В городе Родники Ивановской области 9 мая 2013 года, после чествования ветеранов ВОВ и возложения венков к Вечному огню, торжественная процессия двинулась на кладбище, где захоронены солдаты. Забрав венки с Вечного огня, эти венки торжественно возложили к памятнику солдатам на кладбище и на могилы солдат. Когда закончилась торжественная часть, телевидение отсняло материал с речами "патриотов", а жители города разошлись, то венки. которые только что возложили на могилы ЗАБРАЛИ, погрузили в машину и увезли. http://m.livejournal.com/read/user/stepanychver2_0/48305 Путинские чиновники - настоящие патриоты.
сейчас я сделую большую глупость... Я фаньастику пытался писать Дальше чем звезды ХОЛОДНОЕ УТРО Звук вентилятора стал совсем невыносим. Он повизгивал, похрюкивал и в конце концов зашелся такой соловьиной трелью, что я открыл глаза. Нет, так жить нельзя - подумал я , смазка еще никому не вредила. Тем более вентиляторам. Правда Люся? Я пошарил правой рукой рядом с собой, но там никого не было. Странно. Я попытался восстановить в памяти вчерашний день. Вечер. Телефонный звонок. Такси. Кафе "Голубая лагуна". А дальше? Что же было дальше? Не помню. Помню только мелькание света в глазах и скрип. Отвратительный скрип кровати. Кстати, Ее тоже надо не забыть смазать. Может быть Люська слева. Пошарив левой рукой вокруг себя я наткнулся на какой-то твердый цилиндр. Ого. А это еще что такое? Люся, откуда у тебя это? Или ты не Люся.. А впрочем нет, это не то. Слишком большое, слишком твердое и слишком гладкое. Я поднял левую руку над кроватью и поднес к глазам. Это была Бутылка. "Гжелка". И вроде-бы в ней еще маленько осталось, на донышке правда, но есть. Я поднес горлышко ко рту. Обжигающая жидкость перекочевала из бутылки в мое горло. Сделав глоток я сморщился. Отвратительно. Ведь раньше я никогда не опохмелялся. - То ли еще будет, Лэн - подумал я. Вот когда лет через пять спишут тебя из космофлота, вот тогда ты узнаешь, что такое классичекский запой. Я сделал еще один глоток. Осмотическое давление между моими мозгами и окружающим миром постепенно выравнивалось и реальность перестала казаться бездной, видимой из окна скафандра. Я поднял подушку с пола и положил ее под голову. Обел глазами комнату. Да.. Полный бардак. Хозяйка из тебя, Люська, получилась бы никакая. Может таких как ты и берут в космонавты, и даже лейтенантские нашивки дают, а вот в жены таких точно не берут. Только в любовницы. Хотя Люська по этому поводу нисколько и не комплексовала, и, если честно, не ее выбирали, а она сама решала с кем бы ей еще потрахаться. Так и я стал ее очередным увлечением. Хотя Люси была очень даже ничего. В темно сером брючном костюме, с короткой стрижкой она походила скорее на мальчишку-подростка из школы юнг, чем на двадцатипятилетнего лейтенанта космофлота. И судя по тому, что мужики падали к ее ногам как спелые груши, я начинал подозревать, что образ пышногрудой блондинки далеко не для всех является идеалом женской красоты. Ну я - понятное дело.Но ребята из отряда. Никогда бы не подумал. Я оглядел еще раз комнату.Серого кителя лейтенанта космофлота тоже нигде не было видно. Значит ушла. Вот всегда с ней так, чувствуешь себя последней проституткой, покинутой богатым любовником. Такая вот странная гармония отношений между мужчиной и женщиной. Непонятно только кто есть кто. Я представил нашу следующую встречу. Я ей говорю с порога. -Гудбай, май лаф, гудбай. Наша встреча была ошибкой. А она: -Прости милый, не покидай меня. Я буду мыть посуду и научусь варить борщ. И в кружок кройки и шитья тоже запишусь обязательно. А я: -Нет. Мы слишком разные. А она: -Пошел нахер, козел. Трахай и дальше свой жесткий диск.
Так и скажет, причем скажет сразу. Без всяких борщей и вязаний. Ну и пусть. Переживем и это. В конце концов я был вполне доволен своей жизнью. Не счастлив, конечно, всего лишь доволен, но теперь мне хватало и этого. А когда-то было и счастье. Было: Я посмотрел на висящий на стене портрет. Светловолосый мальчишка на нем улыбался чуть склонил голову и, глядел куда-то вдаль. Я помню этот день.Тогда мы поехали с ним в лес, решили пособирать настоящей лесной земляники, маслят. Да и просто побродить на свежем воздухе, пофотографировать новеньким Олимпусом, который я подарил ему на двеннадцатилетие. Я сфотографировал его когда он стоял на опушке леса и смотрел на проплывающе облако. Казалось, что он совершенно отключился от реальности и тоже летит вместе с облаком по небу. Да собственно так оно и было,поэтому и снимок получился таким удачным. После этих воспоминаний вставать с кровати совсем не хотелось. Похожее происходит холодным темным зимним утром, когда прозвенел будильник. В квартире темно, на улице холодно и темно. В этот момент особенно остро понимаешь, что почувствовали Адам и Ева изгнаные из рая. Но подобно им ты собираешь всю свою волю и поднимаешься из кровати. Поднимаешься в холод. В темноту. В страх. В жизнь.Ненавижу зимнее утро. Это время дьявола, который пришел забрать души тех, кто уже устал сопротивляться жизни и порадоваться гордыне тех, которые еще думают чего-то достичь за счет своего упорства и терпения. Скоро он придет и за мной, чтобы забрать меня в свою страну, и я не буду цепляться за этот мир. Теперь уже не хочу. Я последний раз приложился к горлышку бутылки и осушил ее до дна. Теперь, надо подождать. Минут через пять жизнь не будет казаться столь уж мрачной. Так оно и произошло. Я выбрался из под одеяла и прошлепал в ванную. Хорошо, что есть горячая вода. Плескание в ледяной воде доканало бы меня совершенно. Я включил душ посильнее и погорячее и залез под тугие струи. У-у-х, ничего лучше не бывает после тяжелой ночи, и я с наслаждением вертелся под горячими струями. Растеревшись полотенцем и накинув халат я вышел из ванной. Эх, сейчас бы еще тарелку горячего наваристого борща и жизнь стала бы вообще интересна и весела. Но готового борща, конечно же не было, а варить его из концентрата я считал ниже своего достоинства. Это же борщ, а не какая-нибудь овсяная каша. Придется обойтись вареными сосисками с пакетным (увы) картофельным пюре. Я ел тупо уставившись в окно. Грустное безмолвие, но и телевизор включать не хотелось. Зачем одиночество в тишине заменять одиночеством пореди шумной толпы. Это еще тоскливее. На кухне надо сидеть с друзями, есть вареную картошку с солеными огурцами и запивая все это дело водкой разговаривать о жизни. Раньше такие посиделки часто бывали у меня. Да и сейчас случаются, но все реже и реже. Скучно. Все становится скучным. Даже, то что раньше казалось смыслом существования. Как там поется: "Всему цена одиночество, иначе не получается." Действительно, не получается. Теперь и мне приходится платить эту цену за все: Например, за то, что он любил сидеть по утрам вон там у окна и болтая ногами рассказывать, что ему приснилось ночью. Удивительно, но он почти всегда помнил свои сны. Иногда, правда он говорил, что ему ничего не приснилось сегодня, но по глазам я видел - обманывает. Просто не хочет или стесняется говорить. Да и мало ли что может присниться двенадцатилетнему мальчишке. Я в %#. годы тоже не только летал во сне. Тогда свои сны рассказывал я. Правда я их почти не запоминаю, но это и не важно, всегда можно придумать чего-нибудь.Однажды, когда он явно встал не стой ноги и сидел нахохлиышись как мокрый воробей, я сочинил историю, что мне приснился захват школы инопланетянами, с последующей организаций патизанского движения во главе которого стоял он, увешанный гранатами и вооруженный шпагой. Артур так развеселился, что уронил вареные яйца на пол. И посетовав, что они не квадратные стал собирать разлившийся желток тряпкой. Между тем, на улице совсем рассвело и я подошел к окну. С высоты двадцатого этажа вся улица была как на ладони. По дороге двигались маленькие прямоунгольники автомобилей, по тротуару ползли точки людей. Забавно смотреть на толпу издалека, потому что становится понятно- ее движение подчиняется обычным законам термодинамики.