Охота в крае была во все времена, и выбор дичи всегда был огромен. Это обусловлено в первую очередь размерами и географическим расположением региона. Северные территории — самое лакомое место для охотников, только ехать они туда не спешат.
Главный тормоз — огромные затраты. Меж тем с браконьерством в регионе ситуация очень сложная. О том, как 33 охотинспектора охраняют животный мир Красноярского края, и о многом другом «ВК» беседует с заместителем руководителя службы по охране, контролю и регулированию использования объектов животного мира и среды их обитания Красноярского края Александром Магзинским.
Исторически охота в России для многих была способом прокормить семью. Охотой для развлечения занимались только первые лица государства. Каков сейчас основной смысл охоты? Акцент сместился в сторону развлечения?
Что касается северных территорий края, то начиная с Мотыгинского, Богучанского районов охота по-прежнему является способом выжить. Многие предприятия не работают, живых денег у людей нет. Охотники заходят в тайгу на промысел соболя, и все, что они добудут за два-три зимних месяца, идет на годовое содержание семьи. Это большое подспорье для людей. В центральных и южных районах края охота — это не заработок, а удовлетворение духовных потребностей. Многие выезжают просто отдохнуть, пообщаться с природой. Сегодня заработать на промысле в центральных районах невозможно. Нет такого количества дичи, нет возможности сделать крупные заготовки. Конечно, то, что охотник добудет, он привозит в семью, но это не имеет такого большого значения, как для северян. Но и сказать, что охота для многих является развлечением, я не могу. Неправильно это.
Система заработка сейчас в каком состоянии?
Системы как таковой нет. Тех же заготовительных контор не существует. Раньше в заготконтору можно было сдать ягоды, грибы, орехи, дичь. Сейчас все это продается либо туристам, либо предпринимателям, которые приезжают на Север скупать того же соболя.
А портрет охотника поменялся по сравнению с советским периодом?
По сути, нет. На Севере охотятся все те же и все так же. Там задачи охотника сохранились — повторюсь, содержание семьи. Появление новых охотников — явление обычное, молодежь подрастает. Сейчас в крае насчитывается порядка 90 тысяч охотников. Эта цифра долгое время держится на таком уровне. 60 тысяч имеют государственные удостоверения охотника. 30 тысяч имеют удостоверения ассоциации «Росохотрыболовсоюз» (Российская ассоциация общественных объединений охотников и рыболовов — крупнейшая в стране организация, объединяющая 79 региональных общественных объединений охотников и рыболовов. — «ВК»).
90 тысяч — это ведь целая армия!
На охоту выходят, как правило, тысяч 45-50. Остальные имеют охотничий билет, потому что у них есть охотничье оружие. Просто, чтобы приобрести охотничье ружье, необходимо иметь охотничий билет. Если его нет, не получишь разрешение.
Охотятся где?
На территории всего Красноярского края. Площадь охотничьих угодий составляет 221 млн 818 тыс. гектаров.
Животные
Давайте поговорим о животном мире. На кого охотятся, каковы популяции и популярность...
Тогда начнем с численности. Лося в крае — 69 тысяч голов, марала — 10 тысяч, косули — 25 тысяч, ДСО (дикий северный олень. — «ВК») — 563 тысячи, соболя — 320 тысяч, глухаря — 350 тысяч, тетерева — 465 тысяч, бурого медведя — 9 тысяч, волка — около 6 тысяч. Численность практически всех перечисленных охотничьих видов опасений не вызывает.
В этом году беспокойство было одно — за косулю. Зимой выпало большое количество осадков, и долгое время держались очень низкие температуры. А косуля старается зимовать там, где снега меньше. В итоге ей пришлось зимовать там, где застали холода. К концу зимы животные обессилели, и в марте-апреле наблюдался большой процент гибели молодняка косули. Край пошел на такой шаг, как запрет охоты на косулю практически на всей территории региона за исключением южных районов.
А каковы меры поддержки популяции, кроме запрета на охоту?
