Образцовая английская комедия про алкоголь и неудачников, от режиссера «Ромового дневника» Брюса Робинсона.
Лондон, 1969 год. Визнэйл и я (он так и подписан в титрах — «... И я»), два актёра-неудачника на пороге тридцатника, снимают вместе захламленную квартирку, вечно сидят без работы, почти голодают, но при этом беспрестанно пьют практически всё, что горит (в буквальном смысле — есть сцена с бензином для зажигалок). Устав бессмысленно торчать в Лондоне, они раскручивают богатого дядюшку Визнэйла (который пребывает в уверенности, что оба — успешные и востребованные артисты) пустить их на пару недель пожить в его домике за городом. Там, впрочем, оказывается не сильно лучше.
Вообще в мире «Визнэйл и я» — предмет умеренного культа; и вопросов почему после просмотра не возникает совершенно. Для начала это просто ужасно, невероятно, истерически смешная комедия, которую после просмотра первым делом хочется немедленно разучить наизусть и затем цитировать при каждом неудобном, а лучше неудобном случае. Причем достигается этот эффект несколько нетривиальным образом — сюжет у «Визнэйла» присутствует лишь в общих чертах, а в основном фильм представляет из себя такую цепочку гомерических и иногда гомерически-драматических сцен, вполне достойных «Монти Пайтона». (Например, открывающая сцена, в которой герои драматично капитулируют перед раковиной, забитой грязной посудой, или совершенно убийственная сцена встречи с браконьером в пабе).
Но этим очарование картины далеко не исчерпывается. В «Визнэйле» удивительным образом прочитывается сразу огромное количество всего. Для Робинсона, который и сам был молодым безработным актёром в конце 60-х, это в некотором роде автобиографическое кино (отсюда и «... и я»). Он очень точно ловит этот переходный момент между двумя десятилетиями, когда и благодать хиповской революции вроде уже сошла на нет (в какой-то момент один из героев, грандиозный волосатый торчок Дэнни, презрительно бросает «Хиппи-парички сейчас уже продаются в супермаркете»), но и консервативная Англия при этом не стала ни капли милее или дружелюбнее — тут здорово показано, что бардак, хаос и чёрт-те что творятся не только в расхлябанном и дурацком мире главных героев, но и везде вокруг.
При этом Робинсон, в общем-то, довольно безжалостен и к главным героям тоже — Визнэйл, будучи неоспоримо грандиозным и фасцинирующим представителем человечества, лжёт, трусит, предаёт, городит одну околесицу на другую и по большому счету всю дорогу остаётся сам кузнецом своего лузерства. И вообще, тут получается совершенно великолепный портрет определенного типа творческих личностей, безотносительно страны или эпохи — за молодость в девяностые и нулевые в Красноярске я и сам регулярно оказывался в квартирах, один в один похожих на жилище главных героев, и происходило там с нами более-менее то же самое (без бензина для зажигалок, к счастью, удалось обойтись). Да что там, я и сейчас знаю парочку таких мест, где люди живут в таком режиме уже не то четвертый, не то пятый десяток лет. То есть, Визнэйл — он не просто англичанин конца 60-х, он гражданин мира и вневременья, которым вполне могли бы быть и мы с тобой. Вернее, нам приятно было бы знать, что когда-то мы такими были, но ни за что не останемся такими навсегда. Короче говоря, we want the finest wines available to humanity and we want them now!