Так же можно описать движение пыли в потоке воздуха. Люди -пыль, а судьба - ветер. Вот что такое наша жизнь, если смотреть на нее с высоты. С высоты не видно деталей. Если бы я жил ниже, то увидел бы что вон та пылинка - это, может быть, мамаша ведущая ребенка в детский сад, а вон та точка - студент спешащий на занятия, а вон те две соринки , наверное, влюбленная парочка, идущая взявшись за руки. А та крупинка на тротуаре.. Та крупинка - это быть может мальчишка, ровесник Артура, катающийся на роликовых коньках. Только самого Артура я бы никогда не смог разглядеть среди этих пылинок. Потому, что его там нет. Нет уже два года. Я рад, что не живу ниже, иначе мое одиночество казалось бы мне еще невыносимее. Я постоял еще немного у окна, прижавшись лбом к стеклу. Небо постепенно затянулось тучами и пошел слабый дождик. Его слезинки изредка чертили на стекле прямой след. Но облака вверху и люди внизу сразу же затянулись дымкой и стали одинаково далеки от меня. Все опять вернулось на круги своя. Туман и одиночество. Одиночество и туман. И до конца отпуска еще целых две недели. Надо было всетаки поехать куда нибудь, подумал я. Хоть индивидуальным туром, если меня не устривиает многолюдие обычных курортов. Но зачем:Море, песок и суета. Песок, суета и море. И все это дополнено алчными туземцами и нахальными туземками. От такого отдыха еще несколько месяцев надо будет приходить в себя. Эх люди, не видели вы настоящей красоты, а только турецкий туристическй ширпотреб. А какая у турок может быть красота? Они же турки. Видели бы вы океан Орины, когда ночью над ним восходит сразу две огромных звезды. Красная и оранжевая. А одинадцать спутнков Орины висят в небе как разноцветные китайские фонарики. Становится так светло, что вполне можно читать. Но читать, конечно же, в это время просто глупо. Спектры местного солнца и двух восходящих звезд настолько отличаются, что кажется будто над привычным пейзажем поработала кисть смелого художника. Он перекрасил все передметы, удлиннил тени и добавил особого блеска. Такого, что заблестело все, что днем казалось мягким и шероховатыми. Скалы, стволы местных деревьев и даже песок. Не ярко, а чуть приглушенно. Так блести матовая поверхность мрамора в дневном солнце. Но и это великолеприе меркнет на фоне местных скал. Только для того, чтобы их увидеть стоило стать пилотом космофлота. Скалы на побережье сложены из особого минерала, в котором при охлаждении происходит механическая разрядка и он вспыхивает на долю секунды мягким синим цветом. Эти синие светящиеся волны мечутся по поверхности скал как огни святого Эльма. Иногда бывает, что скала остывает равномерно, и тогда волна света $.ab(# %b в длину сотен метров. Она начинает свое движение у вершины и падает вниз, чтобы разбиться там у воды миллиардами огоньков. И все это великолепие окружено океаном, воды которго всегда черны. И днем и ночью. Жизнь конечно присутствует в нем, но редко показывается на его поверхности, и уж тем более не привлекает к себе внмание яркими иллюминациями. Это даже не совсем вода, а очень густой раствор, настолько минерализованый, что купаться в нем почти невозможно, но зато на его поверхности можно спокойно лежать. Главное не хлебнуть рассола. Он, вообще- то, не ядовит, но уж очень горько-солен. С каким-то серным привкусом. Нет, океан там не для купания, а для красоты. И он свое предназначение вполне правдывает. Всегда спокойный и величественный он отлично дополняет ночной пейзаж своей почти зеркальной черной поверхностью. И когда стоишь на его берегу чувствуешь себя попавшим между двух небес. Сверху черная бездна космоса с крупинками звезд, а перед тобой гладь океана, вспыхивающая яркими огоньками отражений. И то и другое одинаково прекрасно и манит тебя. Я обещал Артуру свозить его на Орину, когда ему стукнет четырнадцать. Неофициально, конечно, ведь космического туризма вроде бы не существует. Не прижился он, почему-то, на Земле. Слишком дорого, да и иные миры не горят желанием принимать у себя туристов не очень развитых миров. Но начальство обычно закрывало глаза на такие поездки. В конце концов никому от этого не становилоясь хуже, да и опасности особой тоже не было. Професия космопилота уже давно потеряла свою прежнюю романтическую остроту. Теперь это скорее экспедитор при грузе, чем ииследователь космоса. Мы могли полететь с ним на Орину в это лето. Ведь на прошлой неделе Артуру исполнилось четырнадцать. Исполнилось бы..
2. ДАНЬКА
Телефона пропищал как всегда неожиданно и неприятно. -Алло, Лэн, привет, это тебя Михалыч беспокоит. -раздался в трубке голос нашего начальника отдела кадров. - А ,привет, Михалыч.- ответил я - Рад тебя слышать. Действительно рад. Чую неспроста звонишь. Уже не хочешь ли спросить, надоело ли мне отдыхать?. Собеседник на том конце провода замялся, но разродился в конце концов длинной тирадой о непродуманности графиков отпусков, неравномерности грузопотока и некоторых безответственных товарищах, которые уезжают повышать квалификацию, когда заменить их совершенно некем. Это он явно Сидорова имел ввиду. Действительно, обожает парень учиться. И как его в пилоты занесло, аспиранта недоделанного. - Ну так это, Лэн, вот такое дело. Не мог бы ты выйти из отпуска на неделю пораньше.- сказал Михалыч- А к следующему отпуску мы тебе две недели добавим. -тут же поспешно добавил он. - Ну .. Я даже не знаю, Михалыч.- У меня были кой-какие планы на эту неделю, но раз надо:- я хотел продолжить рассказ о том, как много я потнряю если выйду из отпуска на неделю раньше, но на том концце провода уже услышали, то что хотели. -Спасибо, Лэн, через час за тобой придет машина. Планируется рейс на Аргентум. Какое-то барахло кремниевое. Ну пока, до встречи- в трубке послышались короткие гудки. Я тоже положил трубку. Аргентум так Аргентум, барахло так ! ` e+.. Рейс ничем не хуже и не лучше других. Надо быстро привести себя в форму. Так, где там эти хваленые таблетки. Контрабандный товар, прямо из Одессы. А, все равно, лишь бы работали. Я положил в рот два белых кругляшка и запил их водой. Конечно, печень мне за это спасибо не скажет, но зато через два часа в крови не будет и следа алкоголя. Мало ли какие проверки будут, незачем подставлять ребят из службы безопасности полетов. Пока я одевался и собирал вещи подъехала машина. Я быстро спустился и поздоровавшись с шофером сел на заднее сиденье Волги. Да, наверное сильно их приперло, если уж Сан Саныч свою машину прислал. Шофер был незнакомым, но это не помешало ему всю дорогу рассказывать о его сложных семейных взаимотношениях. Я узнал, что теща у него стерва ( а разве бывает иначе?), что тесть - ничего мужик, хотя и прижимистый. И что шурин (интересно, кто такой шурин? Никогда не помнил всю эту иеррархию отношений) попросил устрить его на работу в космопорт, хотя бы дворником. - Поговори с Сан Санычем, насчет работы - решил я хоть как- то поддержать разговор. - Да говорил уже, обещал помочь, вроде бы.- с сомнением сказал водитель. -Ну, если Саныч обещал, то поможет. Кремень, а не человек. -сказал я. Интересно, что он ответит. Ведь необязательнось в обещаниях Сан Саныча была притчей во языцах. Сейчас мы узнаем, как долго, парень, тебе удастся возить начальсво. -Угу..- И нерешительный кивок головы, Долго.. Ты будешь возить его долго и счастливо и уйдете на пенсию вы в один день. Дальше мы ехали молча. Скоро в окне показалось административное здание космопорта. Оно стояло в лесу и напоминало скорее большую кирпичную школу, окруженную зеленью, чем учереждение. Те же два этажа и большие окна в классах-кабинетах. Только коридоры в этой школе огромной длины, а вместо футбольного поля во дворе огромная автостоянка. И огороды. Кругом огороды. Ну точно - вылитая школа. С опытным участком впридачу. Неотделим русский человек от огорода. Без куста крыжовника во дворе он чувствует себя неуютно.