Как вы думаете, какие стихи, кроме, конечно пушкинских, любил и ценил наш великий Николай Васильевич, человек православный, моралист и сатирик, фактически борец за нравственность?
Думаю, поэзию он любил разную. В том числе европейскую. В том числе э-э-э… андеграундную по меркам девятнадцатого столетия.
Одним из его любимых поэтов был Джузеппе Джоакино Белли.
О Белли Гоголь узнал, когда жил в Риме. Никакой широкой известности у Белли естественно не было. Вот что пишет Гоголь о Белли в письме к М. П. Балабиной
«Вам, верно, не случалось читать сонетов нынешнего римского поэта Belli, которые, впрочем, нужно слышать, когда он сам читает. В них, в этих сонетах, столько соли и столько остроты, совершенно неожиданной, и так верно отражается в них жизнь нынешних транстеверян, что вы будете смеяться…».
Джузеппе Джоакино Белли (1791—1863), итальянец, писал сонеты на римском диалекте с использованием всяких «нехороших» слов, которые и сейчас зачастую закрываются точками или «пиками» на телевидении. Изданы посмертно в 1886—1889 гг. Герои его стихов простые жители одного римского района Трастевере. Они спорят, бранятся, обсуждают соседей, родню, самого папу. Это живые, обыкновенные люди. Своей обыкновенностью интересные.
Переводит Белли на русский Евгений Солонович, а также более грамотно и компетентно пишет о нем в журнале «Иностранная литература» № 10 2005.
Джузеппе Джоакино Белли, Сонеты
Соседкины кошки
Я через ваших кошек извелась,
Маленько зазеваюсь — бьют посуду:
Сегодня, например, досталось блюду,
Штук пять тарелок кокнули вчерась.
Опять одна за курицей гналась,
Другая — ох, прибила бы паскуду! -
Измазала постель. Доколе буду
Терпеть битье посуды, вонь и грязь?
Зачем вы открываете окошко?
Всю морду моему ребенку кошка
Сегодня исцарапала опять.
От ваших кошек у меня оскома,
Хотите их держать — держите дома!
Ну сколько, сколько можно повторять!
Косолапому Доменико
Не слышал, что в трактире учинила
Свояченица гвоздаря Луки?
Расставила трактирщику силки,
Мерзавка, дрянь, немазаное рыло.
Сперва она для виду закусила,
Ну а потом его через портки
За штырь взяла — и от ее руки
Заговорила в нем мужская сила.
Но только он ей занавес задрал,
Как появился стражник на пороге,
Попробуй, не женись теперь — скандал!
Влип человек, у нас порядки строги,
А тот, кто раньше с нею баловал,
Считай, пойдет в придачу к недотроге.
Двуличие
Эх, Роза, я предупреждала, брось,
Ни капельки не верь своей золовке:
По части всевозможной подтасовки
Другой такой бы сроду не нашлось.
Ты лучше с ней того, держись поврозь,
Она все время врет без остановки,
А ведь по ней не скажешь, по чертовке, -
Так честностью и светится насквозь.
В душе тебя вонючкой величает,
А на словах души в тебе не чает,
Не слушай, Роза, все обман один.
Двуличная змея с тобой лукава.
Не покупай анчоусы, раззява,
Не зная их отличья от сардин.
Золото, а не ребенок
Какой, однако, у меня сыночек!
Вон у соседки у моей внутри
Уже восьмой, а с ней поговори,
Так мой, выходит, чистый ангелочек.
Хотя и сосунок — второй годочек
Недавно стукнул, — а уж он, смотри,
Два слова знает: «черт» и «побери»,
Прям как большой. Ну разве не молодчик?
В собаку камнем целится, глядишь,
А бросить — Бог еще не дал силенок,
Недаром чертыхается малыш!
Покуда он почти что из пеленок,
Но вырастет — задаст кому хотишь
В округе перцу. Золотой ребенок!
Портниха подкачала
Иду искать портниху для хозяйки
Заместо старой: дескать, та ничуть
Не смыслит в крое. Спятила, мабудь,
И верит, дура, в собственные байки
Про то, что из-за швейки-негодяйки
Ей титьками за пояс не заткнуть
Невесткину аж вот такую грудь,
Чтоб форсу поубавить у зазнайки.
Хозяйке надо ваты наложить
Себе на ребра, чтоб спокойно жить
И не хулить зазря шитье Розины.
Два курьих зоба в пазухе у ней,
Но мнит, что в целом Риме нет грудей
Здоровше, чем у ней, у образины.
Взбешенный заика
Зачем болтать, что я Марию бью?
А разве я не му-му-муж Марии?
Не суйся, га-га-гадина, в чужие
Дела, ведь не чужую бью, свою!
Ка-ка-ка-кая радость вам, бабью,
За-за-запоминать, как в остерии
Я Папу крою? Погоди, по вые
Ужо тебе, шпионка, надаю.
Я повторять те-те-тебе два раза
Не бу-бу-буду, даже и не жди,
Довольно одного, за-за-зараза!
Мне на-на-надоели эти штучки,
И дру-дру-дру-других предупреди,
Пусть языки при-при-прикусят, сучки.
Вино почтенного Марчелло
И впрямь нектар! Не обманул, Марчелло!
А ну еще кувшинчик нацеди,
Но, чур, того же самого, гляди!
Глотнешь — и сразу вроде полегчело.
Как пьется! Пей и душу отводи,
Чтобы она, родимая, мягчела.
Питье для пира, в том-то все и дело,
Аж сердце бьется веселей в груди.
И цвет и вкус — все есть в твоем винишке,
Оно разбудит мертвого в гробу,
Ей-бо, не говоря уже о шишке.
Смакуешь и благодаришь судьбу.
Хворь нападет — на чёрта докторишки:
Вино поможет Божьему рабу!
