Александром Геннадьевичем и Александром Викторовичем не исчерпывается.

Независимо от того, кем он был для себя, в уме своем, а также в чести и совести… для политического сообщества Петр Пимашков в 2002 году был скорее подставой. В плане стратегическом. Отчасти его ссорили с Уссом – фаворитом гонки – уже по ходу дела, на бегу (это, в частности, стоило больших денег, но поссорили на пять с плюсом, красиво и быстро). Отчасти он изначально программировался именно таким образом, как функция разделения и дальнейшего сшивания голосов. После первого тура в том сентябре стало уже понятно, кто губернатор.

Труба уже играла

Его борьба, и сам факт ее, и характер, были на стыке стратагемы «Норникеля» и общих правил политического политеса. Согласно им, мэр главного города региона, подтверждая мэрство, идет на губерство. Проигрывает, как правило, а то? Но 10-20 процентов обычно хватает, чтоб заткнуть врагов, пускающих слухи о политической импотенции… Пимашкову, чей мэрский процент примерно сравним с лужковским, такие слухи, правда, не угрожали… Но тогда тем более – надо идти. Труба зовет, и уверенность играет. То есть помимо откровенно чужой стратегии и помимо откровенно формального политеса, третьей составляющей был, вероятно, понт (зато уж он-то не формальный и не чужой). Довольно масштабный: мыслители штаба Пимашкова предрекали ему голосов где-то в два раза больше, чем получилось. В оправдание можно сказать, что отрыв от реальности обусловлен: пару раз взяв мэрские выборы а-ля Пимашков, волей неволей оторвешься… Но триумфальность – не атрибут.

Самое досадное, что мэра провалил не только край, но и его город. Но точно так же, скорее всего, Москва провалила бы Лужкова на выборах президента. Крепкий хозяйственник обычно крепко привязан – в народном сознании или даже в бессознательном – к своему хозяйству. Как известный богатырь, он непобедим, если его нога попирает родную землю. Отрыв от земли гарантирует потерю былинной силы. Но уж если кто на землю с мечом придёт… т.е. выбраться в мэры Красноярска Хлопонину было бы сложнее, чем в губернаторы, без подкупа самой мэрии, без ее содействия – почти невозможно, и это даже не парадокс.

Сейчас не до политеса и не до понта. Критические дни для градоначальника не имеют отношения к народной любви. Они следуют просто календарно. Если надо избираться – Пимашков будет избираться мэром еще лет десять. Но сколько же можно? Согласно закону, избираться можно два раза. К двум естественным срокам юридические умельцы добавили третий (изменения в Уставе города таковы, что мэр в 2004 году избрался как бы второй раз). Но это так, бонус за хорошую службу. Четвертый срок отдает уже пожизненным статусом, и до него, скорее всего, не дойдет.

Дойдет у Лужкова и Шаймиева, но Пимашков, на означенном фоне, лидер демократический. Отдали должное. Удивительная закономерность, но правление паханского типа может пройти либо в очень богатом месте, либо в очень бедном. Режим расцветает либо в Москве, либо в Калмыкии. То есть население должно быть или предельно развращено халявным, в сути, баблом (вся Москва фактически сидит на «топологической ренте»), либо, наоборот, придавлено и забито нищетой. Убиенный глава Магаданской области (убиенный именно потому, что сдвинуть таких людей политическими мерами невозможно) – из того же ряда. А Красноярск у нас не только политический Нью-Хемпшир, но и золотая середина экономически. В золотой середине пожизненное правление, так уж получилось, не катит. То есть с окончанием третьего срока Петр Пимашков не может быть мэром. Но кем он тогда может быть?

Не хочешь, а надо?

Очевидно, что составить компанию Валерию Зубову или Вячеславу Новикову технически не трудно. Взять 40 процентов на одном из берегов Енисея для того, кто легко брал 80 на обеих – не задача. Еще проще взять процент по району города, почетно осесть в ЗС или полететь от ЗС сенатором до Москвы. Другой вопрос, что любое депутатство, то есть власть, по нынешним временам, номинальная – легкая ссылка для того, кто состоял при власти реальной.

Идти на губернаторство, может быть, и не очень хочется, но придется. Не очень хочется – в силу, так скажем, исторической памяти. Тут неважно, кстати, как ты оцениваешь свой шанс. «Как ты оцениваешь свой шанс» – это, в конечном счете, идеология. Реальная политика в том, какая у тебя рамка, какие ограничения, и на какое конкретное решение тебя толкает совокупность различных сил. Совокупность толкает на то, что в последние годы мэрства Пимашков должен быть активен. Вероятнее всего, это лишь переход в пониженное состояние, и что? Активность нужна, чтобы понижение было не очень низким, чтобы остаться кем-то и как-то «в федеральном масштабе», чтобы, в конце концов, иметь ресурс назначить себе правильного преемника. Помимо того, на «активность» будет провоцировать и собственная команда, и различные контрагенты, в различных масштабах.