Интересно, они во время перерыва земля копают, или дежурство устанавливают? Через несколько минут показалось поле космодрома и проехав через проходную мы попали в сектор предполетной подготовки. - Привет, Лэн. - встретил меня Михалыч.- Хорошо, что ты пораньше подъехал. Так. Только что пришла новая сводка прогноза по нейтринным полям. Обещают окно стабильности через полсаса с вероятностью 87 процентов. Потом в течение 12 часов окно может быть, с вероятностью 23 процента. Так что надо поспешить, контейнер уже со вчерашнего дня на орбите. Быстро переодевайся и в "Комету". А то придется здесь торчать до утра. Тебе это надо? Мне этого, конечно же, было не надо. Ох уж прогноз полей. Самое слабое звено космических перевозок. Отсутствие окон пргнозируется легко-такие интервалы длятся часами и десятками часов, а вот сами окна : Они кратковременны и предсказать их гораздо сложнее, даже на короткий срок. Я рысью помчался в гардероб, и уже через десять минут сидел в кабине "Кометы". Очень удобная модель для суборбитальных прыжков. Грузоподъемность, конечно же маленькая, но зато взлетать может с любого Мало-мальски приличного аэродрома. А уж садиться.. Несколько лет назад, был случай, что "Комета" села на шоссе. Случай, конечно же экстремальный, и без большой толики удачи там -% обошлось. Но все же - это показатель надежности. Я занял только одно кресло рядом с пилотом "Кометы", одно кресло пустовало, а вот в третьем... В третьем кресле сидел мальчишка лет двенадцати. На нем были джинсы, белые кроссовки и футболка неопределенного цвета, на которой была надпись "Космофлот - это круто". Худой, светловолосый мальчик, с большими карими глазами и чуть вздернутым носом. Мальчик сошедший с фотографии, висящей у меня дома. Мираж: Но мираж тихо сказал "здрасьте" и еще сильнее вжался в спинку сиденья. Как же он похож:Невероятное сходство! Я наклонился к пилоту и тихо спросил его - Вань, это кто? -Да это:. Это из школы юнг. Победитель чего-то там. Вот наградили его полетом на "Комете." На мою голову..-тихо добавил он в сторону. Но слух у пацана, видимо, был хороший и после последних слов Ивана он окончательно сник. Я ткнул пилота кулаков в бок и повернулся к маленькому пассажиру. -Ну, здравствуй победитель. -Здрастье. -Еще раз сказал он совсем потухшим голосом глядя при этом на кончики кросоовок. - И кого и в чем ты победил? Чемпион по боксу, наверное? - пытался я разрядить обстановку. И как всегда неуклюже. Мальчишка молчал, обиженно сопя и продолжая упорно глядеть на кончики кроссовок. -А все таки? - я придал своему голосу максимальную серьезность. - Я рисую хорошо - тихо сказал он. - Рисуешь? Это замечательно. И что больше всего любишь рисовать? - спросил внешне непринужденно, но натянувшись внутри, как струна. -Облака люлю рисовать. Струна лопнула. Облака... Я прикусил губу и отвернулся глядя в окно. Артур - фотограф облаков. Так я шутил, когда он в очередной раз сбрасывал заполненную флешку с фотоапврата на компьютер. Там были, конечно, не только облака, но в основном они. Пушистые, похожие на дымку, вытянутые в линию, окрашенные лучами заходящего солнца. Разные, но всегда красивые. Он видел красоту неба. Может быть поэтому и ушел туда так рано. -"Комета". Алле-е. -неожиданно загундосил передатчик.- минутная готовность. Полоса пять. Двадцвть градусов. Пять метров. И не забудьте пассажира пристегнуть. Я обернулся чтобы помочь ему справиться с ремнями безопасности. -Так. Пристегнулся? Да обычные здесь ремни, как в автомобиле. Вот сюда вставляй замок. - я подогнал ремни под его худую фигурку и подергал их для надежности.-ну вот, теперь порядок. В окно все видно? А то обидно летать будет слетать балластом. -с улыбкой сказал я, глядя на него.- И приятелям будет нечего рассказать. Мальчишка посмотрел на меня, явно хотя что-то сказать, но потом отвернулся к окну. - Угу, видно- сказал он, вытянув тонкую шею к стеклу иллюминатора. Еще через минуту он, вроде бы, вообще отключился от внешних разражителей, в число которых входил и я. Пристегнувшись, я откинулся на спинку сиденья. Хочется надеяться, что сегодня я слетаю не напрасно. Все таки 83 процента вероятности окна - это немало. Корпус самолета медленно завибрировал и мы стали выруливать на полосу. Пейзаж за окном медленно пополз назад. Минут через пять нудной рулежки a ,.+%b замер, двигатели взревели и вибрация усилилась. Резко сорвавшись с места он помчался по полосе, а еще через несколько секунд взмыл в небо. На самом деле, ничего интересного нет в полете на "Комете". Просто очень высоко и очень далеко. По моему так. Странный приз достался мальчишке. А может я совсем зачерствел и ничему не способен удивляться? Да, наверное. Зачерствел, засох и мумифицировался. Осталось только набить голову и брюхо опилками в саркофаг лечь. Мумие недоделанное. Вот так надо уметь ценить маленькие радости жизни подумал я, глядя на пацана. Радость полета, например, Тот переживал эту радость на всю катушку. Ремни не давали ему сильно развернуться, но и не могли остановить его желание увидеть и почувствовать ВСЕ. Мне даже показалось, что если сейчас их остегнуть, то он полетит дальше, а самолет рухнет вниз. -Иван, какое время подлета к станции ?- спросил я. -Минут через десять войдем в зону захвата. Так, значит всего минут двадцать. Неплохо. Как раз успеваю к началу возможного окна. Между тем, самолет уже вошел в облачный слой и иллюминаторы заволокло серым туманом. Рядом со мной раздалось разочарованное -У-у-у. Ничего не видно. -Ты что никогда на самлете не летал что-ли? Сейчас мы из этой ваты вынырнем. Смотри, смотри, а то пропустишь самое интересное. Слвно в подтверждение моих слов в иллюминаторах снова сверкнуло солнце. На этой высоте оно казалось гораздо ярче. Практически белый шар висел в ярко голубом небе. Вата облаков под нами становилась все гуще и гуще и через пару минут стала походить на белый плотный ворсистый ковер, местами затертый почти до дыр. Через них просвечивалась земля, иногда были видны тонкие ниточки дорог и зеленый мох леса. Забавно, подумал я, Мир, живущий под ковром. Как пыль у нерадивых хозяев. Внезапно двигатели самолета стихли, и только вибрация корпуса не оставляла сомнений в том, что они все еще работают. Справа от меня почувствовалось обеспокоенное ерзанье. Я повернулся к мальчишке и застал на себе его испуганно- вопрошающий взгляд. Неужели он и этого не знает? -Это мы звуковой барьер перешли. Все в порядке. Парашюты пока не пригодятся. Ты что, действительно никогда не летал на самолете? Ни разу? -Не-а. - нехотя признался он. - -Да, парень. Такие люди в наше время редкость. Не волнуйся. Когда мы начнем падать, я тебе скажу. Он улыбнулся. Какая хорошая у него улыбка. Так от души улыбаться умеют только дети. Самолет поднимался все выше и выше и облака по нами уже не казались такими ровными и плотными, а стали снова напоминать пятна тумана. На земле уже перестали быть видными предметы привычного глазу масштаба, а материки пока еще не охватывались взглядом. Постепенно исчезало и небо. Из ярко голубого оно становилось темным, а кое-где на нем уже виднелись искорки звезд. Мрачная это картина, когда исчезает небо, а земля уменьшается на твоих глазах. Красивая, но мрачная. Начинаешь осознавать, что нет ничего абсолютного, кроме пустоты. Огромной и всепоглощающей пустоты. Радость моя, мы летим! Выше, и выше, и выше, Города проплывают под нами И птицы с ликующим криком Взмывают под самое небо Прощаясь с тобой Все для тебя в этот день! Горы, и реки, и травы, Это утро - последний подарок Земли Так прими его в Вечность с собой
Плачь, мы уходим отсюда, плачь, Небеса в ледяной круговерти, Только ветер, сияние, плачь, Ничего нет прекраснее смерти!
