«Обращение с книгами приготовляет к
обращению с людьми. И то и другое равно
необходимо.»
Н.М.Карамзин
Вот она, сила электронного слова! То бишь, слова, хранимого и передаваемого в интернете от одного IP-адреса к другому. Дело было так. Сперва И.Д.Прохорова силами фонда М.Д.Прохорова стала проводить в Красноярске книжную ярмарку. А затем я написал про поездку в Вену на конференцию по сложным системам. Помимо разных приятностей типа нормального венского пива и шницелей, эта запись привела к неожиданному эффекту: мне написала (тоже электронное...) письмо Елена Трубина, которая штатно работает в Уральском федеральном университете, на философском факультете (или как он теперь там называется), и занимается социологией и динамикой современных городов. Она написала книгу «Город в теории: опыты осмысления пространства», которая была издана издательством НЛО (то бишь, И.Прохоровой). Вот эта-то книга и стала предметом нашего взаимодействия; оказывается, мои коротенькие записки про конференцию по сложным системам в части, касающейся динамики городов, создали у неё (во многом ложное) впечатление, что я прям большой дока в этом деле.
Короче говоря, ангажировали меня на некий круглый стол, который был реально промоакцией этой книги и проходил непосредственно в уголку, называвшемся «КрЯКК-клуб» (диковатое, прямо скажем, на мой слух название...) на предмет обсудить: а) чуть-чуть саму книгу и б) житьё наше скорбное красноярское. Книгу я полистал накануне и, надо сказать, сделал это с большим интересом. Тут потребуется небольшое отступление: увы, большевики и примкнувшая к ним советская власть надолго оторвали нашу гуманитарную науку от мирового потока и заблокировали её развитие. Есть ряд дисциплин, в которых мы до сих пор должны смиренно учиться по западным учебникам и максимально воздержаться от выдумывания своих причуд. К ним относятся, среди прочих, и психология с социологией. Так вот, книга Е.Г.Трубиной выполнена вполне по международным научным стандартам и этим весьма интересна; тем более, что анализируется наш российский материал. В общем, книгу рекомендую, если достанете.
Начало нашего круглого стола было смещено по времени затянувшимся выступлением заезжей звезды дизайна и выдумки Бартенева. В результате я почти двадцать минут наблюдал его действо, отчего у меня практически помутился разум и вселенский ужас растёкся по жилам и кишкам. Не говоря уже про аорты и примкнувшие к ним sinus transversus и лимбическую извилину. По сцене ходило существо неопределённого пола, говорившее характерным тихим и певучим голосом, помогая себе характерными мягкими певучими жестами, и одетое в дизайнерские лохмотья. Существо показывало крайне сомнительного качества (в смысле качества изображения, не более того) мультики и презентации, на которых были изображены различной степени гладкости и/или выпуклости загогулины. Ну, не по сцене оно ходило. Перед таким невысоким подиумом; нет там сцены.
Надо признать, что «перформанс» (именно этим исконно русским словом существо называло своё действо и показываемые картинки) весьма в жилу пришёлся к моему виденью дискуссии про динамику конкретного города Красноярска. Но об этом чуть позже.
Сухой остаток нашего круглого стола сводится к следующему: мы живём в городе, который совершенно не предназначен для людей. Причём мы настолько сжились с этим обстоятельством, что даже не замечаем, насколько наш город к нам... не то, чтобы враждебен, а глубоко недружественен. Тому есть несколько причин. Одна из основных — наши строительные власти (и начальники из мэрии, и архитекторы из разных управлений, и строители в собственном смысле этого слова) пребывают в представлениях о городе, как о красивой картинке для очень большого начальника: показать план и обрадовать его тем, как изящно расходятся лучами какие-нибудь улицы, которые никому нафиг не нужны, с точки зрения ходьбы по ним. Таких примеров тысячи тысяч по всему городу. На Копылова, перед виадуком, по пути в центр, автобусная остановка стоит так, что спуск с этого самого виадука ведёт в противоположную от неё сторону. Мелочь, но ужасная: убивает и комфорт жизни, и комфорт восприятия. Страшно раздражает своей бессмысленностью.
