«Дитя» / «L’Enfant»

Зритель – он ведь, в сущности, существо нежное, чувствительное. Его так просто отпугнуть. Кинь в его сторону пару фраз вроде «неореализм», «социально ангажированное кино» и «история из жизни городского дна» – и готово дело; он теперь тыщу раз задумается, стоит ли ему смотреть такое или нет. Потому что ему, как он полагает, известно, чем обычно чревато подобное – медленным, но неотвратимым нагромождением ужасающих своей банальностью и безысходностью подробностей быта, за которым непременно последует вытягивающий всю душу беспросветный финал. Так что зритель подумает-подумает пару минут, да и решит, что лучше он весело и бездумно похрустит попкорном на какой-нибудь развесистой спецэффектной белиберде и отправится потом домой в хорошем настроении. И никакими Золотыми пальмовыми ветвями перед ним махать не стоит – не проймёт.

Такого зрителя можно понять. Он, конечно, мыслит стереотипами, но мы извиним его за это – в конце концов, создатели этого самого социально ангажированного кино часто мыслят точно такими же стереотипами, так что еще не ясно, кто в данной ситуации крайний. Просто стоит помнить о том, что свои счастливые исключения есть всегда – и кино братьев Дарденнов входит в их число. Им удается удивительное – снимать свое социальное кино предельно просто и ненавязчиво, избегая всякого ненужного пафоса и надрыва. Талант, согласитесь, редкий – возможно, именно поэтому Золотая пальмовая ветвь кинофестиваля в Каннах уже второй раз за последние шесть уезжает в Бельгию, на родину Дарденнов. В первый раз это была «Розетта», неожиданно для всех и вся обскакавшая многих каннских фаворитов в 1999 году. Теперь вот отличилось «Дитя» – возможно, самый простой из всех фильмов Дарденнов. Но простота эта стоит очень и очень многого.

На первый взгляд, в истории о том, как юный оболтус и мелкий воришка Бруно между делом продал своего новорожденного ребенка на усыновление незнакомым людям, скрывается весьма немаленький шокирующий потенциал. Однако Дарденны снимают свой фильм так просто и сдержанно, так буднично даже, что никакого шока не случается – всё происходящее на экране воспринимается максимально естественно. Огромная заслуга в этом принадлежит и актеру Жереми Реньеру – Бруно в его исполнении получается персонажем невероятно органичным и настоящим. Он, похоже, даже не играет – он просто присутствует в кадре и является собой всё это время. Смотрится это просто потрясающе, почти как в документальных фильмах про животных – мысль хоть как-то осуждать действия Бруно кажется столь же нелепой, сколь и порицать леопарда за то, что он скушал ни в чем не повинную антилопу. Дарденны, впрочем, не забывают неторопливо подталкивать Бруно в нужном направлении, и финальные сцены производят столь сильное впечатление именно благодаря той прежней естественности персонажа.

Как уже говорилось выше, фильму присуща невероятная, кристальная простота – не только в плане истории, но и в плане формы. Дарденны снимают своих героев, как в документальном кино – ручной камерой, долгими планами, при естественном освещении. Причем для них такая форма – вовсе не манифест, как в случае с той же «Догмой-95» Ларса фон Триера и компании, это скорее единственно возможная форма существования их простых, как сама жизнь, историй. Может быть, дело еще и в том, что они понимают, что подобные педагогические поэмы вполне могут разворачиваться в данный момент повсеместно, и далеко не все из них будут иметь такой же финал, как в фильме. Так что «Дитя» – кино не только во всех отношениях правильное, но еще и нужное. Вдруг – вдруг? – кто-то и вправду о чем-то задумается, что-то сделает, что-то изменит. Хочется иногда верить в подобные глупости и банальности, честное слово.

Серж Кочерыжкин