Измена — явление в быту чрезвычайно распространенное, даже если мы не будем подразумевать под ней, скажем, отказ от любимых пончиков в пользу мантов, а исключительно взаимоотношения между людьми. Но, поскольку человеки предпочитают смеяться над своими пороками, то ли излечиваясь от них так, то ли свыкаясь с ними, над изменами также принято смеяться. Об этом самом смехе вполголоса отлично повествует антрепризная комедия «Прелести измены» по произведению Валентина Красногорова, которая давно и с успехом идет в Доме актера.
Спектакль состоит из двух новелл, сюжетно друг с другом никак не связанных и повествующих о таинствах адюльтера. Любители театра, несомненно, знают, что таких историй у Красногорова семь штук и объединены они в один цикл с бесхитростным названием «Семь новелл для театра». Каждая из них представляет собой комедийную, иногда до нелепости, ситуацию, которая разыгрывается между мужчиной и женщиной в пикантных обстоятельствах. Прелесть авторского текста в том, что при всей его легкости и ненавязчивости в нем равное количество иронии и лирики — вроде и грустить не над чем, но смех все время звучит немного неловко.
Первая часть спектакля называется «Женская доля» — нам показывают случайную встречу двух женщин, которые пришли навестить в больнице своих удивительно похожих мужчин. Та, что помоложе, пришла к любовнику, та, что постарше — к мужу. Сделав несколько виражей, интрига повествования как-то рассасывается сама собой, а действие концентрируется на невеселых, по сути, диалогах, которые ведут героини. Их играют Елена Качкалова и Тамара Семичева. Качкалова — «шустрая да ловкая», внешне податливая, но упрямая, когда дело доходит до нужных ей вещей, с традиционным своим придыханием смотрится в роли Женщины помоложе очень органично. Семичева (которая за эту роль была удостоена награды на «Театральной весне-2012») олицетворяет мудрость, стоичность и ломовую нахрапистость «женщины за сорок» — она может и приласкать соперницу, и дать ей по шее.
Казалось, было бы логично, чтобы следом за женской беседой следовала сугубо мужская, однако что глубокомысленного могут мужчины рассказать про измены? Больничная палата преображается в маленькую типовую квартиру, хозяин которой, вовсе не благоверный муж в исполнении Виктора Лосьянова, ждет в гости любовницу (Елена Качкалова). На поцелуи и спрятанные под подушкой презервативы у них отведено только пятнадцать минут — больше в переполненном графике не найдется. Измена — дело нелегкое, если дома тебя караулит подозрительная свекровь, а начальник давно точит зуб и ждет любого опоздания, чтобы впаять выговор. Так и приходится миловаться в квартире, в страхе перед случайным звонком в дверь. Суетливые герои, кажется, то и дело порываются сыграть в молодых любовников, никак не могут улучшить на это время, оттого мнимая заботливость все время сменяется неприкрытой грубостью. Вообще, в оригинальном тексте отношения персонажей мягче и искреннее — здесь же все вздохи и признания в любви звучат неестественно, и кажется, что любовники, если им удастся выпутаться из неприятной ситуации, больше никогда не встретятся.
Переход от одной новеллы к другой — без антракта — не создает впечатления цельной истории, хотя пофантазировать на эту тему можно. Так, если в первой женщины рассуждают, что для мужчины такая жизнь — в семье и на стороне — приемлема и даже удобна, то во второй на это дается однозначный ответ — крайне неудобна, пусть и приемлема. Однако интереснее оценить общие ощущения от спектакля, которые изначально у меня были удручающими. Не в силу каких-то драматургических деталей, нет — просто я всегда считал, что спектакли вредно смотреть тем, кто не попадает в их целевую аудиторию. Люди разного возраста и изменяют по-разному. Зрители, которые в тот вечер вместе со мной сидели в зале — им было лет по сорок — в основном смеялись над близкими и понятными им ситуациями, тогда как я смеялся над героями, мысли и дела которых представлялись мне дикими, далекими от собственного опыта. «Я современная, а вы — нафталин!», — кричит Женщина помоложе своей более возрастной визави, и в этом обидном утверждении немало настоящего страха — после таких спектаклей особенно не хочется взрослеть.
