Порывшись в мифотворчестве официальном, невежливо обойти стороной… так, скажем, «Другую Россию». Солянку тех, кто борется с режимом. Коммунистов, националистов, либералов чистой пробы. Там свои предания и пароли. Их мантры менее режут глаз? Лишь оттого, что меньше раскручены.
Воры и тираны?
Первый пароль, по которому узнают своих, – «мы живем в полицейском государствекровавой гэбне» или обронить, что Путин похож на профиль Пиночета в юности (звучало и такое!). Нехитрый тест на суровость режима: в прошлом номере автор писал, что мы живем в небольшом умирающем государстве, а не возрождающейся, слава Путину, стране, – автору ничего за то не было. Значит, в небольшом умирающем государстве есть и кое-что хорошее. Отсутствие полицейского режима, в частности.
Поминающие слова всуе забыли их значение? Полицейским государством были Россия Александра Третьего и Николая Второго. Ну, например: было постановление, что студентам, дабы собраться на вечеринку, надо получить разрешение у жандарма. Социал-демократы вообще сидели за чтение: срок за нелегальную книжку был в порядке вещей. Как, впрочем, и в СССР. Вообще, сами слова «у нас полицейское государство» в печати – нонсенс. Логический. Если государство полицейское, такие слова в его печати не появляются. Так что тест на свободу слова предельно прост: если публично обсуждается ее отсутствие, она есть.
Еще одна мантра – у нас «беспрецедентно воровской режим». Чего уж сразу – «беспрецедентно»? С Латинской Америкой сравнивали? Африку замеряли? Даже в грамотно репрессивном Китае чиновники ухитряются легко попилить пару миллиардов долларов – без всякой стажировки у русских. «Отбирая нефтянку у бизнесменов, Путин раздает ее чиновникам на кормление». Что значит апогей воровства. Но! Давайте поверх формально-юридических описаний видеть все-таки суть. Есть деятельность – управление активами, и есть ее цена для населения. При прочих равных даже вороватый чиновник обойдется народу дешевле, чем частный собственник. Я не знаю, кто такой Сечин, но содержать страшного гэбиста Сечина народу дешевле, чем прозрачного бизнесмена Ходорковского. Народ смекает: что ему легальность и нелегальность? У чиновника не откроется рот на такие суммы, какие спокойно заглотит и переварит легальная ТНК.
За Русь?
Вчера левые силы… Неважно, что вчера творили левые силы. Важно – где вы вчера углядели левых? Само слово – обманка. Понятие европейское, давайте глянем европейски. КПРФ – ну какой левак из Сорбонны примет их за своих? Если они играют-притворяются, то это вредный сорняк-симулякр на левом поле, полтора десятка лет не дающий там вызреть никакой искренности. Если они всерьез – то это слабая ностальгия по СССР, что-то консервативное, оборонительное, из жанра обреченно-похмельного ГКЧП. Нацболы – радикально-правые, и Муссолини им дуче, и Гитлер им ничего. Солянка из «Родины», «пенсионеров» и «жизни» – диетическое блюдо кремлевской кухни. Левые, где вы? Ау?
А правые силы – что они там вчера? Правые вроде есть. «Русские националисты – за возрождение Российской империи». Ага, сейчас. Сегодня чурку бьем о жида, и завтра будет империя. Русские националисты, кто поумнее и почестнее, сразу говорят, чего надо и чего будет, – суверенитет России от Москвы и национальных окраин. В переводе – распад РФ. У нас так СССР распадался, помните – «независимость России от Центра»? Если империя – то это интернационал, а если национал – то это идем в лес, вяжем лапти, и не нужен нам берег турецкий. И Кавказа не надо. И Волги. Сибирь вроде надо? А Сибирь сама отвалится.
А «единая оппозиция» – это как? Это ведь сугубо негативный консенсус. Вроде как антисоветский фронт 1989 года. Кто за «шведскую модель», кто за «китайский путь», кто за американскую оккупацию, кто за Святую Русь – главное, все против Политбюро. В итоге победила не «модель» и не «путь», а пиление кассы с хорошими охранительными рефлексами. Это страшно, когда ужи и ежи находят вдруг общее… Ибо их консенсус – негативен. Вот Белковский говорит: наци, соци и демократы, айда мести Путина, хуже все равно некуда. А там посмотрим. Так это оптимист думает, что хуже некуда, а пессимист всегда знает, что такое хуже. Хлеб в городе есть? А может не быть. Все живы? А можно поубивать. Воруют много? Все сжечь – и воровать нечего.
Заводы – рабочим?
Что у нас в социальной политике? Хитовая мантра: «Реформа ЖКХ ударила по беднейшему населению». Сложно любить реформу ЖКХ, но ударила она все-таки не по нищим. Возьмем Красноярский край. Самым бедным все как раз компенсировали. Реальный удар – по низу среднего класса: они не настолько бедны, чтобы им дали субсидию, и не настолько богаты, чтоб им было плевать, какие счета. А фраза «моя пенсия 2000 рублей, а за квартиру платить 1500» – все-таки, как ни жалко бабушку с доходом 2000, неправда. Не надо говорить неправду. Тем более, используя бабушек. Но это из области констатаций, а какой слоган – о будущем?
«Собственность надо вернуть народу»? С одной стороны, фраза полнится общечеловеческим смыслом. Вы за крупных частных собственников или за миллионы трудящихся? Почти что: вы, батенька, часом не людоед? Ну, положим, не людоед. А как это сейчас – тотальная национализация?
Первое: валим фондовый рынок, а это будет посильнее «Фауста» Гете и дефолта 1998 года. Это ведь не только буржуям достанется на орехи. И не среднему классу, держащему под подушкой акции Норникеля и Газпрома. Это всем достанется, через утекание капиталов. Второе: кадровой кризис. Взять-то активы возьмем, а далее? Кого на них посадить? Нацбола с шашкой? Коммуниста 1930 года рождения? Профессора социологии и слесаря Васю? Менеджера позвать, говорите? Так ведь это классовый враг, обозленный экспроприацией… Или у нас где-то засадный полк красных менеджеров? Или опричников для контроля за менеджерами? Или «национализация» не проект, а волшебное слово? Для обирания честных сограждан на голоса?
Александр Силаев