Плачь, слышишь - Небо зовет нас, так плачь, С гулом рушатся времени своды, От свободы неистовой плачь, Беспредельной и страшной свободы!
Плачь, мы уходим навеки, так плачь, Сквозь миры, что распались как клети Эти реки сияния! Плачь! Ничего нет прекраснее смерти!
Артур уже забрал в вечность свой последний подарок, оставив мне только воспоминания. Они рассыпанны в моей памяти также как эти звезды на чернеющем небе. Стоит чуть подняться и сразу же тонет вся земная суета, как сама земля утонула сейчас в тумане облаков. И остаются только звезды - дни проведенные вместе с ним. Млечный путь моих воспоминаний состоит из тысяч таких дней-звездочек, но некоторые из них сияют особенно ярко. Например, такие как тот ноябрьский день - последний день в его короткой жизни. И память тянет меня туда снова и снова: Это был один из тех теплых дней поздней осени, когда природа уже погружается в дремоту, но еще не спит, в ожидании, что ее накроют теплым снежным покрывалом. Воздух становится прозрачен и как-то по особому тих. Только шелест падающих листьев наполняет его слабым шепотом, как будто кто-то, вдалеке, поет колыбельную. А вечером пошел снег. Тихо кружась, он падал крупными хлопьями на еше влажную землю, не замерзшие лужи, облеплял ветви деревьев. И робкий шелест опавших листьев тоже постепенно замолкал под его пушистым одеялом. Мы шли по старому парку в свете вечерних фонарей. Ты специально загребал ногами большие сугробы и скоро твои кроссовки и джинсы промокли. -Перестань Артур.- скзал я- оставь дворникам немного работы. А то после тебя след, как после снегоуборочной машины. Ноги опять промочил. Смотри, если опять заболеешь чаю с коньяком больше не дам. Будешь аспирином лечиться. Упса. -Упса ты сам бери.- замеялся ты- а я два раза в год не болею. -Ах ты пошляк, смотри уши надеру.-рассердился я. Упса ему не нравится. А что же тогда тебе надо? В твоих глазах сверкнули озорные огоньки, но так ничего и не сказав ты стал отряхивать снег с джинс. -Ну ладно Арчи, пошли домой ,а то действительно замерзнешь- сказал я и отряхнул снег с его волос. Почему шапку не одел? Холодно же. Пойдем, тебе еще и уроки учить надо. Ты сморщился как от зубной боли. -К завтрашнему дню сочинение надо накатать.- обреченно сказал ты. Про классиков и их роль в современной жизни. Может действительно лучше заболеть? Пойду упаду вон в ту лужу. Lожет повезет и простыну. -Даже не надейся. Откачаю и утром все равно отправлю в школу. Так что пошли. - засмеялся я. -Изверг. И не жалко тебе ребенка? Где же мое счастливое детство? Одни уроки, да уроки.- заныл ты. -Ладно уж. Уроки. А кто вчера весь вечер в Дюка резался. Даже хлеба не купил. -Да забыл я , забыл. Зато на третий уровень вышел. Там оказывается тайник за стеной в комнате охраны. А кнопка под столом у вахтера.А я иду по тоннелю, смотрю листок валяется.. Ты бегал вокруг меня и размахивая руками рассказывал историю своего трудного восхождения на третий уровень. И про то, какую храбрость и ловкость ты проявил при этом. Я лишь изредка кивал головой и старался обходить лужи подальше потому, что в азарте ты не замечал ничего под ногами. Потом ты устал, и остаток пути мы шли молча. Только однажды ты поднял голову и хотел что-то сказать, но замялся, а я не решился спросить, боясь услышать ответ. И теперь уже не услышу его никогда Потому, что на следующий день тебя не стало. В рюкзачке так и осталась лежать тетрадка с сочинением, которое мы вместе писали в тот день до часу ночи. Экран компьютера светился надписью об успешном выходе на третий уровень Дюка, на спинке стула висела твоя рубашка. Все было как обычно. Только тебя уже не было. Потом были похороны, была маленькая могилка с крестом на окраине кладбища, было искреннее желание друзей помочь, но зачем это все. Ведь тебя уже не было.. Вслед за этим на несколько месяцев умер и я. И в пустой квартире с отключенными телефонами и оборванным дверным звонком была только тишина и мучительный наркотик воспоминаний. И было много водки. Очень много. Лгут, когда говорят, что время все лечит.Оно не лечит, а приучает нас жить с постоянной болью. Как неизлечимо больных. Главное не делать резких движений, не видеть, не слышать, не переживать. И тогда боль никак не проявит себя. Но стоит только уловить дыхание жизни, и терпеть ее становится невыносимо. Как в эту минуту. Когда рядом сидит мальчишка так похожий на него. Удивительно похожий для того чтобы это было просто случайностью. Или может быть мне это показалось? Я развернулся, чтобы еще раз рассмотреть его, и с удивлением увидел, что мальчишка смотрит не в иллюминатор, а прямо перед собой. Он явно ждал, когда я повернусь в его сторону и наши глаза сразу же встретились. Невероятно похож! Тот же серьезный взгляд,больших и карих, в обрамлении длинных пушистых ресниц глаз. Те же волосы, такой же чуть курносый нос и даже родинка на левой щеке. Я глядел на него и не мог ничего поделать с собой потому, что понять это было невозможно, а верить в чудеса я уже давно разучился. -Как тебя зовут, Победитель -наконец решился я прервать затянувшуюся паузу. -Даниил. Ну, или просто Данька. -Данька? Удивительно, а меня Лэн. Похоже, что у нас тобой имена из одной книги. "Мальчик и Тьма", читал? -Нет, не читал. Я фильм смотрел. -Ну, фильм это не то. В фильме всего не расскажешь. Это читать надо. Обязательно прочитай. -сказал я, и неожиданно для себя добавил: -Крылатые и свет. Мрак отступит. Почему-то я произнес эти фразы, так будто цитировал параграф cab " космофлота на экзамене. Нет, определенно пить надо меньше. Язык впереди мозгов уже работает.
Мы помолчали. -А что не смотришь в окно? Неинтересно уже? -Да нет. Интересно,конечно, только: -Что только? Он молчал. -Может быть тебя укачивает, или.. еще чего хочешь? Не стесняйся. при первом полете всякое бывает. Что нахохлился? -Не-е-е. Ничего не хочу. -Надо же, какой ты всем довольный. Ничего не тебе надо.
Что то не так. Я чувствовал как растет его напряжение. Может быть он боится полетов? Не хватало только еще истерики на борту. -Лэн, ты правда летишь сегодня на Аргентум? - его неожиданный вопрос прозвучал скорее как утверждение. -Ну..Надеюсь, что сегодня. Хотя всяко может получиться . А что, сувенир привести тебе? -растерялся я. -Аргентум - далекая желтая планета. - снова сказал он. Сказал очень отчетливо. С ударением на каждое слово. Все таки, странный он какой-то. Его напряжение постепенно стало передаваться и мне. И появилось необъяснимое чувство тревоги. Все вокруг и вибрация двигателей и яркий свет солнца в иллюминаторах и даже невнятное бормлотание рации - все это вызывало ощущение уже виденного. Дежа вю?. Пожалуй. И что-то еще: Вот, сейчас, именно в эту секунду я должен вспомнить что-то еще. Какая-то мысль вертелась у меня в мозгах и я никак не мог ухватить ее за хвост и вытащить из глубин своей памяти. Да что же это такое со мной.. Таблетки от похмелья так действуют что-ли? - Лэн... Лэн! -голос Даньки звучал как в тумане.
-Лэн!!! АРГЕНТУМ - КРУГЛ КАК ЖЕЛТЫЙ АПЕЛЬСИН.-Данька почти кричал. Что он несет! Какой, нахрен, апельсин. Что вообще происходит?! Мне показалось что я теряю сознание. И в это мнгновение я, наконец-то, ухватил мысль, которая прыгала в моей пустой голове как шарик от пинг-понга. Краткое миг покоя, и следом за ним пойманная мною мысль взорвалась подобно хлопушке, наполненная бисером. И я вспомнил все...
В 1918 красное знамя воевало против крестной силы. Остатки крестной силы поразбежались в туретчину, китайщину, африку и францию. Вот такая она, сила крестная.
печальное, что это до лампочки преподнистся в виде духовных скреп..Верущия библию-то ваще читали? Или тока по рассказам знают о ней. Зато все у крестами...
