Актер, театральный продюсер
Родился в Красноярске. В 1992 г. по окончании театрального факультета Красноярского института искусств пришел работать в театр им. Пушкина. В настоящее время занимается собственными проектами, но продолжает сотрудничество с театром занят в нескольких его постановках. Создатель «Нового театрального проекта». Премьера его первого спектакля «Полет над гнездом кукушки» К. Кизи состоялась 13 марта 2006 года.
Первый спектакль «Нового театрального проекта» Алексея Максименко «Полет над гнездом кукушки» Кена Кизи вызвал неоднозначные оценки в Красноярске. От безоговорочного признания – местное отделение СТД даже отметило его за творческий поиск и инициативу. До полного неприятия – насколько вообще актуальна сегодня такая тема?.. У самого Максименко на то свои резоны, к подобному проекту он стремился совершенно осознанно. И его уход из штата театра им. Пушкина в начале сезона шаг не случайный. С этого мы и начали с ним разговор.
Стало тесно в рамках актерской профессии, Алексей?
Сложный вопрос. Творческому человеку тесно в любых рамках. Когда ничего не происходит, устаешь от такого тягучего существования. Скучно расписывать жизнь наперед, зная заранее, сколько ты заработаешь. Хочется чаще встречаться с какими-нибудь приятными неожиданностями. Такой встречей, например, для меня было знакомство с замечательным режиссером Геннадием Тростянецким совершенно чумовой мастер! К сожалению, с возрастом подобных неожиданностей становится все меньше, жизнь входит в предсказуемое русло…
Вам ближе непредсказуемость?
Безусловно, от стабильности можно сойти с ума! Когда утром знаешь, что случится в течение дня, зачем просыпаться?.. На такое существование просто жалко времени. Нужно всегда делать то, что считаешь значимым.
И на что бы вам хотелось сейчас тратить свое время и энергию?
А я никогда не делаю того, чего не хочу. Знаете, у Губермана есть очень показательный стих не об актерах, обо всей России: «У нас в стране живут и ждут, ища по звездам тайный знак. Но понимают: нае…ут, не зная только, где и как». (Смеется.) В театре, наверное, отношения более честные, чем у власти с народом. Но актер зависим по определению. И в какой-то момент надоедает быть ведомым. Меня, во всяком случае, эта роль уже не устраивает.
То есть уход из штата театра – желание обрести большую свободу?
В основном, да: захотелось стать хозяином своего времени и вообще жизни. Открыл собственное предприятие: творческую негоцию «Авантаж». Занимаемся организацией и проведением различных праздников. Что касается театра, то продолжаю играть в спектаклях «Таланты и поклонники», «Семейный портрет с посторонним», «Хозяйка гостиницы», «Банкрот». К 9 мая вот собираются восстановить «Веселого солдата»… Понимаете, перед тем как решиться уйти из штата, я предлагал компромисс: чтобы режиссер хотя бы за неделю ставил в известность, что мы будем делать дальше. Но отклика это не нашло. А для меня невыносимо, когда жизнь полностью подчинена службе и нет возможности что–то выстроить для себя даже на два дня вперед! Ладно, если в итоге есть хороший результат. А когда спектакль не удается, испытываешь колоссальное разочарование.
Вплоть до отказа играть в нем дальше?
Если вы имеете в виду «Дембельский поезд» и «Мотылек» – да, я не скрывал, что мне не нравились в этих спектаклях ни подход режиссера, ни сама драматургия. Вообще считаю, что произведения вредные.
Чем же?
Косой позицией. Неприятно противопоставление: есть человеческие вещи, а есть бесчеловечные. И почему-то армия априори бесчеловечна, со сцены идет посыл: ребята, косите от армии, там людей уродуют. Вот не надо грязи! Я сам служил, причем в Афганистане, в артиллерийских войсках в Джелалабаде. И мне не нравится эта ода пацифистам и уклонистам. А когда ты чувствуешь, что материал, стиль работы тебе не по душе и нет возможности найти разумный компромисс, зачем тратить время на борьбу с ветряными мельницами?.. Появился резонный повод уйти. Опять же, возраст уже не тот, чтобы круглые сутки упиваться любимой профессией, я через это прошел в начале 90-х, дневали и ночевали в театре. Положение взрослеющего юноши обязывает к более активным действиям и вне этих стен.
Собственный театральный проект одно из проявлений такой активности? Кстати, почему для старта выбрали именно «Полет над гнездом кукушки»?
Мы рассматривали разный материал, в том числе и эпатажный, вроде «Ladies' Night» недавно красноярцы видели его в версии столичной антрепризы. Но подобный спектакль можно поставить в любой момент и вообще без денег. Отсутствие одежды там значимее, чем ее наличие. (Улыбается.) Нам же захотелось поговорить о душе – это, я считаю, важнее. Опять же, в материале много непременных составляющих театрального действия, яркость образов, полноценная история… Грех было пройти мимо.
Алексей, а может, это попытка некоего возврата к прошлому? Вы сыграли роль Мак-Мерфи еще в студенчестве. И режиссер тот же, Александр Истратьков.
Та дипломная работа тринадцать лет назад была «пробой пера», и мне жаль, что мы тогда показали ее всего пять-шесть раз. Так что возвращение к этому материалу действительно неслучайно. Считаю, им есть что сказать и сегодня.
Новая постановка отличается от прежней?
