ГЕЛОТОФОБИЯ, -и, ж. Системное заболевание,
присущее современности.
© Самая большая медицинская энциклопедия
Был на матфаке ныне переродившегося в СФУ Красноярского университета такой лозунг. А день математика, ясное дело, праздновался
Да, работа была отчасти про телевидение. И даже про вполне специфический жанр этого самого телевидения — юморные передачи. Именно юморные, не юмористические. В связи с сильнейшей нехваткой этих последних на нашем славном телевидении. В общем, как говорил герой Аркадия Райкина ещё в ту пору, когда телевизор был самой настоящей роскошью, и смотреть на него надо было через большую водяную линзу, «каналов у нас двадцать шесть, но смотреть всё равно нечего!». Как в воду глядел классик...
Здесь следует сказать, что юмор как явление человеческой природы является предметом изучения весьма немалого количества человек. Есть даже международное общество изучения человеческого смеха и юмора. Кто не верит, пусть убедится сам. Самое смешное, что датой организации этого, вне всякого сомнения, солидного научного собрания является отнюдь не первое апреля. И это общество даже журнал научный издаёт; а самый главный редактор этого журнала трудится не где-нибудь, а ровно в том самом Техасском сельскохозяйственном университете, где работает и самый главный человек по геному лиственницы... Вот такая вот загогулина © получилась!
Вообще, писать про самые простые и «врождённые» вещи весьма сложно. Кто его знает, отчего и почему люди смеются!... По одной из теорий [1], смех был адаптивным приспособлением, которое позволило снимать агрессию существенно менее болезненными и затратными способами, чем просто драки (см. также [2]). Смех, безусловно, является позитивным чувственным переживанием. При всём при этом, всё ещё неясным остаётся вопрос о том, что же именно кажется людям смешным.
Для дальнейшего необходимо ввести понятие смешного в собственном смысле этого слова. Тем не менее, можно с известной долей уверенности сказать, что смешное проявляется тогда, когда человек сталкивается с несоответствием между своим ожиданием в развитии той или иной коммуникативной ситуации и реальным ходом вещей. Знатоки психологии скажут, что такое понимание сильно напоминает теорию когнитивного диссонанса; однако же, между ними есть существенное различие. Это краткое описание отнюдь нельзя рассматривать как определение; действительно, указанное несоответствие реального хода вещей и ожидаемого хода в развитии событий само по себе может и не выглядеть смешным. Так, например, всякое трагическое либо катастрофическое происшествие совершенно точно является таким несоответствием, однако смешным его вряд ли можно назвать.
Здесь принципиально важным являются два аспекта коммуникативной ситуации: её реальное развитие и то ожидание, которое одной из сторон считается (либо воспринимается) как естественное, само собой разумеющееся, очевидное. Нетривиальность анализа ситуаций юмора в коммуникациях заключается в следующем: юмор как коммуникативное явление невозможен без рефлексии. Иными словами, лишь рефлексия способна обеспечить наблюдателю (либо участнику) коммуникативной ситуации способность предвидеть тот или иной путь развития ситуации. Точнее, рефлексия позволяет такому наблюдателю (либо участнику) строить те или иные гипотезы о возможных путях развития коммуникации в складывающихся условиях.
Условимся придерживаться той версии теории рефлексивного поведения и рефлексивного управления, которая была развита В.А.Лефевром и его соавторами [3 — 5]. Сформулируем важное ограничение, накладываемое на ситуации типа несоответствия ожидания и действительности — очень важно, чтобы ситуации расхождения не были разрушительными для её участников и для наблюдателя. И ещё, внимание! Здесь принципиально необходимо различать наблюдателя (слушателя, зрителя и т.п.) и непосредственного участника самой коммуникативной ситуации.
Точнее, будет справедливым различать два типа ситуаций:
- коммуникативная ситуация есть предмет «удалённого» наблюдения (характерные примеры: телевизионная передача, радиопередача, рассказ анекдота в компании, просмотр спектакля либо, шире, любого представления в театре), и
- непосредственная вовлечённость наблюдателя в ситуацию коммуникации; характерный пример здесь — (намеренный) розыгрыш, либо иная ситуация, требующая непосредственного участия наблюдателя в ней не в качестве такового, а в качестве непосредственной стороны.
Тут следует добавить ещё один тип ситуаций коммуникации, в которых (потенциальный) наблюдатель оказывается вовлечённым в ситуацию коммуникации помимо своей воли; такую ситуацию можно рассматривать как одну из версий манипуляции.
По-видимому, нормой является ситуация, в которой персонаж смешной ситуации либо не переживает фрустрирующих, реально разрушительных событий — в рамках того варианта развития событий, который отличается от ожидаемого, — либо такой персонаж принципиально не может быть спроецирован наблюдателем «на себя», и все приключения, которые происходят с персонажем, не воспринимаются как разрушительные ни для персонажа, ни для зрителя, как это, например в различных детских мультиках (как советского, так и российского, так и (обобщённого) западноевропейского производства). Многие события, происходящие с персонажами — достаточно вспомнить пару серий сериала «Том и Джерри» — в принципе невозможны в реальной жизни; с персонажами часто производятся такие манипуляции, которые в реальности бы наверняка привели к физической смерти прототипа. Дети, однако, совершенно точно отличают экранное насилие от реального, а ситуация «чудесного» восстановления рассыпавшегося на куски кота воспринимается зрителем как допустимая и смешная.
Ладно, и так чего же там с юморными-то передачами на телевидении? Ответ на этот вопрос сложен и многогранен, как само телевидение... Но можно с известной уверенностью утверждать следующее: очень многие юморные передачи не смешны, ровно потому, что там нет юмора — в том смысле, который обсуждался выше. Разница между ожидаемым и реализующимся поведением персонажей в этих передачах не является такой уж неожиданной. Если она вообще там есть.
Ярким примером полного отсутствия этого противопоставления между ожидаемым и реализуемым была передача (как я понимаю, умершая в корчах) на первом канале — «Южное Бутово»; кажется, так она называлась. Несмотря на вполне достойный состав исполнителей, она была абсолютно не смешной. Ну, не говоря уже о запредельной глупости.
А что же, скажет нам въедливый Читатель, Петросян-то что же? А ничего Петросян — ответим мы ему. И оба будем правы. На самом деле, структура юмора этих петросянок вполне отвечает теории. А отчего же тогда не смешно-то? — воскликнет всё тот же Читатель. Ну, или ещё какой... А оттого, ответим мы ему, что социальная подложка юмора Петросяна нам не релевантна. По-русски сказать, те ситуации, которые использует этот достойнейший человек, не представляются нам важными, заслуживающими внимания и/или сопереживания. Но при этом отметим, что несколько десятков миллионов россиян вполне считают эти ситуации релевантными.
Ну, хорошо, скажет всё тот же въедливый Читатель... даже не так, а вот так: скажет Въедливый Читатель — а чего же хорошего есть на фронте юмора и борьбы с повседневностью на нашем славном ТВ? Да не знаю я! — воскликну я в ответ. Ибо не смотрю систематически все каналы. А только так, по случаю. Но я лично убеждён, что есть две передачи на нашем ТВ, которые, безусловно, лидируют в деле юморообеспечения населения: это «Прожекторперисхилтон» и «Большая разница». И в спину им дышат «Уральские пельмени»; что, впрочем, неудивительно, если сравнить кадровый состав этих народных коллективов. Всё же остальное на нашем ТВ, проходящее по разряду юмора — силос. С закадровым смехом.
Я уже прямо слышу натужный скрип башмаков этого Въедливого Читателя, который вырвется сейчас на авансцену и крикнет: а КВН-то, КВН-то чего? Наш, так сказать, локомотив и вообще российское ноу-хау? А КВН... как говорил один из персонажей довлатовской «Зоны» — о бацилле ни слова!
В общем, с первым апреля! И не воспринимайте слишком всерьёз этот текст. А то вас постигнет судьба Въедливого Читателя...
Михаил Садовский
Список цитированной литературы.
[1] Смех: истоки и функции. Под ред.А.Г.Козинцева. СПб: «Наука», 2002. 221 с.
[2] Козинцев А.Г. Человек и смех. Алетейя, СПб, 2007. 235 с.
[3] Lefebvre V. Algebra of Conscience. Dordrecht/Boston/London: Kluwer Academic Publ., 2001. 645 p.
[4] Lefebvre V. An Algebraic Model of Ethical Cognition // Journal of Mathematical Psychology, V.22. 1980. pp.83 — 120.
[5] Розин В.М. Рефлексия, мышление, квазирефлексивные структуры // Рефлексивные процессы и управление. Т.3, № 1. 2003. с.40 — 57.