Нету у нас никакого народа, все сами по себе. Никакого объединяющего начала в России нет. Попы пользы никакой не приносят, церкви стоят как музеи, раньше в них и ходили, потому что никаких развлечений не было - ни телевидения, ни интернета, ни театра. А на религию всем до лампочки.
Был старый советский анекдот: турист достал экскурсовода своей простотой. -- А вот это кремлевская стена... -- А зачем на ней зубцы? -- Чтоб сволочь всякая не перелезала!!! -- Откуда?
злючка:по кочкам что точно запрыгало :) ...Многие участники круглого стола согласились с тем, что в России идет борьба не между религиями, а между верующими и неверующими. В связи с этим координатор дискуссионного клуба Всемирного русского народного собора Сергей Волобуев даже предложил внести "радикальный индивидуализм" в список экстремистских мировоззрений: "Это экстремистская философема, ее надо ставить под запрет". .
(Он предупредил, что «если элита и власть не умеют услышать голос народа и опереться на его силы, то это обязательно кончится поражением».) как только" сухой закон " примут и запретят табак , долбобы власть снесут ,СССр так через горбачёва свалили. В 17году Тротский с Лелиным матросов напоили вот и результат : кто наливает тот и рулит ,пока те в угаре
по кочкам что точно запрыгало :) http://www.utro.ru/articles/2013/05/17/1119233.shtml?utm_source=dlvr.it&utm_medium=twitter В четверг, 16 мая, в Общественной палате прошли слушания под председательством протоиерея Всеволода Чаплина на тему "Религия, общество, образ жизни – предварительные итоги и перспективы непростой дискуссии". Чаплин сообщил собравшимся, что международная конвенция о свободе вероисповеданий была переведена на русский язык с ошибками: "Русский перевод сознательно или несознательно ограничивает международный закон. В русском переводе сказано "исповедовать", тогда как в английском варианте говорится о "манифестации", "провозглашении". Кроме того, в английском варианте конвенции речь идет не только об индивидуальной, но и о коллективной свободе – религию разрешено исповедовать публично, "разрешается свобода не только мыслей, но и действий", пояснил Всеволод Чаплин..... ...Многие участники круглого стола согласились с тем, что в России идет борьба не между религиями, а между верующими и неверующими. В связи с этим координатор дискуссионного клуба Всемирного русского народного собора Сергей Волобуев даже предложил внести "радикальный индивидуализм" в список экстремистских мировоззрений: "Это экстремистская философема, ее надо ставить под запрет". Однако Всеволод Чаплин сказал, что не стоит действовать такими методами – неверующих надо приглашать на дискуссии, в том числе, на телевидение в формате ток-шоу. Преследовать же в уголовном порядке пока будут только тех, кто борется за свое мировоззрение силовыми методами.
(По его мнению, нынешняя ситуация во многом похожа на ситуацию 1917 года — «некоторые карикатуры на императора, министров, священников, полицейских будто взяты из сегодняшних блогов, только костюмы немного поменять».) И растяжки с лозунгом "грабь награбленное" повесить
Глава синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин надеется, что действующая власть сможет справиться с «антипатриотическими» силами, сообщает «Интерфакс». «Ведется глубоко антипатриотическая, антигосударственная пропаганда. Есть организованные силы, внешняя поддержка. Но умное государство и умная элита всегда с такой угрозой справится, если пробудит глубинные силы народа», — заявил Чаплин на форуме партийных проектов «Единой России». По его мнению, нынешняя ситуация во многом похожа на ситуацию 1917 года — «некоторые карикатуры на императора, министров, священников, полицейских будто взяты из сегодняшних блогов, только костюмы немного поменять». Он предупредил, что «если элита и власть не умеют услышать голос народа и опереться на его силы, то это обязательно кончится поражением». «Я рад, что патриотическая платформа «Единой России» и, в целом, партия видит инициативы народа и поддерживает их», — добавил Чаплин. http://www.gazeta.ru/social/news/2013/05/17/n_2916025.shtml
http://m.livejournal.com/read/user/stepanychver2_0/48305
Путинские чиновники - настоящие патриоты.
Дальше чем звезды
ХОЛОДНОЕ УТРО
Звук вентилятора стал совсем невыносим. Он повизгивал,
похрюкивал и в конце концов зашелся такой соловьиной трелью, что
я открыл глаза. Нет, так жить нельзя - подумал я , смазка еще
никому не вредила. Тем более вентиляторам. Правда Люся? Я
пошарил правой рукой рядом с собой, но там никого не было.
Странно. Я попытался восстановить в памяти вчерашний день.
Вечер. Телефонный звонок. Такси. Кафе "Голубая лагуна". А
дальше? Что же было дальше? Не помню. Помню только мелькание
света в глазах и скрип. Отвратительный скрип кровати. Кстати,
Ее тоже надо не забыть смазать. Может быть Люська слева. Пошарив
левой рукой вокруг себя я наткнулся на какой-то твердый цилиндр.
Ого. А это еще что такое? Люся, откуда у тебя это? Или ты не
Люся..
А впрочем нет, это не то. Слишком большое, слишком твердое
и слишком гладкое. Я поднял левую руку над кроватью и поднес к
глазам. Это была Бутылка. "Гжелка". И вроде-бы в ней еще
маленько осталось, на донышке правда, но есть. Я поднес горлышко
ко рту. Обжигающая жидкость перекочевала из бутылки в мое горло.
Сделав глоток я сморщился. Отвратительно. Ведь раньше я никогда
не опохмелялся.
- То ли еще будет, Лэн - подумал я. Вот когда лет через
пять спишут тебя из космофлота, вот тогда ты узнаешь, что такое
классичекский запой. Я сделал еще один глоток. Осмотическое
давление между моими мозгами и окружающим миром постепенно
выравнивалось и реальность перестала казаться бездной, видимой
из окна скафандра. Я поднял подушку с пола и положил ее под
голову. Обел глазами комнату. Да.. Полный бардак. Хозяйка из
тебя, Люська, получилась бы никакая. Может таких как ты и берут
в космонавты, и даже лейтенантские нашивки дают, а вот в жены
таких точно не берут. Только в любовницы. Хотя Люська по этому
поводу нисколько и не комплексовала, и, если честно, не ее
выбирали, а она сама решала с кем бы ей еще потрахаться. Так и я
стал ее очередным увлечением. Хотя Люси была очень даже ничего.
В темно сером брючном костюме, с короткой стрижкой она походила
скорее на мальчишку-подростка из школы юнг, чем на
двадцатипятилетнего лейтенанта космофлота. И судя по тому, что
мужики падали к ее ногам как спелые груши, я начинал
подозревать, что образ пышногрудой блондинки далеко не для всех
является идеалом женской красоты. Ну я - понятное дело.Но
ребята из отряда. Никогда бы не подумал.
Я оглядел еще раз комнату.Серого кителя лейтенанта
космофлота тоже нигде не было видно. Значит ушла. Вот всегда с
ней так, чувствуешь себя последней проституткой, покинутой
богатым любовником. Такая вот странная гармония отношений между
мужчиной и женщиной. Непонятно только кто есть кто. Я представил
нашу следующую встречу.
Я ей говорю с порога.
-Гудбай, май лаф, гудбай. Наша встреча была ошибкой.
А она:
-Прости милый, не покидай меня. Я буду мыть посуду и
научусь варить борщ. И в кружок кройки и шитья тоже запишусь
обязательно.
А я:
-Нет. Мы слишком разные.
А она:
-Пошел нахер, козел. Трахай и дальше свой жесткий диск.
Так и скажет, причем скажет сразу. Без всяких борщей и
вязаний. Ну и пусть. Переживем и это. В конце концов я был
вполне доволен своей жизнью. Не счастлив, конечно, всего лишь
доволен, но теперь мне хватало и этого. А когда-то было и
счастье. Было:
Я посмотрел на висящий на стене портрет. Светловолосый
мальчишка на нем улыбался чуть склонил голову и, глядел куда-то
вдаль. Я помню этот день.Тогда мы поехали с ним в лес, решили
пособирать настоящей лесной земляники, маслят. Да и просто
побродить на свежем воздухе, пофотографировать новеньким
Олимпусом, который я подарил ему на двеннадцатилетие. Я
сфотографировал его когда он стоял на опушке леса и смотрел на
проплывающе облако. Казалось, что он совершенно отключился от
реальности и тоже летит вместе с облаком по небу. Да собственно
так оно и было,поэтому и снимок получился таким удачным.