В случае с косулей в этом году мы сразу обратились ко всем охотпользователям, чтобы они оказали помощь — вывезли заготовленный корм, прочистили дороги, чтобы косуля смогла перемещаться. Кроме этого, мы постарались усилить охрану в тех местах, где косуля зимовала.
Разведением дичи в крае занимаются?
Больших хозяйств, которые занимаются разведением дичи, в крае нет. Есть небольшие примеры, но они частные. В смысле — разводни принадлежат бизнесменам — пользователям угодий: например, «Фарт» в Новоселовском районе, где разводят кабанов. Подобное хозяйство есть в Минусинском районе. Все. Краевых или государственных хозяйств вообще нет. Да в нынешней системе охотугодий их и не должно быть. Все зависит от желания конкретных охотпользователей.
Люди
Охотники сейчас ответственны? Или же стараются обойти различные правила и требования?
Охотники — самые законопослушные люди. Все понимают, что выйти в лес с оружием и рисковать — вещь неправильная. Ведь сегодня не штраф пугает охотника, который составляет до 2 тысяч рублей. Пугает то, что в случае задержания его за нарушение правил охоты человек автоматически лишается нарезного оружия, разрешение сразу аннулирует милиция. А это наказание для охотника очень серьезно, потому что, сами понимаете, без оружия он никуда.
Что касается браконьерства — по логике в угодьях, которые принадлежат предпринимателям, незаконная охота должна быть сведена к минимуму. Владельцы угодий ведь больше других заинтересованы, чтобы в их хозяйстве все было по-честному?
Охотпользователю даже вменяется в обязанность охранять угодья. А как он может это сделать, если у него нет прав? Он не может остановить автомобиль нарушителей в своих угодьях, не может проверить его, не может протокол составить, не может изъять незаконно добытую дичь — это четко прописано в административном кодексе. Вот и получается, что на его территории совершается браконьерство, а он бессилен. Все, что в его силах, — написать так называемое сообщение о факте браконьерства. Только спустя день-два машину обнаружат, а доказательств уже никаких. Это раньше был институт общественных охотинспекторов, у охотпользователя были права...
Получается, вся нагрузка в борьбе с браконьерством ложится на инспекторов вашей службы?
У нас в крае 33 инспектора. Они обязаны заниматься охраной в угодьях, которые ни за кем не закреплены. А в своих угодьях охраной должен заниматься охотпользователь. Получается парадокс. Он обязан, но обязанности выполнять не может. Конечно, можно нанять милицию, заключить с ней договор и работать. Сотрудник милиции будет выезжать, составлять протокол. Но только у милиции своих забот и проблем хватает. В районах десятки охотугодий. Обратятся владельцы в милицию, и что, где там возьмут 20-30 сотрудников для охраны? Это нереально.
Цифра 33 немного шокирует.
Это на весь край, включая Таймыр и Эвенкию. До 2005 года было 215 человек. А сегодня после многочисленных реформ нам положено только 33 инспектора, которые занимаются охраной.
Справляются ли, наверное, будет глупым вопросом.
Каждый инспектор курирует два-три района, по-другому не получается. К примеру, в Канской группе — 10 районов и четыре инспектора.
Это же невозможно!
Согласен, невозможно, а что делать? Помогает то, что большая часть территории закреплена за пользователями. Они часто вместо милиции заключают договор с нами. Нарушений по краю очень много, ежегодно служба выявляет около полутора тысяч. В Дзержинском районе в этом году задержали мужчину, который незаконно добыл четырех лосей — это считается серьезным нарушением. В Абанском районе задержали группу, которая отстреливала лосей с помощью мотоплана. В первый раз с таким браконьерством столкнулись.
Основные нарушения правил охоты можете назвать?
Первое — охота без разрешения. У охотника должно быть три документа: охотничий билет, разрешение на ношение и хранение оружия, разрешение на право охоты. Раньше его называли лицензией, теперь — разрешением. Если человек охотится на территории охотпользователя, он обязан получить у него путевку. А охотпользователь обязан заключить с охотником договор об оказании услуг. Самое частое нарушение — охота как раз без такого разрешения. Второе по популярности нарушение — просроченный охотничий билет. Ежегодно все билеты продлеваются. Охотники о такой необходимости забывают и выходят в угодья с непродленным документом. Ну и еще одно частое нарушение — охота с оружием, не зарегистрированным в органах милиции. Самое частое злостное нарушение — автобраконьерство. Животные зимой против снегохода практически бессильны. Особенно косуля.
