Парадоксально звучит, но это его начало. Именно проекта. До этого, конечно, был некий капитализм, но сказать, что у лидеров была «проектность», «субъектность» и «стратегичность»? Росло, как на заброшенном огороде – что вырастет.

Самое поразительное было в логике периода. Один пример. Вот Юлия Латынина, один из ведущих журналистов страны, специалист по серому и черному переделу, по олигархам, по коррупции и т.д. Она упрекает Путина, Сечина и компанию в зверстве и извращении, особенно в извращении. В связи с ЮКОСом. «Неужели, - спрашивает Латынина, - ворованные яблоки слаще?». Вы же, вздыхает Латынина, хотели успеть к раздаче, ну и брали бы, что плохо лежит. «Газпром» бы себе взяли: он еще государственный, и там хватило бы на всех. Так нет, уводите уже уведенное. Латынина не понимает. Братва ведет себя не по понятиям: тупо тырит уже утыренное. И тырит, главное, извращенно: объявляя что-то вновь государственным. Кто же так тырит-то? Если оно государственное – оно же, глупенькие, не вполне ваше. Предположение, что можно не тырить (или, в мягкой версии: не только тырить, но и думать еще о чем-то) Юлия Латынина просто не думает. На самом деле – очень талантливый журналист. Просто излишне проникнутый логикой периода.

Придание человеческого лица

Что значит: пересмотр итогов приватизации? В возможной экспроприации собственности совершенно не важен ее генезис. Он как раз примерно одинаковый. Крупные собственники любят рассуждать о вредном патернализме русского народа: сидите вы и ждете. Не дождетесь. Марш работать. Марш, тунеядцы!

На самом деле главные «жертвы патернализма» - сами собственники. Просто в свое время они дождались. Относительно честные из них не скрывают, что весь крупный бизнес в стране – государевы назначенцы. Со всем, что из этого следует. Некоторые потом вообразили себя записными кингмейкерами, позабыв, на каких широтах они живут, но это проблемы некоторых.

Логика истории: на неком этапе развития производительных сил государство неэффективно как собственник. Вот в 1930-е еще эффективно, а в 1980-е уже нет. То есть провести индустриализацию оно может быстро и классно, но диверсификация производства, маркетинг, стимулирование спроса и прочие задачи 21-го века ему уже не под силу. Стратегия власти: быстрее создать класс частных собственников, ввести капитал и наемный труд. Тактика власти: иди сюда, держи себе завод… следующий… следующий… пошел вон – кончилось. Проблема власти: если все россияне скинутся, они могут выкупить, может быть, десятую часть всероссийских средств производства. Может, сотую. Раздать надо все. Официально продавать миллиард за миллион – народ не поймет. Если неофициально – это, конечно, коррупция и т.п. Однако ничего другого не оставалось, и на коррупцию дали отмашку.

Расследовать механику приватизации странно: она была незаконна по определению, как незаконна любая революция (разница, однако, в том, что революция рано или поздно создает свой закон… а приватизация как стиль жизни в РФ затянулась, даже когда приватизировать стало нечего). Если надо взять за горло любого капиталиста – любому докажут, что он «наворовался в приватизацию». Это будет по закону, однако, не по понятиям. Очевидно, кто в таком случае нарушитель концессии. Не взятый за горло собственник, а само государство.

Поэтому: никакого «пересмотра итогов приватизации» нет, не было и, вероятно, уже не будет. Собственность, если она будет изыматься, то совершенно независимо от того, как она была получена. А зависимо от того, что это, во-первых, за собственность, и что с ней, во-вторых, сейчас делают. Параметры эти зачастую совпадают.

Это, повторюсь, не «массовая национализация». То, что почти никому не нужно – то и не происходит. Массовое раскулачивание в России всегда будет возможно технически. Но только на первом этапе, когда «берут». Полностью 1917-й год не повторяется даже теоретически. В силу того, что нынешние средства производства, в массе своей, не могут быть государственными. Взять можно – управлять нельзя. Если государство возьмется варить пиво, начнутся проблемы с пивом, возьмет себе кафешки – хана кафешкам, и т.д.