После этих воспоминаний вставать с кровати совсем не
хотелось.
Похожее происходит холодным темным зимним утром, когда прозвенел
будильник. В квартире темно, на улице холодно и темно. В этот
момент особенно остро понимаешь, что почувствовали Адам и Ева
изгнаные из рая. Но подобно им ты собираешь всю свою волю и
поднимаешься из кровати. Поднимаешься в холод. В темноту. В
страх. В жизнь.Ненавижу зимнее утро. Это время дьявола, который
пришел забрать души тех, кто уже устал сопротивляться жизни и
порадоваться гордыне тех, которые еще думают чего-то достичь за
счет своего упорства и терпения. Скоро он придет и за мной,
чтобы забрать меня в свою страну, и я не буду цепляться за этот
мир. Теперь уже не хочу.
Я последний раз приложился к горлышку бутылки и осушил ее
до дна.
Теперь, надо подождать. Минут через пять жизнь не будет
казаться столь уж мрачной.
Так оно и произошло. Я выбрался из под одеяла и прошлепал в
ванную. Хорошо, что есть горячая вода. Плескание в ледяной воде
доканало бы меня совершенно. Я включил душ посильнее и погорячее
и залез под тугие струи. У-у-х, ничего лучше не бывает после
тяжелой ночи, и я с наслаждением вертелся под горячими струями.
Растеревшись полотенцем и накинув халат я вышел из ванной. Эх,
сейчас бы еще тарелку горячего наваристого борща и жизнь стала
бы вообще интересна и весела. Но готового борща, конечно же не
было, а варить его из концентрата я считал ниже своего
достоинства. Это же борщ, а не какая-нибудь овсяная каша.
Придется обойтись вареными сосисками с пакетным (увы)
картофельным пюре.
Я ел тупо уставившись в окно. Грустное безмолвие, но и
телевизор включать не хотелось. Зачем одиночество в тишине
заменять одиночеством пореди шумной толпы. Это еще тоскливее. На
кухне надо сидеть с друзями, есть вареную картошку с солеными
огурцами и запивая все это дело водкой разговаривать о жизни.
Раньше такие посиделки часто бывали у меня. Да и сейчас
случаются, но все реже и реже.
Скучно. Все становится скучным. Даже, то что раньше
казалось смыслом существования. Как там поется: "Всему цена
одиночество, иначе не получается." Действительно, не получается.
Теперь и мне приходится платить эту цену за все:
Например, за то, что он любил сидеть по утрам вон там у
окна и болтая ногами рассказывать, что ему приснилось ночью.
Удивительно, но он почти всегда помнил свои сны. Иногда, правда
он говорил, что ему ничего не приснилось сегодня, но по глазам я
видел - обманывает. Просто не хочет или стесняется говорить. Да
и мало ли что может присниться двенадцатилетнему мальчишке. Я в
%#. годы тоже не только летал во сне. Тогда свои сны рассказывал
я. Правда я их почти не запоминаю, но это и не важно, всегда
можно придумать чего-нибудь.Однажды, когда он явно встал не стой
ноги и сидел нахохлиышись как мокрый воробей, я сочинил историю,
что мне приснился захват школы инопланетянами, с последующей
организаций патизанского движения во главе которого стоял он,
увешанный гранатами и вооруженный шпагой. Артур так
развеселился, что уронил вареные яйца на пол. И посетовав, что
они не квадратные стал собирать разлившийся желток тряпкой.
Между тем, на улице совсем рассвело и я подошел к окну. С
высоты двадцатого этажа вся улица была как на ладони. По дороге
двигались маленькие прямоунгольники автомобилей, по тротуару
ползли точки людей. Забавно смотреть на толпу издалека, потому
что становится понятно- ее движение подчиняется обычным законам
термодинамики.Так же можно описать движение пыли в потоке
воздуха. Люди -пыль, а судьба - ветер. Вот что такое наша жизнь,
если смотреть на нее с высоты.
С высоты не видно деталей. Если бы я жил ниже, то увидел
бы что вон та пылинка - это, может быть, мамаша ведущая ребенка
в детский сад, а вон та точка - студент спешащий на занятия, а
вон те две соринки , наверное, влюбленная парочка, идущая
взявшись за руки. А та крупинка на тротуаре.. Та крупинка - это
быть может мальчишка, ровесник Артура, катающийся на роликовых
коньках. Только самого Артура я бы никогда не смог разглядеть
среди этих пылинок. Потому, что его там нет.
Нет уже два года.
Я рад, что не живу ниже, иначе мое одиночество казалось бы
мне еще невыносимее.
Я постоял еще немного у окна, прижавшись лбом к стеклу.
Небо постепенно затянулось тучами и пошел слабый дождик. Его
слезинки изредка чертили на стекле прямой след. Но облака вверху
и люди внизу сразу же затянулись дымкой и стали одинаково далеки
от меня. Все опять вернулось на круги своя. Туман и одиночество.
Одиночество и туман. И до конца отпуска еще целых две недели.
Надо было всетаки поехать куда нибудь, подумал я. Хоть
индивидуальным туром, если меня не устривиает многолюдие обычных
курортов. Но зачем:Море, песок и суета. Песок, суета и море. И
все это дополнено алчными туземцами и нахальными туземками. От
такого отдыха еще несколько месяцев надо будет приходить в
себя.
Эх люди, не видели вы настоящей красоты, а только турецкий
туристическй ширпотреб. А какая у турок может быть красота? Они
же турки.
Видели бы вы океан Орины, когда ночью над ним восходит
сразу две огромных звезды. Красная и оранжевая. А одинадцать
спутнков Орины висят в небе как разноцветные китайские фонарики.
Становится так светло, что вполне можно читать. Но читать,
конечно же, в это время просто глупо. Спектры местного солнца и
двух восходящих звезд настолько отличаются, что кажется будто
над привычным пейзажем поработала кисть смелого художника. Он
перекрасил все передметы, удлиннил тени и добавил
особого блеска. Такого, что заблестело все, что днем казалось
мягким и шероховатыми. Скалы, стволы местных деревьев и даже
песок. Не ярко, а чуть приглушенно. Так блести матовая
поверхность мрамора в дневном солнце.
Но и это великолеприе меркнет на фоне местных скал. Только
для того, чтобы их увидеть стоило стать пилотом космофлота.
Скалы на побережье сложены из особого минерала, в котором при
охлаждении происходит механическая разрядка и он вспыхивает на
долю секунды мягким синим цветом. Эти синие светящиеся волны
мечутся по поверхности скал как огни святого Эльма. Иногда
бывает, что скала остывает равномерно, и тогда волна света
$.ab(# %b в длину сотен метров. Она начинает свое движение у
вершины и падает вниз, чтобы разбиться там у воды миллиардами
огоньков.
И все это великолепие окружено океаном, воды которго всегда
черны. И днем и ночью. Жизнь конечно присутствует в нем, но
редко показывается на его поверхности, и уж тем более не
привлекает к себе внмание яркими иллюминациями. Это даже не
совсем вода, а очень густой раствор, настолько минерализованый,
что купаться в нем почти невозможно, но зато на его поверхности
можно спокойно лежать. Главное не хлебнуть рассола. Он, вообще-
то, не ядовит, но уж очень горько-солен. С каким-то серным
привкусом. Нет, океан там не для купания, а для красоты. И он
свое предназначение вполне правдывает. Всегда спокойный и
величественный он отлично дополняет ночной пейзаж своей почти
зеркальной черной поверхностью. И когда стоишь на его берегу
чувствуешь себя попавшим между двух небес. Сверху черная бездна
космоса с крупинками звезд, а перед тобой гладь океана,
вспыхивающая яркими огоньками отражений. И то и другое одинаково
прекрасно и манит тебя.
Я обещал Артуру свозить его на Орину, когда ему стукнет
четырнадцать. Неофициально, конечно, ведь космического туризма
вроде бы не существует. Не прижился он, почему-то, на Земле.
Слишком дорого, да и иные миры не горят желанием принимать у
себя туристов не очень развитых миров. Но начальство обычно
закрывало глаза на такие поездки. В конце концов никому от этого
не становилоясь хуже, да и опасности особой тоже не было.
Професия космопилота уже давно потеряла свою прежнюю
романтическую остроту. Теперь это скорее экспедитор при грузе,
чем ииследователь космоса.
Мы могли полететь с ним на Орину в это лето. Ведь на
прошлой неделе Артуру исполнилось четырнадцать. Исполнилось бы..
2. ДАНЬКА
Телефона пропищал как всегда неожиданно и неприятно.
-Алло, Лэн, привет, это тебя Михалыч беспокоит. -раздался в
трубке голос нашего начальника отдела кадров.
- А ,привет, Михалыч.- ответил я - Рад тебя слышать.
Действительно рад. Чую неспроста звонишь. Уже не хочешь ли
спросить, надоело ли мне отдыхать?.
Собеседник на том конце провода замялся, но разродился в
конце концов длинной тирадой о непродуманности графиков
отпусков, неравномерности грузопотока и некоторых
безответственных товарищах, которые уезжают повышать
квалификацию, когда заменить их совершенно некем. Это он явно
Сидорова имел ввиду. Действительно, обожает парень учиться. И
как его в пилоты занесло, аспиранта недоделанного.
- Ну так это, Лэн, вот такое дело. Не мог бы ты выйти из
отпуска на неделю пораньше.- сказал Михалыч- А к следующему
отпуску мы тебе две недели добавим. -тут же поспешно добавил он.
- Ну .. Я даже не знаю, Михалыч.- У меня были кой-какие
планы на эту неделю, но раз надо:- я хотел продолжить рассказ о
том, как
много я потнряю если выйду из отпуска на неделю раньше, но на
том концце провода уже услышали, то что хотели.
-Спасибо, Лэн, через час за тобой придет машина.
Планируется рейс на Аргентум. Какое-то барахло кремниевое. Ну
пока, до встречи-
в трубке послышались короткие гудки.
Я тоже положил трубку. Аргентум так Аргентум, барахло так
! ` e+.. Рейс ничем не хуже и не лучше других. Надо быстро
привести себя в форму.
Так, где там эти хваленые таблетки. Контрабандный товар, прямо
из Одессы.
А, все равно, лишь бы работали. Я положил в рот два белых
кругляшка и запил их водой. Конечно, печень мне за это спасибо
не скажет, но зато через два часа в крови не будет и следа
алкоголя. Мало ли какие проверки будут, незачем подставлять
ребят из службы безопасности полетов.
Пока я одевался и собирал вещи подъехала машина. Я быстро
спустился
и поздоровавшись с шофером сел на заднее сиденье Волги. Да,
наверное сильно их приперло, если уж Сан Саныч свою машину
прислал. Шофер был незнакомым, но это не помешало ему всю дорогу
рассказывать о его сложных семейных взаимотношениях. Я узнал,
что теща у него стерва ( а разве бывает иначе?), что тесть -
ничего мужик, хотя и прижимистый. И что
шурин (интересно, кто такой шурин? Никогда не помнил всю эту
иеррархию отношений) попросил устрить его на работу в космопорт,
хотя бы дворником.
- Поговори с Сан Санычем, насчет работы - решил я хоть как-
то поддержать разговор.
- Да говорил уже, обещал помочь, вроде бы.- с сомнением
сказал водитель.
-Ну, если Саныч обещал, то поможет. Кремень, а не человек.
-сказал я.
Интересно, что он ответит. Ведь необязательнось в обещаниях Сан
Саныча была притчей во языцах. Сейчас мы узнаем, как долго,
парень, тебе удастся возить начальсво.
-Угу..- И нерешительный кивок головы,
Долго.. Ты будешь возить его долго и счастливо и уйдете на
пенсию вы в один день. Дальше мы ехали молча.
Скоро в окне показалось административное здание космопорта.
Оно стояло в лесу и напоминало скорее большую кирпичную школу,
окруженную зеленью, чем учереждение. Те же два этажа и большие
окна в классах-кабинетах. Только коридоры в этой школе огромной
длины, а вместо футбольного поля во дворе огромная автостоянка.
И огороды. Кругом огороды. Ну точно - вылитая школа. С опытным
участком впридачу. Неотделим русский человек от огорода. Без
куста крыжовника во дворе он чувствует себя неуютно.Интересно,
они во время перерыва земля копают, или дежурство устанавливают?
Через несколько минут показалось поле космодрома и проехав
через проходную мы попали в сектор предполетной подготовки.
- Привет, Лэн. - встретил меня Михалыч.- Хорошо, что ты
пораньше подъехал. Так. Только что пришла новая сводка прогноза
по нейтринным полям. Обещают окно стабильности через полсаса с
вероятностью 87 процентов. Потом в течение 12 часов окно может
быть, с вероятностью 23 процента. Так что надо поспешить,
контейнер уже со вчерашнего дня на орбите. Быстро переодевайся и
в "Комету". А то придется здесь торчать до утра. Тебе это надо?
Мне этого, конечно же, было не надо. Ох уж прогноз полей.
Самое слабое звено космических перевозок. Отсутствие окон
пргнозируется легко-такие интервалы длятся часами и десятками
часов, а вот сами окна :
Они кратковременны и предсказать их гораздо сложнее, даже на
короткий срок. Я рысью помчался в гардероб, и уже через десять
минут сидел в кабине
"Кометы". Очень удобная модель для суборбитальных прыжков.
Грузоподъемность, конечно же маленькая, но зато взлетать может с
любого Мало-мальски приличного аэродрома. А уж садиться..
Несколько лет назад, был случай, что "Комета" села на шоссе.
Случай, конечно же экстремальный, и без большой толики удачи там
-% обошлось. Но все же - это показатель надежности.
Я занял только одно кресло рядом с пилотом "Кометы", одно
кресло пустовало, а вот в третьем... В третьем кресле сидел
мальчишка лет двенадцати. На нем были джинсы, белые кроссовки и
футболка неопределенного цвета, на которой была надпись
"Космофлот - это круто".
Худой, светловолосый мальчик, с большими карими глазами и чуть
вздернутым носом. Мальчик сошедший с фотографии, висящей у меня
дома. Мираж:
Но мираж тихо сказал "здрасьте" и еще сильнее вжался в
спинку сиденья. Как же он похож:Невероятное сходство!
Я наклонился к пилоту и тихо спросил его
- Вань, это кто?
-Да это:. Это из школы юнг. Победитель чего-то там. Вот
наградили
его полетом на "Комете." На мою голову..-тихо добавил он в
сторону.
Но слух у пацана, видимо, был хороший и после последних слов
Ивана он окончательно сник. Я ткнул пилота кулаков в бок и
повернулся к маленькому пассажиру.
-Ну, здравствуй победитель.
-Здрастье. -Еще раз сказал он совсем потухшим голосом глядя при
этом на кончики кросоовок.
- И кого и в чем ты победил? Чемпион по боксу, наверное? -
пытался я разрядить обстановку. И как всегда неуклюже. Мальчишка
молчал, обиженно сопя и продолжая упорно глядеть на кончики
кроссовок.
-А все таки? - я придал своему голосу максимальную серьезность.
- Я рисую хорошо - тихо сказал он.
- Рисуешь? Это замечательно. И что больше всего любишь рисовать?
- спросил внешне непринужденно, но натянувшись внутри, как
струна.
-Облака люлю рисовать.
Струна лопнула.
Облака... Я прикусил губу и отвернулся глядя в окно.
Артур - фотограф облаков. Так я шутил, когда он в
очередной раз сбрасывал заполненную флешку с фотоапврата на
компьютер. Там были, конечно, не только облака, но в основном
они. Пушистые, похожие на дымку, вытянутые в линию, окрашенные
лучами заходящего солнца. Разные, но всегда красивые. Он видел
красоту неба. Может быть поэтому и ушел туда так рано.
-"Комета". Алле-е. -неожиданно загундосил передатчик.-
минутная готовность. Полоса пять. Двадцвть градусов. Пять
метров. И не забудьте пассажира пристегнуть.
Я обернулся чтобы помочь ему справиться с ремнями безопасности.
-Так. Пристегнулся? Да обычные здесь ремни, как в
автомобиле. Вот сюда вставляй замок. - я подогнал ремни под
его худую фигурку и подергал их для надежности.-ну вот,
теперь порядок. В окно все видно? А то обидно летать будет
слетать балластом. -с улыбкой сказал я, глядя на него.- И
приятелям будет нечего рассказать.
Мальчишка посмотрел на меня, явно хотя что-то сказать, но потом
отвернулся к окну.
