Сегодня во второй половине судебных слушаний обвиняемый в причастности к убийству Олега Губина Сергей Белолипецкий дал показания.
Он сообщил суду, что в день убийства он и Васильев приехали в дом Анатолия Быкова. Позже приехал Виктор Мельников, а потом и Скоробогатов - непосредственный исполнитель убийства. Скоробогатов сообщил, что у него назначена встреча с Олегом Губиным и попросил приятелей поехать с ним. По словам Белолипецкого, он знал о давнем конфликте Скоробогатова и двоюродного брата Губина и решил, что назначенная встреча связана именно с этим инцидентом. При этом он подчеркнул, что оружия ни у одного из присутствовавших он не видел.
Вчетвером они сели в машину Скоробогатова и поехали в сторону плотины. Недалеко от назначенного места встречи остались в качестве дозора Белолипецкий и Васильев, а Мельников и Скоробогатов поехали непосредственно в назначенное место. При появлении машины Губина в поле зрения, они по рации передали Скоробогатову и Мельникову о приезде Губина. Согласно показаниям Белолипецкого, через 15 минут к ним в машине Скоробогатова приехал Мельников, допрашиваемый сразу обратил внимание на разбитое стекло, а также растерянное состояние, в котором пребывал Мельников.
Позже Белолипецкий узнал о случившемся, это его очень потрясло, так как со Скоробогатовым они дружили с детства. Когда Белолипецкий увидел Скоробогатова, тот сказал, что сам разберется во всем, и никому не стоит лезть в его дела.
Что касается целлофанового пакета, который, по показаниям Мельникова, Белолипецкий передал ему, чтобы спрятать, обвиняемый пояснил, что сразу по приезду в дом Быкова, чтобы хоть как-то снять стресс, он залпом выпил стакан водки и плохо помнит тот момент, когда передал пакет Мельникову. Белолипецкий также заявил, что после случившегося его отношения со Скоробогатовым резко испортились, и последнее время они практически уже не общалась. В заключение Белолипецкий заявил, что именно эти показания необходимо считать правдивыми.
Он пояснил, что в ходе следствия с ним неоднократно проводились так называемые «оперативные работы». В камеру к нему подсаживали «агентов», которые пытались выпытать у него хоть какую-нибудь информацию, чтобы найти зацепку для привлечения Анатолия Быкова к данному уголовному делу. Причем Белолипецкий сообщил, что следственные органы не скрывали своих намерений и неоднократно предлагали ему оговорить Быкова, а взамен пообещали изменить ему меру пресечения и отпустить из-под стражи. Также Белолипецкий отметил, что, как и Виктор Мельников, тоже побывал в 205 камере. Уже в то время у него было плохое состояние здоровья, и он практически «сидел» на таблетках. Он рассказал, что его сокамерники получили письмо, в котором говорилось, что «люди Быкова не уважают воровской мир, и их нужно ломать». Отношение сокамерников к нему было крайне негативное. По его словам, оперативники предлагали перевести его в другую камеру, или совсем отпустить взамен на дачу «нужных» им показаний. Когда он согласился сказать все, о чем его просили, и «пошел на поводу у следствия», отношение к его персоне изменилось, хотя он и признался, что чтобы остаться живым, ему пришлось оговорить Анатолия Быкова и Виктора Мельникова.
Правозащитник Эдуард Сафронский попросил суд обратить внимание на тот факт, что после задержания в отношении Белолипецктого был продлен срок его нахождения под стражей на три месяца, но выйти ему удалось только через год: в документе изначально не была проставлена конкретная дата. Судья, ознакомившись с документом, сказал, что это незаконно, что и требовалось доказать адвокатуре.
Он признался, что в ходе следствия ему первоначально заявили, что хотят из него сделать главного свидетеля стороны обвинения, но позже успокоились, сообщив, что появилась «другая потенциальная жертва». Впоследствии он узнал, что той самой жертвой оказался Олег Ставер. Стоит отметить, что в течение дачи показаний Белолипецкому, который является инвалидом второй группы, неоднократно становилось плохо, и он просил судью разрешения присесть. Его диалог с прокурорами проходил очень эмоционально. Тем не менее, он отвечал на все вопросы. Он заявил, что прокуроры сразу знали о том, что с ними происходило «за колючей проволокой», но они предпочитают молчать. В ответ на речь Белолипецкого у прокуроров не нашлось слов.
Кроме того, обвинение, по сути, спрашивало о тех фактах, которые были уже озвучены Белолипецким в ходе дачи показаний, поэтому тот отказывался пояснять, упрекая обвинение в невнимательности или нежелании его услышать, а, может, желании запутать его показания.
