Удивительно и, похоже, не совсем правильно, что пушкинский «Бог резни» по популярной пьесе француженки Ясмины Реза не вызвал у меня особенных эмоций. Более того, какое-то время после просмотра я искренне недоумевал, почему именно этот материал Олег Рыбкин выбрал для постановки — еще тогда, в рамках майского фестиваля ДНК, помните? С другой стороны, неспроста ведь у этого произведения, переведенного известным словоблудом Дмитрием Быковым, довольно-таки богатая театральная история... Увы, знакомство с текстом недоумение только усилило. Пришлось в довесок посмотреть еще и фильм Романа Полански, что только окончательно сбило меня с толку.
Итак, что мы можем наблюдать? Травматическим случаем в одном действии спектакль обозначен в афише, семейной пьесой диких французов назвала его одна из моих подруг, на которых я так люблю ссылаться. Сам же я бы окрестил это «незатейливым анекдотом о человеческом нонконформизме». У нас имеются две семейные пары, которые собрались вместе за кофе (а потом еще и за русской водкой), чтобы обсудить драку, произошедшую между их детьми. Изначально не совсем благожелательная дискуссия постепенно превращается в военный конфликт на просторах отдельно взятой комнаты. На наших глазах возникают и распадаются настоящие блоки, а альянсы превращаются в мезальянсы — сначала семейные, потом мужские и женские, по интересам или по темпераменту. Все участники этой комедии успеют побыть друг другу и союзниками, и непримиримыми врагами.
Конфликт движется по синусоиде, в которой пиками может быть все, что угодно — стоит общему градусу напряжения немного ослабеть, как тут же у неравнодушных родителей находится другой повод зацепиться языками. В пылу ссоры даже муж-подкаблучник не откажет себе в удовольствии высказаться на тему того, как правильно воспитывать детей, а примерная жена — накричать на супруга, живущего исключительно своей работой. Кроме того, в этой откровенно нездоровой ситуации дают о себе знать все давние «болячки» внутри каждой из семей — супруги с одинаковым азартом травят как своих визави, так и друг друга. «От осины не родятся апельсины!» — дразнит один мужчина другого, а потом столь же легко делится интимным прозвищем своей жены, несмотря на её явное неодобрение. Поводы для бесконечных скандалов и истерик бестолковы, и от этого, конечно, особенно гадко.
Обычная история, правда? Пьесу Ясмины Реза так легко перепутать с комедией положений, что я до сих пор не уверен, что этого не сделал. Вместо динамической путаницы из комичных поступков героев мы наблюдаем столь же динамичное столкновение психических интенций. Они словно пытаются втащить двухметровый диван сквозь крохотное чердачное оконце, все крутят его так и сяк, свято веря, что их попытки увенчаются успехом. За их действиями смешно и досадно наблюдать, потому что смех получается недобрым, а кое-где и откровенно злым — в тех случаях, когда мы можем провести параллели с собой или кем-то из близких. При этом спектакль уже традиционно по-рыбкински аккуратен, украшен забавными деталями, вроде мелодии звонка на мобильнике сухаря-юриста, и эффектно обыгрывает все скрытые в тексте эпатирующие элементы.
Поскольку спектакль камерный, единственную возможность «усугубить», добавив к стандартным ролям изрядную долю характерной индивидуальности, получают артисты, которые непрерывно находятся на сцене почти два часа. Актерский состав здесь прекрасный, но настораживает еще при взгляде в программку — Пузанов, Киндяков, Качкалова — это люди, которые привычно разыгрывают все типажные комедии положений. К сожалению, и тут они по большей части изображают персонажей, во многом похожих на героев Куни. А ведь натуральной, бьющей ключом откуда-то из темного человеческого нутра злости — вот чего не хватает для перерастания поверхностного психологизма спектакля в силу, способную породить в зрителе глубокий внутренний протест против творящегося на сцене абсурда. Ты не ощущаешь горечи, только сарказм, а этого явно недостаточно для какой-то работы над собой. Возможно, если бы пьеса стала мрачнее и суше в изображении, интересность её возросла бы в разы. Но истинного бога резни, разбуженного героями, мы явно не наблюдаем.
Может быть, это вина менталитета. В критике много говорится об особом вкладе Быкова в адаптацию пьесы к российской действительности. Как хорошо заметил один из критиков: «Госпожа Реза хотела напомнить, что под тонкой масочкой цивилизованности все мы прячем кровожадную суть, но на русский взгляд поведение героев грубым не назовешь. Для нас грубо — это если поножовщина или хотя бы мордобой». Вместе с тем сложно представить, что могло бы придать произведению особый национальный колорит. Не важно, в конце концов, в какой стране происходит столь типичная свара. Ничего нового эти люди нам не откроют. Хотя, разумеется, каждый из них не совсем тот, кем кажется, и либеральная писательница окажется ханжой и истеричкой, простодушный торговец сантехникой — детененавистником, циничный адвокат — алкоголиком и плаксой.
А знаете, что скажу я, человек без опыта семейной жизни, но с опытом семейных скандалов? Что после этой встречи в их жизни вообще ничего не изменится. За тем, как завязывается-развязывается горизонтальная восьмерка конфликта, можно наблюдать бесконечно. Если дети свою проблему исчерпали в тот момент, когда была закончена драка, то взрослые в пьесе не могут дать ответа ни на один вопрос, не пронеся его сквозь сито дебатов на тему жизни и общественных предрассудков, которым несть числа. Из этого следует мрачноватый вывод — люди не мирятся никогда. В лучшем случае они забывают, о чем спорили. Здесь-то, кажется, и сокрыто принципиальное отличие спектакля от смешливых плоских комедий о человеческих нравах.
Фразу «Я верю в бога резни, который существует с начала времен» правильнее было бы сменить на «я верю в бога свары, который будет существовать всегда». Освободиться из его власти у интеллигентных участников «резни», как и у нас с вами, шансов не больше, чем у несчастного хомяка, брошенного на улице, найти дорогу домой.
Справка:
Бог резни, драматический театр им. Пушкина (премьера состоялась 22 мая 2011 года)
по пьесе Ясмины Реза
Режиссер-постановщик — Олег Рыбкин
Художник-постановщик — Игорь Капитанов
Художник по костюмам — Фагиля Сельская
Художник по свету — Дмитрий Зименко
Музыкальное оформление — Олег Рыбкин
Артисты: Владимир Пузанов, Андрей Киндяков, Ирина Иванова, Елена Качкалова.
Евгений Мельников,
фото с официального сайта Красноярского театра им. Пушкина