На кого охотятся браконьеры?
Самый массовый вид, на который осуществляется браконьерская охота, — это косуля. Какого-то черного рынка нет — косулю добывают, как правило, для себя. Здесь несколько причин: во-первых, косуля всегда была популярна у охотников, это самый массовый вид. Во-вторых, сейчас на одну лицензию — десять желающих. В итоге девять человек остается без права на охоту, но желание-то не пропадает. Вот часть из них и идет на незаконную добычу.
В одном из районов мы провели недавно эксперимент — отропили охотников, то есть шли за ними незаметно и смотрели, кто кого добывает. Так вот, из 15 групп охотников только одна ходила за зайцем, остальные — за косулей. Лицензии ни у кого нет. Или другой пример — в один из сезонов в Дзержинском районе мы провели анонимный опрос. Раздали 300 охотникам анкеты с вопросом — сколько за прошедший сезон они добыли косуль? Так вот, вернули нам обратно 190 анкет. Эти 190 охотников отстреляли 1400 косуль. Тем временем лимит по краю на тот год — 1000 голов.
А как же соболь и другие популярные виды?
Что касается бизнеса, то два года назад неплохо принималась белка, и охотники хорошо на ней зарабатывали. В последние два года она никому не нужна. На зайца ходят только любители. Стабильный спрос и стабильная цена на соболя. Лисицу добывают. А вот бобра — нет. Численность бобра очень большая, а спроса на него нет, разрешение никто не берет. Что касается пушнины, то здесь есть определенные проблемы. Ежегодно из края вывозится 20-30 тысяч шкурок соболя, добытых без разрешения. Раньше было по-другому — охотник получает лицензию на соболя, добывает его, сдает заготовителю, а тот смотрит наличие документов, подтверждающих законность добычи. Сейчас такого нет. Да, ветеринарная служба обязана всю пушнину заклеймить, но проверять законность ее происхождения в их обязанности не входит. Поэтому охотники добывают столько соболей, сколько могут.
Контролировать это можно?
А как? Пришел охотник к заготовителю, принес соболей. Заготовитель ничего не требует у охотника, не обязан требовать. Он покупает всех соболей, что есть. Потом проверяет в ветеринарной службе и получает ветсвидетельство. Сколько было у тебя соболей, столько и напишут. Никто не спросит, как ты их добыл. Никого это не интересует.
Мы пытались добиться того, чтобы каждая шкурка соболя сопровождалась талоном от места отстрела в тайге до аукциона, чтобы все было прозрачно. Определенные успехи были. Кроме того, красноярские охотники отличились — в Москве на аукционе обнаружили поддельные талоны. Или вот контроль на месте, что касается тех же косуль. Добыл охотник косулю, в лицензии он, разумеется, это не фиксирует. Если его остановил инспектор, он быстро вписывает — «1 штука, дата, подпись» и показывает проверяющему. А не встретит никого, недобросовестный охотник на следующий день с этой же лицензией пойдет на охоту, и так до бесконечности.
Государственные потери при таком незаконном переборе каковы?
Давайте по соболю. Считайте: одно разрешение −120 рублей. Штраф за незаконную добычу соболя — 2 тысячи рублей за голову. В Туруханском районе разрешение на 13 тысяч соболей, а вывезли в этом году уже больше 20 тысяч. Там на весь район 300 охотников и один инспектор. Так что оценивайте сами.
По территориям есть предпочтения у браконьеров?
На Север едут те, кто обеспечен. Там огромные территории, поэтому контролировать сезонность охоты сложнее. Например, в Эвенкии площадь около 80 миллионов гектаров, а сотрудников охотнадзора — два. Прикиньте, какая это нагрузка — 40 миллионов гектаров на одного работника. Хотя во всех хозяйствах на западе страны норма на егеря — от 5 до 25 тысяч гектаров.
