В ролях: Сео Си Джик, Чой Сунг Хван, Сео Мин Джин
Корейский режиссер Ким Ки-Дук очень любит молчать. И дело тут не только в том, что его герои тоже постоянно молчат, но и в том, что из этих молчаний, пауз и недосказанностей Ким прекрасно умеет выстраивать мощные и невероятно эмоциональные фильмы. Вернее, умел. В своих последних работах он по-прежнему молчит, вот только теперь его молчание самодовольно и многозначительно. Как будто резкого, не чурающегося шокирующих тактик мастера, способного создать проникновенную человеческую историю самыми широкими мазками, тайно подменили надутым петухом, только и умеющим, что надуваться пуще прежнего от осознания собственной значимости. Печальная картинка, если честно.
Наверное, подобный поворот был неизбежен – в конце концов, когда ты снимаешь 13 фильмов за 10 лет, как и сделал Ким, ты рано или поздно утратишь свой изначальный реактивный накал. С Кимом это произошло года три назад, на съемках отстраненной буддистской медитации «Весна, лето, осень, зима… и снова весна». И если сама «Весна» была еще весьма внушительной работой, то после нее Кима понесло куда-то немножко не туда. Похоже, за время работы над «Весной», где Ким, кстати, даже сам сыграл главного персонажа в ключевом фрагменте, он просветлился настолько, что вернулся к нам совсем другим человеком. Теперь он ведёт себя, как человек, которому открылось некое тайное знание, недоступное всему остальному человечеству – и вот он сидит, ухмыляется и снисходительно говорит нам: «Ну, ладно, хорошо, так и быть, расскажу вам, в чем тут дело на самом деле». И рассказывает вслед за этим сплошные банальности. Как будто решил взять на себя написание масштабного труда – «Тонкая азиатская душа: энциклопедия для чайников, в картинках».
В «Натянутой тетиве» он как раз пишет очередную главу этого труда. Главные герои здесь привычно молчат, отношения между ними отличаются привычной кимовской неоднозначностью (старик живёт в открытом море на ржавой лодке с девочкой, которую подобрал неизвестно где 10 лет назад, и ждёт ее совершеннолетия, чтобы жениться на ней), вот только вместо прежней душераздирающей эмоциональности – благостное спокойствие. Фильм неторопливо качается на волнах подобно стариковской лодочке, и каждый раз, когда кажется, что он вот-вот разразится чем-нибудь судьбоносным, он предпочитает ляпнуть какую-нибудь пошлость. В начале еще хватает весьма интригующих завязочек – старик предсказывает своим гостям судьбу, стреляя из лука в изображение Будды, в то время как прямо перед этим изображением девочка качается на качелях, да и намеченный ближе к середине любовный треугольник между стариком, девочкой и симпатичным юношей тоже обещал множество возможностей.
Вместо этого Ким прибегает к натужной метафоричности, вроде толстенного каната, связывающего уплывающий катер девочки и шею старика, который оба начинают в один и тот же момент перерезать, или финального призрачного лишения девственности. Всё это оставляет во рту какой-то неприятный привкус – будто тебя мягко, но настойчиво тыкают носом в некое знание, которое тебе и так очевидно. Если добавить к этому невероятно приторную музыку, выполненную в стилистике «Бах и звуки океана» (и к тому же постоянно повторяющуюся), то впечатление останется совсем уж нелицеприятное. Что-то совсем сдулся наш мальчиш-плохиш корейского кино. Печально это.
Серж Кочерыжкин
Автоответчик - (3912) 529-949
