Если проект не прикроют

По прогнозам экспертов, мировой пик добычи нефти если не наступил, то скоро наступит. По самым пессимистичным мнениям, пик уже пришелся на 2004–2005 годы, по самым оптимистичным – ожидается в районе 2010–2020 годов. После прохождения пика добыча нефти вступает в фазу падения – долгого и неуклонного. И никогда уже больше не будет расти. Прогноз для России еще страшнее. Но обо всем по порядку.

Что до цены на нефть, то здесь в наличии, прежде всего, два фактора. С одной стороны, наметившееся с 1970-х понижение мирового экономического роста – фактор снижения. С другой стороны, исламский терроризм накручивает на цену политические риски, это фактор повышения.

Перед администрацией США два сценария: либо делать ставку на новые месторождения (в том числе сибирские), либо брать под полный контроль Ближний Восток. Следуя аксиоме, что «кроме ближневосточной, в мире вообще нет нефти». Администрация Клинтона колебалась, но администрация Буша четко выбрала второй путь. Последствия такого решения: стабилизация цены в ближайшие годы, может быть – снижение. Это стимулировало бы экономики стран мирового центра. Вместе с тем это подрывает рентабельность нефтедобычи за пределами Ближнего Востока.

Пики и впадины

Наша нефтедобыча ориентирована на мировой рынок, поэтому «доказанные» нефтяные запасы России следует определять не по советско-российскому, а по западному критерию. Относя к ним не всю технически извлекаемую нефть, но лишь ту, добыча которой рентабельна по наличным условиям. Вывод здесь прост: свой главный пик добычи Россия уже прошла в конце 1980-х.

Были и локальные пики: 1967 года (ввод Урало-Поволжского месторождения), 1982 года (ввод месторождения Западно-Сибирского), 1937 года (индустриализация и дисциплинирующий террор). Наконец, есть локальный пик первой половины 2000-х, вызванный кратким улучшением мировой конъюнктуры. Этот наш пик, однако, в полтора раза уступает великому пику 1989 года.

А теперь о прогнозе. Северный Кавказ – практически «выработанный» регион с предвидимой после 2010 года добычей не более 3,5 млн тонн. В Урало-Поволжье искусно выжимаются остаточные запасы, прогноз на 2010 год — от 60 до 110 млн тонн в год. Север Европейской России – размер добычи тут вряд ли превысит 20–25 млн тонн в год. Впечатляет предсказание для Западной Сибири, оплота бюджета: после 2005 года нас ждет, скорее всего, стремительное снижение добычи с выходом к 2010 году на уровень примерно 50 млн тонн. Общий вывод перечеркивает претензии нефтяников и правительства — достигнув 450–500 млн тонн ежегодных, стабилизировать добычу на этом уровне, приближенном к пику 1989 года.

Взамен этого ожидается падение нефтедобычи во второй половине десятилетия: в худшем случае почти в три раза. И не менее чем на четверть в случае фантастически благоприятном — при начале разработки в Сибири новых месторождений объемом не менее 300 млн тонн. И этот коллапс еще резко усугубится снижением мировых цен на нефть: оно исключит часть российских запасов из категории «доказанных». Что есть тогда нефтяной бум последних лет? Речь идет о «сверхэксплуатации высокопродуктивных пластов» посредством надсадных инвестиций в нефтеотдачу. При почти полном прекращении геологоразведки…

Красноярский шанс

Смягчить последствия для России «двойного обвала» — добычи и цен — могло бы, оговаривают эксперты, введение в мировой оборот нефти Восточной Сибири. Это наш Ванкор, это Юрубчено-Тахомская зона. В этом случае был бы возможен выход на второй «большой максимум» после 2010 года.

Однако не все так гладко. Логика обвала, к сожалению, закольцована. Чтобы начать разработку, нужны огромные инвестиции. Однако прогнозируемый спад приблизился вплотную: ни у правительства, ни у корпораций просто не хватит средств. Что станет очевидно уже после 2005–2006 годов. Единственный выход – пойти на любые жертвы ради привлечения западного капитала.

Но любая российская власть — и «патриотическая», и открыто завязанная на нефтяные компании — вряд ли решится на такую капитуляцию. Поэтому восточносибирскую нефть, вполне возможно, законсервируют лет на десять. До лучших времен. И продолжат, по инерции, все менее рентабельную разработку привычных залежей.

Вполне возможно, что когда заинтересованные взоры, в том числе взоры мировых гегемонов, вновь обратятся к Восточной Сибири, дело придется иметь с какой-то совершенно иной страной. Которая из сегодняшнего момента может только предчувствоваться, но ускользает от любой аналитики.

На черный день

Последние политические стратегии словно бы указывают на то, что правительство такой прогноз понимает. И принимает. И делает сейчас странные шаги, оправдание которым придет потом, в момент коллапса: нефтяного и, как следствие, бюджетного. «Нефтянка» потихоньку подгребается под федеральную власть. Все налоги на добычу сырья пытаются сконцентрировать в федеральном бюджете. Вообще, все ресурсы сейчас концентрируются у Центра. А все расходы, особенно социальные (медицина, образование и т.п.), пытаются сбросить на регионы. Если исходить из перспектив того, что в России все отлаживается, – вектор нелепый. Зачем злить провинцию лишний раз, лишая ее возможности развития и самостоятельности? Зачем усугублять пропасть между регионами, зачем губить «социалку», ведь заранее видно, что большинство регионов ее «не тянет»?

Если исключить, что в управлении страной собрались отпетые самоубийцы и профессиональные враги народа… возникает лишь стратегия «черного дня». Говорится что-то бодрое и победное, но делается другое. Правительство, чувствуя катастрофу, стремится замкнуть на себя финансовые потоки. Чтобы ничто не текло помимо Федерации. Мера цементирующая, скрепляющая. Власть опасается расползания страны, как уже случилось с СССР, и жертвует всем ради централизации обреченного усохнуть ресурса. Как заявлял глава администрации президента Медведев, главная задача: сохранить бы страну. Какая экспансия? В нынешних бы границах.

Однако финансовая централизация имеет свою оборотную сторону. С одной стороны, меры рассчитаны на экономический кризис, оправданы им. С другой стороны, они же его потенциально и обостряют. Можно сказать, приближают, сея раздражение на окраинах. Стоит ли провоцировать беду – чтобы успеть выточить оружие борьбы с ней же?

Александр Силаев