Даже объехать территорию невозможно оперативно...
Конечно. Помимо патрулирования инспектор занимается еще и оформлением охотничьих билетов, выдачей разрешений — должен находиться в конторе, принимать граждан. Зная его распорядок работы, можно смело идти заниматься браконьерством, понимая, что тебя не накажут.
Ситуацию можно изменить?
Можно, конечно. Сегодня мы пытаемся как можно плотнее работать с охотпользователями. Добиваемся, чтобы увеличить штат наших инспекторов.
А сколько их нужно для нормальной работы?
Минимум по одному инспектору в каждом районе. Это нормально. И это правильно. Уже приводил пример с Канской группой. Вот другой — Саянский, Ирбейский и Рыбинский районы у нас курирует один человек. На месяц ему выдается 300 литров бензина — это норма для всех, неважно, один у тебя район или десять. Вот теперь представьте его затраты по времени, чтобы мало-мальски объехать каждый район, и затраты на горючее.
А как Красноярский край смотрится на фоне других регионов?
Людей везде не хватает. Мы в этом году еще не получили отчеты о работе регионов за 2009 год, но что касается 2008 года — Красноярский край по количеству выявленных нарушений находился в тройке лидеров. Это говорит и о количестве нарушений, и о хорошем качестве нашей работы. Хорошо, что у нас нет проблем с техническим обеспечением, — с момента создания службы нам выделили деньги на приобретение техники. Мы сразу взяли более 20 новых автомобилей, 15 новых снегоходов, 5 моторных лодок. На 33 человека это большое количество — каждый получил что-то новое. А без этого было бы совсем невозможно работать.
Служба ведь появилась недавно — сначала были охотуправления, потом прошла реорганизация, и функции отдали сельхознадзору. Соответственно, вся техника на тот момент уже была устаревшей. Мы три года работали на старой технике. Если бы край не помог, все складывалось бы не так оптимистично.
Охотничий билет. Как его получить?
В России есть четыре вида охотничьих билетов. Первый — государственное удостоверение на право охоты, которое выдает наша служба. Второй вид — билет Росохотрыболовсоюза, который выдается в охотничьих обществах ассоциации. Третий вид — билет охотобщества «Динамо», четвертый — военное общество «Охотник». Количество последних двух очень мало. Основные удостоверения — первые два.
Как-то функционал различается у этих четырех видов?
Нет, различаются только корочкой и названием организации. Все остальное одинаково. Все эти билеты легитимные, но действуют они до 2011 года. С 1 июля следующего года мы начнем выдавать единый государственный охотничий билет — как водительские права.
Это, я так понимаю, делается для упрощения работы?
Конечно, все данные должны быть забиты в базу. Вот сейчас задержали нарушителя, например, из Росохотрыболовсоюза, конфисковали оружие, лишили права охоты по суду на три года, а он пришел к нам в службу и получил наш охотничий билет. Связей никаких — кто кого лишил, неизвестно. Когда будет один билет, будет единая база. Тогда, может быть, и нарушителей станет меньше — побоятся охотиться незаконно, зная, что, если попадутся, точно лишатся права и никакое другое общество не спасет.
Общее впечатление, что охота как отрасль находится в критическом состоянии. Надежда на светлое будущее есть?
Сейчас мы надеемся, что разовый сбор с охотпользователей должен изменить ситуацию. Нерадивые владельцы угодий точно уйдут. К тому же мы начали подталкивать охотпользователей к правильной работе. Буквально уговариваем их развивать свои хозяйства. Хочется, чтобы мы были услышаны в Федерации и штат инспекторов увеличился (во время разговора Магзинскому несколько раз звонили с просьбой выделить инспектора в рейд, но замначальника службы только разводил руками — свободных специалистов не было. — «ВК»). Сегодня работать очень тяжело. Хотя перспективы у края в плане охоты огромные. Восстановить бы заготовительные конторы, тогда бы и население было занято, и система была бы прозрачной и понятной, и нарушений стало бы меньше.
«Вечерний Красноярск» № 37 (278)
Статьи:
