За последнее время посмотрел сразу несколько фильмов в жанре более-менее хоррора, действие которых так или иначе вертелось вокруг девушек и женщин. Некоторые были даже очень хорошими. Итак, дайджест.
«Шшшшш»
Кино Дженнифер Чэмберс Линч, дочки Дэвида Линча, снятое ею в Болливуде, с тамошней красавицей Маликой Шерават. Та играет женщину-змею — богиню Нагин, которая приходит из леса есть незадачливых граждан после того, как у неё отняли возлюбленного (другую змею, понятно; там это нужно для проведения ритуала, который дарует бессмертие, или что-то вроде того). В теории звучит как минимум любопытно, на практике — адская немыслимая хрень, тот самый случай, про который говорили в «Мире призраков»: «Так плохо, что уже обратно плохо». Снято как будто бы не глядя, спецэффекты смехотворные, написано как попало (в середине все вопросы решает сумасшедшая бабушка, которая приходит к герою и прямым текстом пересказывает всю вторую половину фильма), индийские актеры без предупреждения переключаются с хинди на чудовищный английский и обратно.
Потенциально извиняющий всё мероприятие феминистский подтекст миленьким образом сводится к тому, что тех мужиков, которые козлы, надобно съесть, а которые хорошие, те пусть живут. Малика сама по себе прекрасная, и с тем, что она вообще-то змея, связаны редкие приятности фильма — чуть ли не в первой своей сцене она целиком заглатывает яйцо, потом ещё есть неописуемая сцена, в которой она голой лезет на фонарь погреться под лампочкой. Но в целом — какой-то адский провал. У Линч за 19 лет с момента дебюта в режиссуре это всего третий фильм — и вроде про второй, «Наблюдение», говорили, что он вполне нормальный. Я всё хотел посмотреть, но теперь боюсь что-то.
Французский хоррор, второй фильм важных для новой волны французского хоррора граждан Жюльена Мори и Александра Бустийо (в русском интернете также фигурирует под названиями «Куколка» и «Мертвая балерина»). Первый, «Внутри» (он же «Месть нерожденного» — не любит, я смотрю, русский зритель абстрактных названий для хорроров, ох, не любит), я не смотрел — а этот прямо очень хороший. Знаете эту знаменитую проблему хорроров, когда авторы могут грамотно накрутить страшной атмосферы, а потом в конце, когда придёт пора все ужасти объяснить, начинается какое-то пустозвонство? За этим в принципе даже самые лучшие бывают замечены (см. «Зеркала» соотечественника ребят Ажи). Так вот, у этих ровно обратная история — они первую половину фильма отменно выдерживают атмосферу, а потом, когда начинают раскрывать карты, вообще уходят в абсолютный отрыв. Интрига в «Мертвенно-бледной» практически грандиозная — особенно вот этот манёвр, когда дельный и хорошо выполненный готический ужастик превращается вдруг в пронзительно-грустную сказку о взаимоотношениях отцов и детей (не теряя при этом в положенной хоррору выразительной членовредительности). У Мори с Бустийо вообще получается немыслимая практически штука — они когда создают свой потусторонний особенный мир во второй половине, многие вещи не договаривают, но это поразительным образом идёт фильму только на пользу; дико бодрит, когда понимаешь, что героиня фильма зацепляет только верхушку мистического айсберга, существующего где-то в параллельном мире. Третий фильм буду ждать прям.
«Амер»
Снова дуэт постановщиков, на этот раз бельгийцы — этих зовут Элен Каттет и Брюно Форцани. Тоже отчасти хоррор, но только отчасти — скорее, это такая психодрама о сексуальности и чувственности, выполненная в стилистике оммажа Дарио Ардженто в его самых лихорадочных проявлениях (ориентируйтесь примерно на трио «Суспирия» — «Инферно» — «Дрожь»). Вообще, тут имеется дико остроумный маневр — взять все те вещи, что всегда были у арджентовских хорроров в подтексте (причудливые проявления сексуальности, подавленные желания, всё такое) и вытащить их центральной темой в фильм, снятый с арджентовской же избыточной выразительностью. Не очень круто так часто упоминать Ардженто, но это правда очень осознанная и очень хорошая стилизация — смешно ещё получилось, что международная пресса принялась этот фильм называть просто «Амер», так же, как и «Суспирию», хотя у обоих слов вполне есть собственное значение (Suspiria — вздохи, amer — горечь, в смысле не вкуса, а чувства). В фильме три новеллы, про детство, отрочество и зрелость — и там поступательно показывается, как разные сексуальные импульсы зарождаются, как могут оказаться подавленными и к чему это подавление может в конце концов привести. Сделано, кстати, практически без слов — диалоги если есть, то всегда фоновые. Вторая новелла в наименьшей степени похожа на хоррор, но зато там есть, наверное, самое убедительное изображение пробуждающейся подростковой чувственности, что я видел в кино — причем сделанное на чисто изобразительных приёмах. Крутота, короче.
