Культура смерти

Нынешнее человечество собралось жить долго. Оговоримся, что не все целиком. Отдельные представители. Мода российских олигархов — содержать маленький частный институтик, где ученые роют им секрет долголетия. Ну, вроде как алхимики при дворе уважающего себя монарха думали о философском камне, тоже мода была.

Давайте предположим, что рано или поздно получится. Не эликсир бессмертия вырвать, но срок нормального умирания существенно растянуть. Он уже, если кто не помнит, два раза в истории человечества удваивался. При сменах уклада. Так, в первобытно-общинном укладе принято было жить лет 20 (до 30 лет доживали шаманы и прочие редкие, но крайне важные старики), в аграрном — где-то до 40. Христос был пожилым человеком. И даже еще в 19 веке мелькнула строчка у Лермонтова: «В комнату вошел старик лет сорока…». Сейчас мы на пике, он же предел, индустриальной фазы. В развитых странах, где более-менее нормально с медициной, нормальная смерть приключается где-то в районе 80 лет. То есть в 60 еще скоропостижная кончина, а в 100 уже долгожитель, можно брать интервью. Жизнь с каждой новой большой фазой именно что удваивалась. И вовсе не такой уж полет фантазии, но линейное продолжение, и не более, версия о том, что удвоится еще раз. То есть постиндустриал даст 150—200 лет как норму жизни. А дальше — больше.

Сколько отмеряно?

Сначала технология попадает в руки элит. То есть на то и элитарий, что мимо него это не пройдет. А вот дальше приключится развилка. Ну, то есть один сценарий, когда технология идет в массы, это перенаселенность, старение культуры, это свои радости и свои беды, но мы о другом сценарии.

До сих пор элитарий и массовый человек могли отличаться как угодно — качеством жилища, связи, мобильности, пищи, секса, но вот помирали почти в один срок. Разрыв в 20—30% не считается. Ну, вот российский работяга-мужик кидает кони в среднем в 60 лет, а российская номенклатура доживает, положим, до положенных по укладу 80, если в среднем. Это мелочи. Но можно вообразить мир, где человек доживает либо до 25 лет, либо до 50, либо до 150 — в зависимости от своей касты, назовем это так. Причем никто его не насилует. Добровольно доживает.

Вот о возможности такой культуры и хотелось бы поговорить. Тем более что нечто, похожее на нее, проклевывается на планете в последние десятилетия.

Давайте начнем с глубокого и жестокого вопроса: до какого предела человеку имеет смысл жить? Ответ современной секулярной цивилизации: чем больше, тем лучше — без всяких пределов. Но можно вообразить и другой ответ. У викинга, самурая, патриция-стоика. Пусть не покажется хамской такая аналогия: до какого времени надо оставаться на вечеринке? Обязательно ли до утра? Нет. Оставаться имеет смысл, пока у тебя есть интерес на этой вечеринке. Пока ты хочешь — есть, пить, рассуждать, флиртовать, короче, делать то, зачем ты сюда и попал (тебе виднее, зачем попал). Обидно уходить после всего лишь пары рюмок, если ты пьешь. Но и пара бутылок «беленькой» тоже как-то… обычному человеку вряд ли потребно. 20 минут для хорошего разговора мало, но 20 часов — много. Есть соразмерность. Действуют, исходя из нее. Когда выпиты твои обычные 400 грамм, съедены две нормы ужина, с Петей обо всем перетерли, а Маша не соблазняется ну никак — время откланиваться. Вечеринка, уходящая в бесконечность, это не праздник, это ад. Например, запой — не такое уж счастье, верно?

Для человека, верующего в бессмертие души, пребывание на земле — не более чем эпизод. «Рабочий день», «взятие урока», «вечеринка» — в зависимости от настроя. Относиться надо, как к эпизоду. Когда все смыслы эпизода исчерпаны, вполне нормально возопить к судьбе: давайте уж закругляться!. Партия сыграна. Осталось скинуть дурную трефовую семерку, и — раздавайте по новой.

Пределы и уделы

Так вот, продолжим нашу — как ее назвать? — философию жестокости. Когда исчерпываются смыслы жизни? А это смотрякакой жизни. Смотря какой жизнью человек живет, у него наступает разная точка акмэ, вершины жизни, ее полноты и смена восходящей линии на нисходящую.

Вот человек живет сугубо чувственным способом. Секс, легкий спорт, легко совмещаемый с легкими же наркотиками. Карьерных и образовательных амбиций нет. Вопрос — где пик этой жизни? Ответ — 20 лет. Для типового гопницкого парня это вершина жизни, может быть, даже 16—18 лет. Это когда уже все можно по-взрослому (бухать, совокупляться, подкуривать, пугать собой прохожих), но здоровье все позволяет, и обязалок нет. Живешь на деньги родителей, школа и вуз, халява. Дальше будет только хуже: с потенцией, печенью, появится работа (чистый пассив в бухгалтерии такой жизни), семья (тоже обычно пассив), водка не будет вставлять, как раньше, уже в 30 лет все явственным образом хуже, дальше — чистое вымирание. Еще более наглядно это у девушек.

Но это если человек шудра, сугубо чувственное существо. Если, пользуясь тем же символическим словарем, человек вайшья, это уже мастерство -профессия — карьера, это смысл — когда в современной РФ достигают делового потолка? — ну, лет уже до 50 как минимум. Наконец, приключаются какие-то совсем особенные люди. Наполеону, а равно Канту и Гете, имеет смысл обретаться на земле до естественного конца, и даже подольше. Тут вопрос такой: тебе есть что добавить? Ну, представьте: 200-летний Наполеон правит миром, люди могут брать уроки у 300-летнего Канта, а?

Низшие страты ни в коей мере не должны быть подвержены геноциду (хотя бы в силу того, что геноцид — как раз любимое оружие низших, быстро сортирующее их наверх). Надо просто не мешать людям. К тому и идет. У писателей Брета Истона Эллиса и Мишеля Уэльбека про то писано. Никаких утешителей, вся культура шепчет, что это мир для молодежи и еще для шибко крутых, других не звали.

Осталось начать раздавать этил и опиаты в каждой аптеке, легализовать эвтаназию, вместо спасения самоубийц — культ их последнего деяния. Соответствующие субкультуры. Некогда Папа Римский Иоанн Павел Второй назвал это дело «культурой смерти». Папа ее осудил. Но название красивое. Многим понравится.