Провалы часто бывают сильно интереснее успехов — особенно когда речь заходит о тех, чьи успехи и часты, и значимы в рамках целой индустрии. Значимость фигуры Стивена Спилберга для современного американского кино оспаривать, полагаю, никто не собирается — но и то, что периодически богу большого развлекательного кино изменяют вкус, чувство юмора и меры, тоже более-менее неоспоримо. Посмотрим на несколько примеров того, как это происходило.
1941
По существу, это первая работа Спилберга в статусе действительно большого человека. И что же он сделал после того, как «Челюсти» вывели его к широкой публике, а «Близкие контакты третьей степени» наглядно продемонстрировали, что Спилберг не исчерпывается умением талантливо пугать? Он сделал дико странную военно-приключенческую комедию про обычных американцев, живописно сходящих с ума в Калифорнии 1941 года — продолжительностью в два с половиной часа, с дюжиной главных (и ещё двумя дюжинами второстепенных) персонажей варьирующейся степени вменяемости, и японской подводной лодкой, планирующей атаку на Голливуд. То, что в теории казалось доходчиво абсурдным фарсом, под чутким руководством Спилберга превратилось в бесконечный праздник преувеличенно бодрой избыточности, от которой уже минуте на 50-й (ещё примерно минут за 100 до конца) начинало слегка подташнивать.
Крюк
Спилберговское переосмысление сказки про Питера Пена более-менее единогласно считается низшей точкой карьеры Спилберга (хотя, конечно, никто бы не отказался от такой низшей точки, что располагалась аккурат между «Индианой Джонсом и Последним крестовым походом» и «Парком Юрского периода»). Взявшись за любимую многими поколениями сказку, Спилберг превратил её в яркий и дико насыщенный деталями, но в конечном итоге бессмысленный аттракцион, в котором все важные человеческие моменты заменялись гигантской неоновой вывеской с надписью «Семья — это хорошо, семью нужно любить, как родителям, так и детям!». Ну, спасибо, Стивен, а то мы были не в курсе.
Искусственный разум
Выходя навстречу новому веку в статусе большого коммерческого артиста, успешно переквалифицировавшегося в большого художника (см. «Список Шиндлера» и «Спасение рядового Райана»), Спилберг взялся за, возможно, свой самый амбициозный проект — исполнить мечту Стэнли Кубрика и закончить «Искусственный разум», переосмысление истории Пиноккио в качестве футуристической сказки про мальчика-робота. То, что сам Кубрик, полжизни планировавший эту картину, в конце концов решил её не делать, Спилберга не остановило, а, видимо, зря — фильм в его руках разваливался на три неравные части, одну крутую (серединную, как раз унаследованную от Кубрика), и две не очень (муторный 50-минутный пролог, в котором ради привязки к истории про брошенного робота пришлось заставлять взрослых персонажей вести себя, как полные придурки, и совершенно немыслимый эпилог про инопланетян).
Терминал
Фирменной чертой Стивена Спилберга давно была его сентиментальность — но в большинстве своих работ ему обычно удавалось удачно её чем-то компенсировать. «Терминал» — тот случай, когда его сентиментальность окончательно вырвалась из-под контроля и заполнила собой весь фильм, без остатка, выдавив оттуда все хорошее и живое, что в нём было.
Приключения Тинтина: Тайна Единорога
Увлёкшись красивыми и классными картинками в этой экранизации приключений знаменитого героя комиксов художника Эрже, Спилберг как-то забыл, что любая приключенческая история должна увлекать и захватывать зрителя в бешеное путешествие по её лихим сюжетным поворотам. В результате в фильме что-то всё время куда-то мчится, но совершает это параллельно зрителю.
