Режиссер — Эндрю Никкол
В ролях: Джастин Тимберлейк, Аманда Сейфрид, Оливия Уайльд, Киллиан Мёрфи, Алекс Петтифер
Продолжительность — 114 мин
Человек по имени Эндрю Никкол, снявший «Время», зарекомендовал себя в прежней своей деятельности, как интеллигентный придумщик и умный фантазёр. Тем удивительнее — и печальнее — наблюдать за тем, что происходит с ним во «Времени». Тут интереснейший мир, порожденный его фантазией, разваливается на кусочки не только потому, что в какой-то момент фантазия трагически иссякла, но и потому, что случилось это как раз, когда нужно было сочинять самые важные места.
Со «Временем» действительно вышло довольно несуразно. С идейных и идеологических позиций вроде бы подкопаться не к чему. Придуманный Никколом мир будущего, в котором абсолютно все расчёты были переведены на личное время, и степень богатства каждого в буквальном смысле исчисляется количеством отпущенного ему на жизнь времени, даёт возможность красиво уложить эту историю в русло сразу нескольких больших идей.
Тут и окрашенное социалистическими нотками выступление против неравенства богатых и бедных — когда у одних на руках имеются тысячи лет, другие вынуждены перебиваться от минуты к минуте. Тут и не очень новый, но всё же актуальный посыл под кодовым названием «Карпэ дием, бэйби». В смысле, как важно ценить своё настоящее — жить одним днём и получать от него максимальное удовольствие, в то время как все остальные, озабоченные тем, как бы не упустить из рук свою вечную жизнь, упускают в результате всё то важное, что эту жизнь составляет. Тут и повод весело поиграться с текстом и его смыслами — помещенные в новый контекст, самые будничные фразочки о времени («У тебя есть минутка?», «У меня нет на это времени», «Всему своё время») начинают вдруг звучать непривычнее, страннее и глубже.
Сам сюжетный заход про парня из низов (Тимберлейк), который объявляет войну сложившейся системе в основном при помощи кражи времени и перераспределения его среди тех, кто в нём нуждается, тоже подкидывает немало поводов для интересных параллелей. Понятно, «Робин Гуд»; но помимо него активно звучит и параллель с «Бонни и Клайдом», когда как бы похищенная им для защиты героиня Аманы Сейфрид переходит на его сторону и начинает вместе с ним врываться в банки времени с большой пушкой в руках.
Казалось бы, у фильма с такой отлично сформированной интеллектуальной базой всё должно быть в шоколаде — но реальность оказывается немного хитрее. Тщательно придумав и продумав идейный план своего сценария, Никкол затем предельно глупо срезается на простейшем функциональном уровне; там, где в умном и интересно придуманном пространстве должны вязаться один за другим узелочки основного сюжета.
Они, если совсем грубо, ни черта не вяжутся; в первую очередь потому, что вязать их совершенно некому. Трио главных персонажей, предлагаемых нам Никколом, не живут в созданном им мире, а режут его насквозь, двигаясь по придуманным для них автором траекториям. И объяснить эти траектории чем-то кроме авторской воли часто довольно сложно.
Герой Тимберлейка вполне убедителен и даже хорош в роли честного молодого парня из низов, который пытается прыгнуть выше головы в чуждом ему мире высшего общества. Но когда он вдруг в секунду превращается в джейсона-борна, раскидывающего на раз нескольких преследователей и невероятно ловко орудующего огнестрельным оружием, а потом ещё и в джейсона-борна тире стихийного революционера, это моментально отключает доверие. В том, что мы видели до превращения, у героя не было ни формальных, ни внутренних поводов претерпевать такое изменение — ну, разве что записать в ярко выраженные социалистические устремления вполне понятное каждому недовольство постоянно падающей зарплатой, постоянно растущими ценами и низкой пенсией мамы.
Героиня Сейфрид, Бонни при тимберлейковском Клайде, в принципе способна только смотреть большими глазами на того, кто её куда-то ведёт, и, соответственно, туда за ним идти. За этакой парочкой гоняется честный полицейский (Мёрфи), в тревожно-усталых глазах которого читается некий неразрешимый внутренний конфликт — но в чём именно он состоит, мы так и не узнаем. Тот факт, что идею про мир, где люди перестают стареть после 25, абсолютно все актёры восприняли как повод изображать участников гламурной фотосессии, только усугубляет дело — и герои, и злодеи бродят по экрану с одинаково остановившимися лицами.
То есть, «Время» интересно придумано, довольно изумительно снято гениальным оператором Роджером Дикинсом и все свои неполных два часа уверенно балансирует на грани умной фантастики с идеями и динамичного триллера с погонями. Но всё это напрасно — потому что в самой сердцевине его, там, где должны быть герои, проводники зрителя в дивном новом мире очередной фантастической реальности, нет ничего. Там пустота.
Вердикт Кочерыжкина — дьявольски красивая и до обидного непродуманная фантастика