Можно играть в сравнение с предыдущими выборами: найдите десять отличий. Можно найти и больше. Главное, что чужой стратегии на сей раз будет поменьше, а собственного риска побольше. Тогда Пимашкова активно играли силы, стоящие за Хлопониным, с ними было уверенно и нескучно. Правда, играли они все-таки свою игру: туннель возможностей для мэра был не так уж велик.

Забавно, что сейчас, по логике, в Пимашкова должны инвестировать центры силы, ориентированные… на Усса. Кто былое помянет – тому известно что. И насчет дружбы: дружат, как известно, не людьми, дружат интересами и позициями. Модель такая же, как и раньше: есть заведомый фаворит, его электорат доминирующий. И фамилии те же, только вот места другие. В отсутствии федеральных гостей, по состоянию на сегодня Пимашков, видимо, номер третий. Опять. Номером первым он, скорее всего, не станет, но чего-то важное решить может. Естественен союз второго и третьего номера против первого. Когда-то Пимашков не дал увеличить электорат Усса, нынче, по природе вещей, он оттянет на себя потенциального избирателя Хлопонина. Просто потому, что у Хлопонина потенциального избирателя – который еще не знает, что он избиратель Хлопонина – сейчас больше. Бывает, конечно, все, что угодно. Просто есть более естественное, самой природой навеянное, а есть менее. Люди с особым чувством юмора могли бы порадоваться такому альянсу… Не из корысти. Из эстетических чувств.

Тренды и слоны

Стержнем кампании Пимашкова разумнее делать не слоганы, не обещания, не программы – этого хватает у всех, но картинки. Из настоящего. Что не только более эксклюзивно, но и более убедительно. Вот, смотрите, люди, вот Красноярск. Цифры там очень хорошие, там даже не цифры: там даже тренды, что ли, получаются.

… 2003 год выглядит сильнее, чем 2000. В простых показателях, общечеловеческих, независимо от политических предпочтений. Вот на такую цифру – больше машин, на такую цифру – больше квартир, на такую – выше зарплаты, реальные, не номинальные. Планируется, что за пимашковские годы автопарк увеличится едва ли не вдвое, ежегодная сдача квартир возрастет раза в три, и т.д. Средняя же зарплата по городу перевалит за отметку 10 тысяч (реальная, то есть в сегодняшних ценах). Ну и к этому, скажем так, гештальт краевого центра: слоны и медведи, цветы и брызги. Кафе уличные, огоньки цветные, карнавалы ежегодные, чего еще вам? Вот и зрелища, вот и хлеб. Это логика сторонников, на первый взгляд и чистая, и честная. За десять лет город стал более пригоден для жизни. Стал же? Десять лет у нас Пимашков. Был же? Ergo? Или не ergo?

Картинка совершенно убедительна для народа. Для скептиков же, однако, тут весьма сомнительный силлогизм. Они же не спорят, что при Пимашкове «строится». Они сомневаются, что без него бы не строилось. Вот этого «следовательно» для них как раз нет.

Они полагают, что, во-первых, есть нюансы географии. Вот, скажем, Москва. Никакого кризиса там не было вовсе. Образцово социалистический город стал образцово капиталистическим. Без особого перехода. Без особого учета каких-либо персон. Просто есть понятие: «мировой город». И всё туда стекается, включая и деньги. Не Лужков придумал «столичную ренту», за счет которой выше откат чиновнику, выше ставка рабочему, выше пособие. Скорее уж «столичная рента» придумала самого Лужкова. Соответственно, и не Пимашков учредил, что в Красноярске активнее строится, нежели в Козульке. Просто это пропорция. Красноярск относится к Москве, как Сосновоборск и Назарово к Красноярску. Подняться на пропорции могли многие.

К тому же, помимо нюансов места, бывают нюансы времени. В начале 1990-х производительные силы в стране шатались и оседали. В начале 2000-х, шатаясь, экономика начала вставать. Независимо от личных талантов, большинство городского и губернского руководства может записать промежуток 2000 – 2003 гг. себе в плюс, динамика там в целом хорошая. Точно так же 10 лет назад динамика была отвратительная: росла, похоже, только преступность. И все это большей частью независимо от персон.

Однако скептики должны учесть, что все это, вообще-то, долго рассказывать. А цветочные слоны – вот они.

Александр Силаев

(продолжение следует)