Все, что Путин может сейчас изъять у капиталистов, пойдет в укрепление российского капитализма. Это не парадокс. Это, скорее всего, те щепки, которые всегда летят, когда рубят российский лес. Это, если хотите, операция по приданию капитализму… если не человеческого лица, то, хотя бы, отсутствия звериной морды.

Бизнесы бывают разные

Какой принцип того, что ошибочно обозвали «возвратом к социализму»? Капиталы бывают разные. Никто не покушается на кафешки и производителей пива. Наоборот, все сейчас – ради них.

С точки зрения государства, подозрителен, прежде всего, крупный экспортер. Может ли он думать о возрождении России? Может, коли он человек хороший. Однако никогда нельзя ставить на то, что где-то хорошие люди. Из его личных и прямых интересов это не вытекает, и это главное. По интересам это, увы, был, есть и останется компрадор.

Пояснение: владелец кафешки и пивного заводика в национальном подъеме нуждается, ему, по большому счету, чего вообще надо? Увеличения внутреннего платежеспособного спроса, а это, если отвлечься от духовности, и есть национальный подъем. Крупнейшим экспортерам до внутреннего спроса нет дела, но это еще в лучшем случае. Если кто-то кормится с нефтедолларов, рано или поздно вся Российская Федерация покажется ему вахтовым поселком. Непонятно лишь, отчего в нем так много народу: с позиции нефтяной трубы четыре пятых населения экономичнее выморить, как излишние. И чем хуже в нем, в поселке, дела, тем оно даже и лучше: сокращаются издержки на зарплату и «социалку». И внутренний спрос ни к чему – оптимальнее его сжатие в рамках экспортноориентированной экономики (то же самое, кстати, понимает под «структурной перестройкой» и «стабилизацией» для развивающихся стран МВФ).

В пределе крупнейшие корпорации регистрируют конторы за рубежом и переводят на них активы. Некоторые, подобно Абрамовичу, уже и сами скорее жители Европы. И по отношению к России «наши» ТНК начинают выступать как внешняя сила, ищущая, подобно Ходорковскому, защиты на Западе от собственного правительства. Следующий естественный шаг: ставка на потерю государственного суверенитета РФ. Это не какая-то злобность, а всего лишь игра в рамках собственных, достаточно простых интересов.

Все крупные собственники – назначенцы российской власти. У этой власти, коли она вдруг проснется, всегда остается подобие морального права спросить: и чего? Подняли Русь-то? Накормили сирых? Достается метла, одни заметаются, новые назначаются, и все как всегда. Это лишь гипотетика, но это страшный сон любого российского капиталиста как не вполне «настоящего» (подаренная собственность не вполне легитимна в глазах всех слоев, включая, самое главное, самих собственников). Олигарх это если не понимает, то чувствует, и царь-батюшка для него, независимо от персоны, фигура малоприятная. Быть гражданином западной страны предпочтительнее – те ему ничего не давали, а сразу приняли капитал как данность. Для этого, во-первых, можно уехать. Во-вторых, российские территории можно сдать под протекторат. Ходить под генеральной прокуратурой РФ для крупнейших экспортеров куда опаснее, чем под миротворческим корпусом НАТО и личными гарантиями президента, например, США.

Деление буржуазии на транснациональную, лишь работающую в РФ, и национальную зрело давно. В ельцинский период ориентация шла скорее на первый тип, сейчас вспомнили про второй. Дело не в личных симпатиях, но в совпадении целей. Стратегических. Тактически можно договориться хоть с чертом. А стратегически спущена аксиома: варите себе бабки, варите… но чтобы путинский период не сильно ругали за вас в учебниках.

Экспроприации, вероятно, не остановятся. Вешки расставлены. Капитал не должен идти вразрез с генеральной линией «капиталистической государственности». Перевод средств производства на баланс государства – самое жесткое. Замена неправильного собственника на правильного чекиста, с сохранением формы собственности - наше изобретение, вроде «управляемой демократии». Юридически это частный бизнес, фактически – государева контора, не глухая к «социальной ответственности», «державному интересу» и т.п. Наконец, прежние олигархи сохраняют свои позиции. В случае, если не уступают – по чуткости слуха – правильному чекисту.

Александр Силаев