Кинографика перестройки. Последний советский киноплакат. Лучшее

Выставка — следствие удивительного события: в начале года Музейный центр «Площадь Мира» получил редкий дар от коллекционера Натальи Мокшиной — большую подборку позднесоветского киноплаката (1982 — 1991 годы). На экспозицию в галерее «Черный ящик» вместилась только третья часть.

«Киноплакат — это яркое начало фильма и блестящее его окончание. И все это — на одном листе бумаги», — как-то сказал один из участников выставки Константин Гераймович. Это особое «рисованное вступление» к фильму распространялось тиражом от 20 до 100 тысяч экземпляров.

При этом выясняется: удача листа не зависит от творческой состоятельности «рекламируемого» продукта. Ведь из сотни с лишним, представленных на стенах названий, сегодня, в лучшем случае, узнается-вспоминается шесть-семь картин. Мы находим здесь финальный шедевр Бергмана, предпоследний фильм Феллини, итальянский «Брак» Лорен и Мастрояни, «Асю Клячину» Кончаловского, «Фонтан» Мамина и что-то еще. Подавляющая масса кинопродукции канула в лету. Можно ли из этого заключить, что к концу 80-х советское кино выдохлось? Конечно, время культовых фильмов закончилось в 70-х, но, так или иначе — при плановом производстве 270 кинолент в год объем «нетленки» в принципе не велик. А плакатов к «Лапшину», «Кин-дза-дзе» и «Жертвоприношению», увы, в коллекции не случилось...

На преобладающем среднем фоне кажется, что графическое «кинопроизводство» оказалось гораздо более устойчивым во времени. И причиной тому, конечно эпоха «перестройки», которая раскрепостила все, в том числе — искусство.

Самой заметной группой на фоне радикальных общественных перемен в киноплакатной графике стало сообщество «Плацкарт», собравшееся вокруг Игоря Майстровского в Центральном издательстве «Рекламфильм». Он вспоминал: «Это были звездные часы в плакате. Только что разрешили дышать и видеть, смотреть и слышать». Основной объем выставки как раз и составили работы семи авторов этого нашумевшего московского объединения, в которое входили еще Юрий Боксер, Константин Гераймович, Георгий Каменских, Вилен Каракашев, Татьяна Немкова, Александр Чанцев.

В отличие от киноафиш 60−70-х, когда главным средством выразительности было активное пятно и упругая линия, «подложенные» под фигуры и лица артистов, «кинорисование» 80-х отвязалось от персонажей и стало играть визуальными парадоксами и свободными ассоциациями, пропитанными сюрреализмом... Как точно подметил исследователь и куратор российского графического дизайна Сергей Серов: «Плакат Х Х века своими ясными, однозначными образами расколдовывал мир. В работах Майстровского мир вновь начинал представать перед взором зрителя как непостижимая тайна, неисчерпаемая бездна».

Характерное эстетическое свойство постеров: чуть ли не все «отобранные временем» работы строятся по принципу броской метафоры.

По существу, правы те, кто называет это движение «концептуальным» киноплакатом. Хотя, в отличие от западного концептуализма в искусстве, эта художественная мысль не может расстаться с любовью к рисунку и фактуре изображения. Принципиальная особенность выставленных листов: все это — рукотворная авторская графика, благо мастера «магического реализма» творили в последнее десятилетие перед захватом профессии компьютером и «фотошопом».

Тотальная завеска стен нашего черного «сундука» (прим. галерея «Черный ящик») мотивирована, прежде всего, желанием поделиться визуальными сокровищами в максимальном объеме. И спрессованная «шпалерная» развеска сотни листов — сама производит эффект, если не «картины», то значимой и говорящей образной поверхности.

Получившаяся матричная структура выглядит как графическая «синематека». Возникшая «таблица» сама провоцирует поиск закономерностей. Возможно, имеет смысл выделять типологии фигур и метафор. Так, в развернутой энциклопедии «воображаемого кино» часто встречаются: Головы с дырами, отдельные Руки и Ноги, Причудливые существа и самое популярное — трансформация Лица. Видно, крупный план в кино — самый аффективный.