Собирание земель — минимум и максимум

Красноярцы помнят апокалипсические щиты на Коммунальном мосту. Там предлагалось подумать о том, каким край будет через пять лет. И каким нам его, собственно, надо. В первом варианте рисовалось красно-воспаленное пятнышко — без Эвенкии и Таймыра. Во втором — гигант зеленого цвета, делящий Россию пополам. Следовательно, с Хакасией. И намекающий на Тыву.

Когда же Хакасия?

Что ж, первый вариант — «больной» — зарублен 17 апреля. Однако в сознании многих красноярцев по-настоящему единый край — это что-то с Хакасией. Депутат Госдумы Вера Оськина выразила это ожидание прагматично: «Красноярцы не понимают, зачем ждать еще и второго референдума — требующего средств не меньше, чем первый». На что присутствующий федеральный чиновник Андрей Яцкин ответил Вере Егоровне. Про сопряженные «риски». Политические и юридические. Если перевести на прямой язык, то успех минувшего референдума власть — и региональная, и федеральная — как-то гарантировала. Огреть Хакасию «вертикалью власти», учредить там инициативную группу, найти там внезапных, но пламенных сторонников единения… наверное, все это не трудно. Чисто технически.

Однако никакой гарантии такой референдум, устроенный в 2005 году, не дает. Полное согласие населения, явленное нам в апрельское воскресенье, — следствие редкого консенсуса местных элит. Которых начали вести к безальтернативности единения где-то – с 2003 года. Не все велись сразу. Вспомним Бориса Золотарева, отстаивавшего, всего год назад, «незалежность» своей Эвенкии. Однако ЮКОС, ставивший Золотарева, практически отсутствует, вместо него в Эвенкию идет государева «Роснефть», и Золотарев — в составе консенсуса. Так же обстояло дело с рядом «проблемных» депутатов ЗС. В итоге и левые, и правые, и ориентированные на разные ФПГ, включая слабо заинтересованный в единстве «Русал», выступили единым фронтом. С мерцающей тенью Кремля на заднем плане (но Кремль мерцал так, чтобы риск провала не повесили на него: хотя все шептали, чей это проект и сколько лет краевые люди шли бы к нему сами по себе).

В Хакасии такое единство внутри, предшествующее внешнему братанию, невозможно. Сенатор Вячеслав Новиков как-то привел «мнение хакасского народа», не готового на геополитический шаг: «Любим мы своего Леху…». Однако дело не в симпатии к Алексею Лебедю. В конце концов, и Бударгин с Золотаревым — народные избранники. Сами благословившие избирателей на новую жизнь. Хакасская элита — пока не благословит.

Кто на Дерипаску?

Ситуация все же дрейфует. Два года назад такая тема в Хакасии просто не обсуждалась. Как ересь. Ныне же член их правительства обронил тому же Новикову: «Ну, если вы готовы присоединиться к Хакасии…» «Готовы, готовы», — заверил Вячеслав Александрович.

Однако можно предположить, что этот вопрос в конечном счете решится не на хакасской земле. И не на красноярской. И даже не на «кремлевской». А в некотором пространстве «между». В пространстве, которое все это связывает, и посредник называется ФПГ. Пока «Русал» (или, если угодно, «Базэл») довольно неплохо чувствует себя в Хакасии.

Когда пошел разговор о единении от севера до юга, Олег Дерипаска обронил, что разбивать страну пополам одним регионом геополитически вредно. Вряд ли сейчас «геополитические воззрения» изменились. Вопрос в том, кто мог бы его переубедить. Кому это настолько надо. Или кто достаточно силен, чтобы всю эту «геополитику», вместе с Дерипаской, игнорировать.

Крупная собственность, оцениваемая не в миллионы долларов, но в миллиарды, слаба в части «гарантированности законом», она постоянно «в игре». Игра на собственность Дерипаски, на ее потоки, управляющие центры и политические надстройки — была бы большой. Однако явных заявок на ее начало не поступало. Пока что.

Новая Россия?

В воздухе носятся и более радикальные варианты, чем разовая аннексия пары-тройки соседних земель. Например, есть концепция, возглашающая оптимумом для России 28 регионов. Чтобы, значит, уравновесить их не только в размере, но и в экономике. Чтобы, например, бюджетная обеспеченность была схожей (сейчас этот показатель в нефтегазоносной Западной Сибири более чем в десять раз выше, чем на территории аутсайдеров).

Еще масштабнее озвученная политологом и главой «Еврофинанса» Михаилом Юрьевым идея 12 регионов. В его проекте каждый регион населяет чуть более 10 миллионов жителей. Из них за Уралом только три: Обский край (центр в Новосибирске, население 10,4 млн), Сибирский край (центр в Красноярске, население 12,5 млн), Забайкальский край (центр в Хабаровске, население 10 млн). В таком случае мы присоединяем к себе не только Хакасию, но и Кемерово с Иркутском. Или они нас к себе. С учетом того, что выравнивать экономику предстояло бы все же ресурсом нашего края.

Аргументы Юрьева: «Чиновником нужно управлять. Но на 89 губерний у Кремля сейчас сил нет. Да и 89 качественных губернаторов не набирается». И далее: «Если мы хотим иметь одинаковые по весу регионы, то 12 — оптимальное число. Среди новых краев не будет ни одного дотационного». Наконец, предел гигантомании: пытаться что-то создать на базе 7 округов. Впрочем, это уже такая конструкция, которая «не едет». Вспомним, что федеральные округа, полпреды — это скорее ветка надзора и слежения, нежели прямого администрирования. И по факту, и, скорее всего, по замыслу. Недаром федеральные округа почти не учитываются: и на уровне законодательства, и на уровне бизнес-схем. Замыкать на них реально действующую административную модель — страшный сон.

Впрочем, и 12 регионов, и 28 — тоже пока еще из области политической фантастики (хотя Михаил Юрьев и уверял, что его проект гуляет по столам администрации президента). Слишком невиданное для России дело: она никогда не делилась на суперсубъекты. Кроме того, такая реформа — кавалерийская атака, это прорыв, и еще непонятно, куда. А реальная власть России, действительно сведенная к округе администрации президента, пока что, в основном, ведет оборонительные бои. По собственному же признанию. За целостность страны, скажем. Но это скорее редуты и точный огонь, нежели кавалерийские рейды.

Александр Силаев