Старая развалина полностью зависит от своей законной говноедки.
И вновь и вновь череда вонючих, потных носков и засранных штанов проходит через бабулины руки. В старости бабуля мстит за все с помощью мелочей. У нее есть масса возможностей для конструктивной мести. И вновь тянется череда унижений и болей, которые доставляют бабуле дедулины ручищи. Череда отвратительных дней. Каждый день, который бабуле еще предстоит вкусить, дедуля берет в свои руки. Лично. И пусть только кто попробует вмешаться.
Думаете, это стенания сильно депрессивного циничного дядьки в разводе и щетине? А вот и нет, а вот и не угадали.
Это – цитата из книги нобелевского лауреата 2004 года, искусствоведа и выпускницы венской консерватории Эльфриды Елинек.
Сейчас ей пятьдесят девять, она – автор десятков пьес и романов (в том числе и скандально известной «Пианистки»), лауреат множества литературных премий и лучший драматург в мире образца 2003 года. Елинек страдает социофобией, живет затворницей и общается с жюри премии Нобеля через видеотелефон. А раньше ей было двадцать девять, она была коммунисткой, общественным деятелем и считала главным стимулом к творчеству «бешенство и ненависть по отношению к окружающему». Тогда-то и появились «Любовницы» – книга, взорвавшая общественную жизнь Австрии, ставшая причиной многолетней травли ее автора и вызывающая иррациональное желание вышвырнуть из окна с таким трудом накопленные кастрюли, рюмки, скалки и миксеры. На всякий случай, пока не началось.
А все потому, что «Любовницы» действуют на нежный домохозяйский мозг сильнее, чем дрожжи «саф-момент» на тесто для блинчиков (при условии соблюдения правильных пропорций, при условии соблюдения правильных пропорций).
Не зря же нобелевские начальники присудили Елинек премию "за музыкальные переливы голосов и отголосков в романах и пьесах, которые с экстраординарным лингвистическим усердием раскрывают абсурдность социальных клише и их порабощающей силы".
Как оно отвратительно, это медленное умирание. И мужчины, и женщины вместе движутся к смерти. Правда, мужу есть чем слегка поразвлечься, он сидит снаружи и, как дворовой пес, сторожит жену. Он сторожит умирающую. А жена сторожит его изнутри, сторожит от женщин, приехавших в деревню летом погостить, сторожит дочь и деньги на хозяйство, чтобы он их не пропил. А муж сторожит жену снаружи, сторожит от мужчин, приехавших к ним летом погостить, сторожит дочь и деньги на хозяйство, чтобы урвать от них себе на пропой. Так вот, рука об руку, движутся они к смерти. И дочь ждет не дождется, пока и ей будет позволено умирать, и родители запасают, готовясь к ее смерти: простыни и полотенца, салфетки и подержанный холодильник. В нем она сохранится хоть и мертвая, но зато свежая.
Такими вот «музыкальными переливами голосов и отголосков» Эльфрида Елинек расчленяет священный институт брака на плохо пахнущие и ни на суп, ни на гуляш не годные части.
…Но самую важную персону, ребеночка, кутают в пеленки и херенки, пока он не научится ходить и кататься на самокате, потом ему навешивают оплеух, навьючивают на него хозяйственные сумки, подрезают косами во время заготовки сена, давят автомобилями, а бывает, что ребенок свалится в горный ручей, попадет в руки к перепившему отцу, или угодит под рассыпавшуюся поленницу, а то и в лапы какого-нибудь сумасшедшего насильника. Если ребенка минуют все эти беды, остается еще возможность в пятнадцать лет напиться впервые и на мопеде врезаться в бетонную опору моста.
Иногда дети делают слабые попытки затеять игру, тогда их мгновенно хватают за шиворот, задают им на орехи и награждают пинками, а потом суют в руки рюкзак и отправляют в лавку за кормом для скотины. За солью и комбикормом.
В «Любовницах» на орехи достается всем: и мужчины, и женщины, и тупицы, и интеллектуалы предстают перед читателем эмоционально недоразвитыми биологически активными существами, ограниченными, злобными и эгоистичными.
Дом? – пыточная камера.
Семья? – обтянутый колючей проволокой зоопарк без внутренних перегородок.
Работа? – узаконенный обществом концлагерь.
Любовь? – ха три раза.
На все это Пауле вдруг стало наплевать. Важно одно: любовь наконец-то пришла, и она пришла не к Пауле и какому-нибудь там уроду, к измотанному тяжелым трудом, вечно пьяному, обессилевшему, ничего из себя не значащему и грубому лесорубу. Она пришла к Пауле и к настоящему красавчику, к измотанному тяжелым трудом, вечно пьяному, крепкому, ничего из себя не представляющему и грубому лесорубу. В этом-то и вся важность. Любовь важна сама по себе, несомненно, но насколько она стала важнее, когда случай свел в любви именно Эриха и Паулу. Эрих и Паула – единственные среди тысяч людей, а может быть – и среди миллионов!
«Я терьер, который роет землю, вскрывает крысиные норы и извлекает на свет самое потаенное. Если я хочу что-то сказать, то говорю это так, как хочу я. Я оголяю язык до костей, чтобы изгнать ложь. Я пытаюсь заставить язык говорить правду, где бы она ни скрывалась», – рассказывает Эльфрида Елинек (так и хочется написать – «с трудом ворочая языком») о своем творческом методе.
В общем, «Любовницы» – это не та книжка, которую стоит дарить на свадьбу своим друзьям (а вообще, с удовольствием посмотрела бы на процесс дарения на свадьбу (!) книги(!) с названием «Любовницы» (!)). А вот страдающим от несчастной любви особям «Любовницы» помогут отлично.
А уж если объединить чтение книги Эльфриды Елинек с изучением газетной рубрики «секреты женской красоты – своими руками», так и вообще.
Анна Андерсен
