Гордиев узел. Современная японская научная фантастика.

- Папа, а то-то и то-то есть?
- Нет, сынок, это фантастика.


Фантастика – это когда то-то и то-то есть. Ожившая кукла, например, есть.

Научная фантастика – это когда наличие того-то и того-то объясняется рационально. Куклу, например, нафаршировали микросхемами и порошочками, и она ожила.

Японская научная фантастика – это когда рациональное объяснение того-то и того-то вы слышите от сумасшедшего представителя тайной мистической секты. Представитель секты по совместительству является нарисованным манга-персонажем. И предпочитает мальчиков.

А черные дыры – ни что иное, как закостенелые неосуществленные гештальты в подсознании человека. А под старым храмом можно найти «пространственную трубу».

В общем, японская научная фантастика - это с ума сойти можно, что такое. Издательство «Иностранка» и куратор проекта «современная японская литература» Григорий Чхартишвили предлагают читателю двенадцать различных способов съезжания с катушек. То есть - двенадцать повестей и рассказов, написанных за вторую половину XX века и объединенных в книгу «Гордиев узел». Впрочем, каждое произведение сборника настолько самобытно, что общее у этих повестей и рассказов только оглавление. Тут есть и «сёто-сёто» (очень короткая новелла), и «хатя-хатя» (фантастический гиперфарс), и фэнтези, и сюрреалистическая повесть, и «твердая» фантастика, и даже непонятно как затесавшиеся любовная повесть и рассказ ужасов.

Язык произведений, даром что японский, тоже очень и очень разный. Начиная от

…подойдя к отверстию люка, она выставила вперед носок туфельки на шпильке (опять-таки фирмы Шанель) и изо всех сил наступила на торчавший оттуда палец (который с таким же успехом мог оказаться и обыкновенным куском дерьма).
У пришельца, горящего честолюбивым стремлением завоевать земной шар, помутилось в глазах. Перед тем, как окончательно впасть в отключку, он увидел зловещую ухмылку на лице врага – представительницы подлежащего истреблению человеческого рода - и тянущуюся к нему руку с длинными розовыми ногтями.
/Марико Охара, День независимости в Осаке./

и заканчивая

… Видимо, в этом и состоит суть проповедуемого Гилбертом искусства… «Я» подумал, что «Дали», вероятно, этого «художника виртуальности» потому, что в нем сильна жажда унижения технократической цивилизации, доставшаяся от предка. Что останется от вещи, если отнять у нее привычную функцию? Голый скелет, остов пустой видимости…
/Ёсио Арамаки, Мягкие часы./

А вообще, я вру.
Общее у произведений не только оглавление, но и традиционно японский принцип «инь-янь». Что только не объединяют хитроумные японцы в одно целое!

Протянув руку, доктор дотронулся до рта спящей девушки и слегка приподнял ее верхнюю губу; обнажился ряд белоснежных ровных зубов. Но… по обоим сторонам двух передних зубов выступали длинные, до трех сантиметров, острые клыки…
- …что касается экзортизма, то мы уже трижды проделали эти процедуры. Мы приглашали католического священника, из Юго-Восточной Азии вызывали буддийского монаха, принадлежащего к тайной религиозной секте. Оба они погибли у нас. Наконец, из мусульманского мира к нам приезжал из Афганистана единственный оставшийся в живых специалист из секты исмаилистов, но тот сошел с ума и стал полным инвалидом. Его держали в особой палате нашей больницы, но он бежал оттуда совершенно голым и бесследно исчез.
/Сакё Комацу, Гордиев узел./

Думаете, сие есть упомянутый абзацами выше рассказ ужасов? Как бы не так. Это – самое знаменитое произведение патриарха японской научной фантастики Сакё Комацу. В основе которого лежит теория «черных дыр» Хойла, учение Фрейда о психоанализе, и еще много чего пугающе умного.

А это – футуристическая фантазия из японского хай-тек рая.

- Ну как, видели диких животных? – поинтересовался я.
- А существуют ли они? - замначальника сердито швырнул ружье и повалился на кровать. И вдруг завопил как сумасшедший:
- Дикие звери?! Охота?! Черта с два! В джунглях натянут огромный экран. Сначала тебе долго крутят старый документальный фильм, а потом начинается «охота». Выпускают из клетки несколько обезьян, да еще заводные львы и слоны из фанеры ездят по рельсам. Вот и все. Если попадешь в кого-нибудь, дежурный абориген провоет «У-у-у» и вручит в подарок сигареты. Бред какой-то!
- Так я и думал, - кивнул я. – На Земле ведь совсем не осталось ничего интересного.
/Ясутака Цуцуй, Вьетнамское турбюро./

Религия и наука, добро и зло, хищник и жертва, живое и мертвое, смех и слезы, - все слито воедино и лишено столь милого европейскому сердцу дуализма.

Попытаемся и мы объединить пафос предыдущего предложения с живыми после прочтения эмоциями. Объединить и сделать вывод: читается книга легко, аппетита не портит, разумное-доброе-вечное сеет.

Фантастика, в общем (улыбающийся смайл).