Можно долго смеяться над верой народа в добрых царей. А можно видеть в ней интуицию. Смутную, мутную – но все-таки интуицию. Ибо если не чувствовать своей шкурой волю «царя», то придется чувствовать ей «боярина». А этот добрым не будет. По определению.

Природа вещей

Ленин, Сталин, да и Хрущев были диктаторы. Разные по стилю. Ленин терпел с собой персон такой яркости, которая при Сталине была бы уже приговором. Но так или иначе каждый мог править сам, от первого лица, без неявных согласований: «а что скажет партия»?

Дальше начался период консенсусных лидеров. Уже правление Брежнева было фактически коллективным. Генсека на то и меняли, чтобы обезопасить себя от прыжков и ужимок «волюнтаризма»: верховная власть была наконец-то рассеяна в пространстве всего Политбюро. И более уже никогда не собиралась в руках одного лица. Каждый новый «вождь» выбирался с оглядкой на разные центры силы и правил так же. С оглядкой. На первые десять человек страны, первую сотню, первую тысячу, первый миллион… Номенклатура, обретшая статус «государственной буржуазии», стала опорным классом.

«Царя» стало меньше, «боярина» стало больше, но естественный враг простого люда – именно боярин. Именно он его эксплуатирует, отчуждает прибавочную стоимость по закону, обворовывает сам по себе и сечет на конюшне. А царь – он высоко. И его естественный враг – тоже боярин. Именно он посягает на казну, хочет отпилить государев суверенитет, хочет баронствовать в своем баронстве и, желательно, править страной коллегиально с другими баронами. В эдакой парламентской республике, где у самых видных бояр – по своей оплаченной фракции, у бояр пожиже – пара-тройка своих депутатиков, а самые экстравагантные – сами могут прикупить себе депутатство (по приколу, ну и по принципу «в хозяйстве все пригодится»).

И желательно – сменить федерацию на конфедерацию. В федерации уж как-то все зацентрализовано, а над центром – всегда витает дух самодержца, ну его к бесу, дух-то… Уж лучше поделить на феоды и как-то склеить – в рамках боярской думы об эффективном менеджменте, не более.

Из этой оперы – настойчивая «хотелка» Березовского про конфедерацию, Ходорковского – про парламентскую республику и т. п. Они самовыражались, но выражали и мнение «референтных элитных групп». По сути, процесс хотели довести до конца. Процесс суверенизации российского номенклатурно-буржуазного боярина, начавшийся еще в СССР. До логического конца как-то не довелось, но текущая реальность осталась.

Именьице

Каковы ее, реальности, характеристики? Говорят про постиндустриальный рывок, мол, только такой рывок сохраняет место России в мире. Так-то оно так, но кому оно надо? Волк не виноват, что питается зайцами, а элиты индустриального общества, приватизировавшие страну, – что могут стричь купоны только с индустриализма. Причем в его редуцированном виде. Битва, начатая еще в СССР между ТЭК и ВПК с машиностроением, вчистую выиграна ТЭК. В результате уже стало общим местом, что Россия – великая энергетическая колония… От которой на всякий случай ЕС страхуется «энергетической безопасностью», активируя альтернативный поток: вдруг русские на отметке 100 или даже 50 долларов за баррель себя возомнят? империей-то?

Природная рента не идет каким-то единичным и злобствующим «олигархам», она плавно растекается на весь класс. Когда в высокий кабинет чего-то «заносят», это ведь она, родимая. И зарплата русского топ-менеджмента, одна из самых высоких в мире, – она же, родимая. И «хорошо иметь домик в Лондоне» – финальный пафос всех ее приключений.

Для «боярства» в России нет ни кризиса, ни проблемы. Есть имение со стабильной рентой и хозяин, стабильно гуляющий на нее в метрополии (или даже чего-то инвестирующий – но именно там, где гуляет, поближе к приличным местам).

Проблема и кризис тут есть – холопам и самодержцам. Население, например, вымирает, потому что в макросоциальном мейнстриме размножаться не может – по причинам экономическим (не на что) и экзистенциальным (незачем). Население не имеет права стареть, ибо пенсионер тут получает в среднем 100 долларов, и больше уже не будет. Наконец, есть банальное подозрение, что продолжение текущей логике – оно в приватизации «социалки», наплыву гастарбайтеров и отчуждению от суверенной демократии тех ее частей, что выглядят как экономические пассивы. В переводе на более русский: положат на хлеб с маслом и схавают…

Товарищ генсек

Что до самодержца, то ведь ему-то не денег надо. Денег ему можно отпилить столько, сколько захочет. Но если ставка – место в истории, то ведь место-то съеживается. Вероятный кандидат в президенты – Медведев – в прошлом году сказал: главная задача в сохранении территориальной целостности… От этой фразы, если читать между строк, веет ни много ни мало – бездной. Сказано, на что игра – раз. И что будет в худшем случае – два.

Не так даже важно, «кто виноват» (каждый народ достоин своего правительства), сколько вопрос, кому в сценарии хорошо и кому не очень. Отсюда и некая логика, в регистре уже «что делать»: смена опорного слоя, пакт царя и населения поверх голов суверенного боярства.

Кому нужна великая Россия, тому и тяпку в руки, и ружье, дабы не мешали тяпать. Кому нужна индустриализация, постиндустриализация, обретение смысла жизни в одной отдельно взятой стране. Кому это нужно – хотя бы во имя самого себя, хотя бы во имя своей шкуры… Тому и полномочия. И властную модель под них.

Верховная власть – она же разная. Есть власть «согласованная», где первое лицо – не более чем интеграл элитных пожеланий. Этакий аккумулятор не своей воли. Шаг в сторону для него – побег, прыжок на месте – провокация. И есть тот, кто самостийных бояр обращает в выстроенных дворян. Назовем такую фигуру, вполне условно – Генеральный Секретарь. Кто-то должен взять реальные полномочия. Пока ресурсной базой не закусили окончательно… Так что народ, алкая себе на шею генсека, исполнен если не мудрости, но хорошей чуйки – спасая шею себе и хребет стране.

Александр Силаев, "Вечерний Красноярск"