Не имея возможности купить одежду, люди шили и вязали её сами. Это же была целая индустрия! Жутким дефицитом были журналы «Работница» и «Крестьянка», потому что в них в каждом номере публиковались выкройки. Остальной журнал выбрасывался, а эти выкройки были ликвидной вещью — их коллекционировали, ими обменивались, их размножали на ЭРЕ (советский множительный аппарат) и, конечно, по ним шили. Загляните в любую советскую контору — сотрудницы, как полководцы в Филях, обступили стол с разложенной выкройкой и горячо её обсуждают.
С тканью для шитья тоже были проблемы. То есть ткань была, но достаточно унылая. Были даже целые магазины, которые назывались «Ткани». И что с того — магазины «Мясо» тоже были, а мяса них всё равно не было. Такая роскошь, как «покупная» простыня, в Красноярске очень редко БЫВАЛА. Покупали в магазине «Ткани» ситец — из него и шили не только простыни, но и наволочки, и пододеяльники.
Помню, что жена постоянно шила что-то для детей. Не только шила, но и перешивала. Венцом её мастерства была самая настоящая детская шуба, которую она сшила из своей, бывшей подростковой. Шуба — это, я вам скажу, не платочек носовой подшить. Это очень серьёзная работа. А к шубе, кажется, ещё и шапка получилась. Конечно, проще было бы детскую шубу купить. Если бы они продавались. Но они, увы, не продавались. А зимы, к слову, стояли тогда такие... не чета нынешним.
Когда мы стали жить отдельно, жене, чтобы что-то подшить, приходилось ехать к родителям через полгорода. А швейные машины были очень дефицитны — не только в Красноярске, но и в Москве их продавали только ветеранам войны, и то по очереди. Конечно, бывая в командировках, я всегда заходил в соответствующие отделы — а вдруг повезёт?
И однажды повезло! В Киеве я неожиданно увидел ножную швейную машину, которая продавалась совершенно свободно. Я хочу уточнить: не ножнЫЕ швейнЫЕ машинЫ, а вот конкретно однА ножнАЯ швейнАЯ машинА. Денег у меня, хоть в обрез, но хватало. Я, конечно, тут же её купил. И только потом стал думать что я с ней буду делать — весила больше 30 килограммов. Хорошо, хоть была зима и по снегу машинка более-менее катилась.
Как я сдавал потом машину в багаж — это, конечно, особая история. И как я потом в Красноярске из багажа получал — тоже особая история. А уж как я потом с машинкой заявился домой, этаким Дедом Морозом... Много ли нужно советскому человеку для счастья...
