Когда неделю торчишь дома с температурой, хочется делать очень немногое. Например, запускать по кругу рокочущие краут-эмбиентные электрические композиции группы Emeralds (каждая под дюжину минут длиной), читать роман Виктории Платовой о кинокритике, по сложному комплексу причин превращающемся в убийцу (одно из самых чудовищных произведений в моей жизни), и — пересматривать, пересматривать всякое старое доброе без конца.
В рамках рубрики «А что, если я всё-таки был неправ?» пересмотрел третьих «Людей Икс» и «Хранителей». Рубрику пришлось преждевременно закрыть за ненадобностью.
Смешно; первым фильмом в этом году, который я дважды посмотрел в кино, стала «Эта — дурацкая — любовь». Ой, нет, вру, вторым — первым был «Кун-фу панда 2»; ещё смешнее. Про «Любовь», кстати, скажу вот что. В первый раз мне только показалось, а во второй я убедился — это то самое кино про любовь, которое можно пересматривать тысячу раз, как «Реальную любовь» Кёртиса, только стыдно за это не будет. Ну, и Райан Гослинг — великий всё-таки человек. Великий.
По сложному комплексу причин пересмотрел школьную комедию десятилетней давности «Вирус любви» — с Кирстен Данст в роли поющей школьницы и школьной постановкой шекспировского «Сна в летнюю ночь» в качестве, гм, поп-мюзикла. В процессе выяснилось, что фильм у меня в голове намертво сцепился с другой дурацкой школьной комедией, «Недетское кино» — ну, и по результатам просмотра было не очень ясно, с чего я вздумал вдруг его пересмотреть. Но — зато при внимательном изучении бэкграунда среди героев фильма обнаружились вдруг совсем молоденький Бен Фостер, юная Зои Салдана с кудряшками и ещё более юная Мила Кунис с кудряшками и щеками. Вот как начинали великие.
Пересмотрел также не виденный с самого детства фильм «Врубай на всю катушку» с молодым Слэйтером. Мне почему-то запомнилось, что это комедия, а это оказалась вполне себе прямолинейная, с надрывом драма — очень смешно, что в 90-м году, ещё до официального появления поколения ИКС, за год до программного линклейтеровского «Раздолбая», кино про молодёжь, которой некуда идти, сняли в нормальном большом Голливуде. Ну, и приятно, конечно, что свобода у них там ассоциировалась в первую очередь с возможностью слушать на переменках Iсe-T и Sonic Youth. Замени на группу «Кино», и в принципе получится картина советской школы того же самого 90-го года. Ниже — любимая песня из саундтрека фильма; дважды.
Ещё пересмотрел «Годзиллу» Эммериха. Ужасно смешная штука. Там сценаристами числятся Тед Эллиотт и Терри Россио, вечные авторы «Пиратов Карибского моря» — так вот, там прямо видно, как эти двое сочинили привычную многослойную историю с кучей странных персонажей (за Годзиллой тут гоняются энтомолог, журналистка, оператор и спецагент французской разведки), а потом их сценарий взял Эммерих со своим вечным продюсером и соавтором Дином Девлином и нещадно переписал его под свой солдафонский юмор. У главного героя, энтомолога — фамилия Татопулус, такая же, как у главного художника фильма; её там никто не может с первого раза правильно воспроизвести, и видно, что коллизия эта подсмотрена из жизни. У мэра Нью-Йорка — толстого истерика, который всё время хочет сладостей нажраться — фамилия главного кинокритика Америки Эберта. Жану Рено приносят завтрак, и надо видеть, с каким лицом он молча смотрит на прилагающийся к кофе пончик. Эти школьного совершенно уровня шалости примиряют со всем остальным фильмом — то есть, он не то чтобы совсем уж катастрофически плох, но просто когда один и тот же фильм на пространстве буквально десяти минут пытается прикинуться одновременно «Чужим» и «Парком Юрского периода», это как-то не совсем приятно.
Ладно, продолжаем вахту.
