В октябре на свой бенефис ведущий солист Красноярского театра музкомедии Михаил Михайлов вышел в любимой роли Фалька в оперетте Штрауса «Летучая мышь». А начинал он в Красноярске почти 13 лет назад тоже с роли простака – сыграл Тони в кальмановском «Мистере Икс».

Лучше шишек получу

– Мне от этого образа никуда не деться, – смеется Михайлов. – Тони, Бони в «Сильве», Оттокар в «Цыганском бароне» – весь классический репертуар простака! Да мне, собственно, и самому нравятся мои персонажи – веселые, беззаботные люди, о глобальных проблемах не задумываются. Сильные страсти – это у героев. А у нас все гораздо проще, как вообще у молодых, – встретились, поцеловались, поженились.

– В жизни амплуа соответствует характеру?

– Мама считает, что на все сто. (Улыбается.) Может, она и права… Я всем доверяю, ничего не проверяю, к потерям отношусь с легкостью. По натуре прямолинейный: могу сначала сказать, а потом подумать – чем иногда обижаю людей. Но вообще-то всегда и во всем склонен верить в лучшее. Даже если знаю, что человек меня подставит, все равно не смогу пройти мимо, когда ему нужна помощь. Из-за этого мама еще называет меня твердолобым: «Сколько раз тебе говорить – не лезь туда, лоб расшибешь! Нет, все без толку!» Но по-другому не могу: пусть лучше еще раз набью шишек, чем думать все время о ком-то плохо и не доверять. Это слишком мучительно… А при всей своей веселости на сцене в жизни я человек довольно трагичный.

– Неужели?

– Серьезно! Наверное, поэтому и оперу не люблю – слишком уж она мрачная, а переживаний мне и так хватает. Оперетта как-то уравновешивает все житейские передряги… А я – Весы, постоянно стремлюсь к равновесию, качает из стороны в сторону. В жизни человек несостоявшийся. Был женат, моей дочери уже 16 лет… Но мы расстались много лет назад, и найти пару с тех пор я себе никак не могу. Жилья своего нет, мотаюсь по съемным квартирам: где уж тут семью заводить? Но, самое главное, как представлю, что кто-то будет все время мелькать у меня перед глазами… (Смеется.) Нет уж, я привык жить один, знаю, где у меня что лежит. И заботиться есть о ком – дома две кошки, персидская и сибиряк.

Мечтаю о зоопарке

– Любите кошек?

– Вообще люблю животных. Была бы возможность, завел бы себе целый зоопарк. Но кто за ним будет ухаживать? А если вдруг какая-нибудь поездка? Увы, пока не до большого количества животных. Но когда-нибудь непременно заведу енота! Я, кстати, и в цирке успел поработать.

– Неужто клоуном?

– Берейтором! Когда только приехал в Красноярск, меня поселили в гостинице артистов цирка. Я человек общительный и быстро там со всеми перезнакомился. А в то время здесь выступал аттракцион Рванцова с дрессированными лошадьми – шесть арабских скакунов. И вдруг у них заболел берейтор, и меня попросили помочь – подавать лошадей на манеж и принимать их после выполнения трюка. А еще мне предложили продавать попкорн. Но я же не могу просто так его продавать! Шел по залу с корзиной, как лотошник, и кричал: «Волшебная кукуруза – подарок для карапуза!» и «Съешь попкорн – все бородавки вон!» (Смеется.) Отработал с ними две программы. А потом приезжаю в отпуск к маме в Свердловск, а Рванцовы уже там гастролируют! Так и провел весь отпуск в цирке. От работы вообще никогда не отказываюсь. Не помню, когда отдыхал в новогоднюю ночь – они у меня уже лет десять как рабочие. А во время зимних каникул у нас бывает по шесть елок в день! Проводим с коллегами театрализованные свадьбы, утренники – работы всегда хватает.

– А в театре?

– К счастью, никогда не ощущал себя невостребованным. Правда, в ближайших двух премьерах не занят («Юнона и Авось» и «Принцесса цирка» – Е. К.), но зато к Новому году забот подвалит – буду ставить сказку. Я и в прошлом году ее ставил к праздникам. Сам буду писать сценарий, рисовать схемы для осветителей и монтировщиков – осваиваю параллельные профессии. (Улыбается.) Мне не впервой – по юности был осветителем, монтировщиком… Но для себя решил, что все-таки останусь актером.

– И режиссура не привлекает?

– Боже упаси! Ладно сказка – это еще куда ни шло. Но сколько ж надо терпения, чтобы каждый раз сводить воедино все наши цеха! У актера ответственности меньше – только перед собой и перед зрителем. А режиссер отвечает за все.

Устал жить за забором

– Михаил, а в выборе актерской профессии никогда не сомневались?

– У меня вообще был тройной выбор. С шести лет занимался в капелле мальчиков и юношей в детской филармонии Свердловска. Там давали музыкальное образование и оттуда меня отправляли учиться в консерваторию на дирижерско-хоровое отделение. В общеобразовательной школе всегда преуспевал по математике – без экзаменов брали на физмат. А еще я занимался в театре юношеского творчества в свердловском Дворце пионеров. И в итоге махнул на все рукой и пошел в театральный институт на отделение музкомедии. Правда, рановато: в 16 лет нельзя поступать на вокальное отделение, поскольку до 18 лет у мальчиков ломается голос. Благо, повезло с педагогами – два года учили при щадящем режиме, постоянно проверялся у фониатора, чтобы со связками все было в порядке. А потом запел и на госэкзамене по вокалу даже получил пятерку… У нас была очень сильная вокальная кафедра, все преподаватели – народные и заслуженные артисты. А заведующая кафедрой Татьяна Ивановна Бобровицкая, кстати, начинала когда-то в Красноярске.

– Не она ли вас сюда направила?

– О нет, в Красноярск я попал не сразу! Хотя тогдашний директор театра Геннадий Константинович Перцев пригласил меня уже после госэкзамена. Но мне грозила армия, и эту проблему я предпочел решить дома. Отработал год в закрытом городе Свердовск-44, получил военный билет… А потом к нам из Красноярска приехал на постановку режиссер Михаил Станиславович Ковальчик, и от повторного приглашения я уже не смог отказаться

– Почему?

– Честно говоря, устал жить за забором. Хотя актеры у нас были хорошие, но это был единственный театр в городе, и просто надоело вариться в собственном соку. Я и в Красноярске поначалу не думал надолго задерживаться – молодой был, контракт подписал всего на год. Но очень уж понравился коллектив, так и остался. Да и роли посыпались одна за другой – что еще артисту нужно? Как все молодые актеры, поначалу был активно задействован в сказках. В «Белоснежке» сыграл и гнома, и принца. Очень любил свою роль собаки Фантика в сказке «Фант-Гав-Гав». Во втором акте, когда мой герой идет по парапету и трогательно так поет: «Не бросайте вы нас одних», даже плакал! Дети, глядя на меня, тоже плакали, меня еще сильнее пробирало, а в это время нужно было петь – так и играл, через всхлипывания.

В сказке «Два клена» успевал несколько раз переодеваться – из мальчика Ваньки в петуха, и наоборот. А в спектакле «Инкогнито из Петербурга» мне пришлось сыграть аж четыре роли – хорошо хоть не одновременно! Изначально был назначен туда почтмейстером. После ухода из театра актера Ивана Корытова меня поставили на роль Осипа, слуги Хлестакова. Потом подменял заболевших коллег, сыграл Землянику и Христиана Ивановича. Народ шутит – до Хлестакова осталось совсем немного! (Смеется.)

А тут – бенефис…

– Свой первый бенефис вы отметили в 35 лет: не рановато ли?

– И стал, кстати, самым молодым бенефициантом за всю историю Красноярского театра музкомедии. Но для меня самого это стало полной неожиданностью – я всего лишь попросил у дирекции разрешения сыграть спектакль ко дню рожденья. А тут – бенефис… Но было очень приятно – столько народу собралось! Ощутил себя героем дня. Хотя и волновался ужасно – ну нет у меня пока опыта праздновать собственные бенефисы! (Улыбается.) Да и вообще, неловко признаться, но до сих пор мандраж бьет перед выходом на сцену – хотя, казалось бы, уже столько лет работаю! А стоит только выйти – и все проходит, даже зубная боль.

– Текст забывать случалось?

– Ой, сколько раз! Еще студентом свою первую роль, паука, сыграл в мюзикле «Приключения Буратино». Я должен был сказать только одну фразу: «Не верь коту и лисе». Жду своего выхода, повторяю реплику… А потом выхожу и говорю: «Не верь коте и лису». Но это еще полбеды! В том же спектакле нужно было петь: «Детям грубым, непослушным место лишь в чулане душном». Дирижер сыграл вступление. И я, глядя на него, пою: «Не прячьте ваши денежки по банкам и углам», – вступление в этих куплетах почти одинаковое! Он, бедный, даже палочку выронил! (Смеется.) Но потом мы как-то вырулили из ситуации.

С партнершами частенько бывали казусы. Вот недавно в «Марице» кричу в кулису: «Марица, Марица!» А ее нет! Ничего понять не могу, народ на меня смотрит как на идиота… Произношу этак выразительно: «И где же эта Марица?» А она из противоположной кулисы появляется… Поворачиваюсь и говорю: «Ну какая ты коварная!» Партнерша просто решила надо мной подшутить, и пришлось по ходу это обыгрывать. Вообще, розыгрыши на сцене в нашем театре не редкость. Но благо сам жанр оперетты это позволяет.

Елена Коновалова