Тридцать с лишним лет около главного корпуса бывшего государственного (классического) университета, на Свободном, 79, существовал уголок газонный, который каждый год успешно вытаптывался студентами и сотрудниками, а озеленителями по весне перекапывался. С настойчивостью маньяков. Понятно, что ничего, кроме грязи, это перекапывание не приносило. Понадобилось создание СФУ, чтобы этот уголок срезали и замостили брусчаткой... Зато мы теперь точно знаем, в чём был смысл создания этого нового вуза.
В общем, примеров таких весьма много.
Причины такого «загрязнения» в том, что мы все — и даже самые отъявленные демократы и инноваторы — живём во вполне советских устоявшихся представлениях об организации жизненного пространства в городе. Наши строители (по более или менее понятным, но от того не менее неприятным) причинам стараются строить только высотки. Разрешительные органы от архитектуры продолжают исповедовать вполне «советскую» планировку придомовых участков, а мы — рядовые обыватели — вполне с этим миримся. «Миримся» здесь означает, что мы научились жить в такой городской среде. Мы к ней весьма сильно адаптированы; но она от этого не станет более комфортной.
Возможно, есть и какие-нибудь другие причины; более, что ли, объективные. Ну, например, доставшаяся нам в наследство от той же советской власти стандартная инфраструктура городов: с большими ТЭЦ, с идеей того, что все будут пользоваться общественным транспортом, что транспорт этот должен ходить раз в 15 минут и так далее. Пока только походы горожан на овощехранилища оказались утраченными в этой картинке. Подозреваю, впрочем, что если глава города выступит по телевизору и скажет, что всем надо идти перебирать картошку, немало желающих найдётся... «Вот такая загогулина, понимаешь, получается!» ©
При этом наш естественный провинциализм (связанный с наследием жизни в СССР) ещё и жутко усугубляется привозным. Я уж не говорю, что вся книжная выставка — при всей моей благодарности организаторам и полной поддержке этого дела! — в целом уступает паре-тройке московских книжных магазинов. Безо всякой натуги уступает. Иными словами, она действительно провинциальная. Что и естественно. И даже не обидно. Обидно, что в рамках той же выставки приезжают чудеса типа упомянутого выше существа в лохмотьях. Можно всё, что угодно говорить про развитие, инновации и прочие благолепия. Надо при этом отчётливо понимать: эти лохмотья — это за пределами профессионализма. Иными словами, это НЕ продукт, это специфический трэш. Данный факт не должен вызывать гнева или осуждения: хорошо известно, что высокое искусство и лубок всегда соседствуют. Это как раз естественно. Неестественно, когда лубок пытается выдать себя за высокое искусство. Вот она, трижды провинциальность нашего славного города!...
В видах рассуждений про житьё наше городское скорбное (вар.: про динамику городов), несколько задачек по теме:
- Некая бактерия делится на две «полноценные» бактерии (способные, ясен пень, к дальнейшему делению) каждые двадцать минут — к слову, кишечная палочка это может делать в реале. Одну такую бактерию посадили в банку, и вся банка оказалась полностью заполненной бактериями через 100 часов. Насколько быстрее заполнится вся банка, если в неё исходно посадить не одну, а четыре таких бактерии?
- Всё то же самое, только исходно садим не 4, а 3 бактерии. А если не 3, а 17?
- Хорошо известно, что в городах бывают бродячие животные, например, собаки. Городские власти от раза до раза устраивают на них облавы и всячески ущемляют их в правах. Напротив, защитники животных начинают поднимать электронные бури. Забыв про защитников, здесь приплетённых более для красоты, предлагается обосновать либо опровергнуть разумность действия властей с точки зрения экологии города.
- В честь прошедших праздничков... На столе стоит 2011 стаканов, некоторые — нормально, некоторые — вверх дном. За один ход разрешается перевернуть любые четыре их них. Можно ли за какое-нибудь количество ходов выставить все стаканы в нормальное положение (дном вниз)?
Михаил Садовский