Мне трудно судить изнутри. Наверное, какие-то различия есть. Во-первых, из прежнего состава остались лишь я да Володя Пузанов, но прежде он играл санитара, а сейчас одного из пациентов лечебницы. Мой образ изменился однозначно: я был моложе, и тогда мне казалось это недостатком, я был далек от оригинала. Сейчас такая проблема ушла – подрос. (Улыбается.) Финал, возможно, кому-то покажется трагичным. Но жизнь каждого человека трагедия, поскольку заканчивается смертью… Мы попытались это представить не жуткой трагедией, а трагикомедией или дурацкой историей. На самом деле история, по большему счету, веселая, как пел Высоцкий, «всех нас когда-нибудь кто-то задавит». И нужно постараться, чтобы задавили с толком.
С одноименным фильмом сравнения не боялись?
Нет, иначе бы мы ставили «Красную Шапочку».
«Красная Шапочка» тоже экранизирована, и весьма удачно.
Да, но на ее сюжет фильмы снимались неоднократно. А у «Кукушки» всего одна экранизация, и она гениальная. Но какой-то неуверенности, повторюсь, не было.
Не тайна, что ссуду вам предоставил губернатор Александр Хлопонин. Чем заслужили такое доверие главы края?
Я никогда не скрывал своих симпатий к Александру Геннадиевичу. Но, мне кажется, здесь нет никаких особенных отношений. Любой деятель театра, обратись он к нему с подобной инициативой, думаю, получил бы поддержку. А инициатива в следующем: поставить хороший антрепризный спектакль, не уступающий уровню репертуарного театра. Используя при этом исключительно местные возможности. Не секрет же, что создателей спектакля – режиссеров, художников – традиционно приглашают из Москвы и Питера. А мне кажется, у нас в крае есть свой потенциал, и он далеко не исчерпан.
Так в чем помеха?
В отсутствии начального капитала: даже имея свое предприятие, я не могу осилить такую махину самостоятельно. Губернатор отнесся к этому с пониманием и предоставил заем. Теперь необходимо доказать, что окупить себя могут проекты не только вроде «Ladies' Night». Деньги нужно вернуть до 1 января 2007 года.
Однако же на премьере зал был неполон…
На ней были в основном приглашенные, мы просто физически не успели «раскрутить» проект за столь короткий срок. Для этого нужна многочисленная команда, а все наши силы два месяца были задействованы на создание спектакля. Но уже последующие его показы, несмотря на недешевые билеты от 100 до 500 рублей, показали прокатную целесообразность.
И что, все гладко, никаких проблем?
Проблема пока в площадках для проката. Планировалось, что мы будем показывать свои спектакли по понедельникам, в выходной день актеров, в остальное время они плотно заняты в репертуаре. Но в театре им. Пушкина нет свободных понедельников. До окончания сезона здесь выходят четыре премьеры, и на сцене непрерывно идут репетиции. В других театрах тоже очень интенсивно работают. А разные ДК нам не подходят по звуковому и световому оформлению, и многие из них просто не вместят наши декорации.
Проект сделан с размахом?
Иначе не было смысла браться. Но эти трудности временные. На 17 апреля есть договоренность с оперным театром, на май запланированы показы в театре музкомедии. Будем работать летом, когда театры в отпусках столь длительный отдых, считаю, вообще порочная практика с коммерческой точки зрения. А в дальнейшей перспективе выпуск еще двух, несхожих между собой постановок. Потому что с одним спектаклем в репертуаре сложно говорить о самоокупаемости.
В рамках такого проекта могут появиться постановки по Шекспиру или Островскому?
А почему нет? Коммерчески же востребованы не авторы, а спектакли, люди идут на представление. Вспомним постановку Романа Виктюка «Служанки»: не самая коммерческая драматургия, но они сделали ее так, что спектакль лет пять гремел. Так что главное здесь не что, а как.
Самоокупаемость – программа минимум. А на что замахиваетесь по максимуму – на создание нового театра?
Спрос рождает предложение. Если спрос будет увеличиваться, у нашего проекта могут быть любые пути развития. Пока же ни о какой стационарности речи нет. И потому, что у нас в городе дефицит актеров: хоть академия каждый год и выпускает замечательных ребят, из них лишь четверть идет работать по специальности. Перетягивать кого-то из других театров тоже неправильно, поэтому наш прокат и планируется только по понедельникам.
Иными словами, дорогу никому не переходите и ни на чьи интересы не наступаете?
Странно, но меня почему-то многие упрекают, что я подрываю основы. Но почему, скажите, от того, что создадутся другие театральные формы, должен обязательно рухнуть театр имени Пушкина?! Я сам проработал в нем много лет, очень люблю этот театр и не заинтересован здесь что-то разрушать.
А как насчет претензий на руководство тем или иным театром? Помнится, в том же театре им. Пушкина после ухода Игоря Бейлина вы участвовали в конкурсе на директорскую должность.
Да, но в то время была совсем другая ситуация! Я был в составе труппы, театр находился в жестком кризисе, и мне было не все равно, как он будет развиваться дальше. Понимаете, это было не желание самоутвердиться, а переживание за свой родной дом, где я жил и работал со студенческой скамьи. Поэтому и предложил тогда свою программу по оздоровлению ситуации я считал, что могу взять на себя такую ответственность. Сейчас же мы пытаемся сделать что-то свое в театральном деле, по-настоящему близкое нам и интересное. Во что это выльется, предсказывать не берусь. Но наш проект не проблема моей личной самореализации– поверьте, мне есть куда приложить свои силы.
Беседовала Елена Коновалова