- Угу, видно- сказал он, вытянув тонкую шею к стеклу
иллюминатора.
Еще через минуту он, вроде бы, вообще отключился от внешних
разражителей, в число которых входил и я. Пристегнувшись, я
откинулся на спинку сиденья.
Хочется надеяться, что сегодня я слетаю не напрасно. Все
таки 83 процента вероятности окна - это немало. Корпус самолета
медленно завибрировал и мы стали выруливать на полосу. Пейзаж за
окном медленно пополз назад. Минут через пять нудной рулежки
a ,.+%b замер, двигатели взревели и вибрация усилилась. Резко
сорвавшись с места он помчался по полосе, а еще через несколько
секунд взмыл в небо.
На самом деле, ничего интересного нет в полете на "Комете".
Просто очень высоко и очень далеко. По моему так. Странный приз
достался мальчишке. А может я совсем зачерствел и ничему не
способен удивляться? Да, наверное. Зачерствел, засох и
мумифицировался. Осталось только набить голову и брюхо опилками
в саркофаг лечь. Мумие недоделанное. Вот так надо уметь ценить
маленькие радости жизни подумал я, глядя на пацана. Радость
полета, например,
Тот переживал эту радость на всю катушку. Ремни не давали
ему сильно развернуться, но и не могли остановить его желание
увидеть и почувствовать ВСЕ. Мне даже показалось, что если
сейчас их остегнуть, то он полетит дальше, а самолет рухнет
вниз.
-Иван, какое время подлета к станции ?- спросил я.
-Минут через десять войдем в зону захвата.
Так, значит всего минут двадцать. Неплохо. Как раз успеваю к
началу возможного окна.
Между тем, самолет уже вошел в облачный слой и иллюминаторы
заволокло серым туманом. Рядом со мной раздалось разочарованное
-У-у-у. Ничего не видно.
-Ты что никогда на самлете не летал что-ли? Сейчас мы из
этой ваты вынырнем. Смотри, смотри, а то пропустишь самое
интересное.
Слвно в подтверждение моих слов в иллюминаторах снова
сверкнуло солнце. На этой высоте оно казалось гораздо ярче.
Практически белый шар висел в ярко голубом небе. Вата облаков
под нами становилась все гуще и гуще и через пару минут стала
походить на белый плотный ворсистый ковер, местами затертый
почти до дыр. Через них просвечивалась земля, иногда были видны
тонкие ниточки дорог и зеленый мох леса. Забавно, подумал я,
Мир, живущий под ковром. Как пыль у нерадивых хозяев. Внезапно
двигатели самолета стихли, и только вибрация корпуса не
оставляла сомнений в том, что они все еще работают.
Справа от меня почувствовалось обеспокоенное ерзанье. Я
повернулся к мальчишке и застал на себе его испуганно-
вопрошающий взгляд. Неужели он и этого не знает?
-Это мы звуковой барьер перешли. Все в порядке. Парашюты
пока не пригодятся. Ты что, действительно никогда не летал
на самолете? Ни разу?
-Не-а. - нехотя признался он. -
-Да, парень. Такие люди в наше время редкость. Не волнуйся.
Когда мы начнем падать, я тебе скажу.
Он улыбнулся. Какая хорошая у него улыбка. Так от души улыбаться
умеют только дети.
Самолет поднимался все выше и выше и облака по нами уже не
казались такими ровными и плотными, а стали снова напоминать
пятна тумана. На земле уже перестали быть видными предметы
привычного глазу масштаба, а материки пока еще не охватывались
взглядом. Постепенно исчезало и небо. Из ярко голубого оно
становилось темным, а кое-где на нем уже виднелись искорки
звезд. Мрачная это картина, когда исчезает небо, а земля
уменьшается на твоих глазах. Красивая, но мрачная. Начинаешь
осознавать, что нет ничего абсолютного, кроме пустоты. Огромной
и всепоглощающей пустоты.
Радость моя, мы летим!
Выше, и выше, и выше,
Города проплывают под нами
И птицы с ликующим криком
Взмывают под самое небо
Прощаясь с тобой
Все для тебя в этот день!
Горы, и реки, и травы,
Это утро - последний подарок Земли
Так прими его в Вечность с собой
Плачь, мы уходим отсюда, плачь,
Небеса в ледяной круговерти,
Только ветер, сияние, плачь,
Ничего нет прекраснее смерти!
Плачь, слышишь - Небо зовет нас, так плачь,
С гулом рушатся времени своды,
От свободы неистовой плачь,
Беспредельной и страшной свободы!
Плачь, мы уходим навеки, так плачь,
Сквозь миры, что распались как клети
Эти реки сияния! Плачь!
Ничего нет прекраснее смерти!
Артур уже забрал в вечность свой последний подарок,
оставив мне только воспоминания. Они рассыпанны в моей памяти
также как эти звезды на чернеющем небе. Стоит чуть подняться и
сразу же тонет вся земная суета, как сама земля утонула сейчас в
тумане облаков. И остаются только звезды - дни проведенные
вместе с ним. Млечный путь моих воспоминаний состоит из тысяч
таких дней-звездочек, но некоторые из них сияют особенно ярко.
Например, такие как тот ноябрьский день - последний день в
его короткой жизни. И память тянет меня туда снова и снова:
Это был один из тех теплых дней поздней осени, когда
природа уже погружается в дремоту, но еще не спит, в ожидании,
что ее накроют теплым снежным покрывалом. Воздух становится
прозрачен и как-то по особому тих. Только шелест падающих
листьев наполняет его слабым шепотом, как будто кто-то,
вдалеке, поет колыбельную. А вечером пошел снег. Тихо кружась,
он падал крупными хлопьями на еше влажную землю, не замерзшие
лужи, облеплял ветви деревьев. И робкий шелест опавших листьев
тоже постепенно замолкал под его пушистым одеялом. Мы шли по
старому парку в свете вечерних фонарей. Ты специально загребал
ногами большие сугробы и скоро твои кроссовки и джинсы промокли.
-Перестань Артур.- скзал я- оставь дворникам немного
работы. А то после тебя след, как после снегоуборочной машины.
Ноги опять промочил.
Смотри, если опять заболеешь чаю с коньяком больше не дам.
Будешь аспирином лечиться. Упса.
-Упса ты сам бери.- замеялся ты- а я два раза в год не
болею.
-Ах ты пошляк, смотри уши надеру.-рассердился я. Упса ему
не нравится. А что же тогда тебе надо?
В твоих глазах сверкнули озорные огоньки, но так ничего и не
сказав ты стал отряхивать снег с джинс.
-Ну ладно Арчи, пошли домой ,а то действительно замерзнешь-
сказал я и отряхнул снег с его волос. Почему шапку не одел?
Холодно же. Пойдем, тебе еще и уроки учить надо.
Ты сморщился как от зубной боли.
-К завтрашнему дню сочинение надо накатать.- обреченно
сказал ты.
Про классиков и их роль в современной жизни. Может
действительно лучше заболеть? Пойду упаду вон в ту лужу.
Lожет повезет и простыну.
-Даже не надейся. Откачаю и утром все равно отправлю в
школу. Так что пошли. - засмеялся я.
-Изверг. И не жалко тебе ребенка? Где же мое счастливое
детство?
Одни уроки, да уроки.- заныл ты.
-Ладно уж. Уроки. А кто вчера весь вечер в Дюка резался.
Даже хлеба не купил.
-Да забыл я , забыл. Зато на третий уровень вышел. Там
оказывается тайник за стеной в комнате охраны. А кнопка под
столом у вахтера.А я
иду по тоннелю, смотрю листок валяется..
Ты бегал вокруг меня и размахивая руками рассказывал
историю своего трудного восхождения на третий уровень. И про то,
какую храбрость и ловкость ты проявил при этом. Я лишь изредка
кивал головой и старался обходить лужи подальше потому, что в
азарте ты не замечал ничего под ногами. Потом ты устал, и
остаток пути мы шли молча. Только однажды ты поднял голову и
хотел что-то сказать, но замялся, а я не решился спросить,
боясь услышать ответ. И теперь уже не услышу его никогда
Потому, что на следующий день тебя не стало.
В рюкзачке так и осталась лежать тетрадка с сочинением,
которое мы вместе писали в тот день до часу ночи. Экран
компьютера светился надписью об успешном выходе на третий
уровень Дюка, на спинке стула висела твоя рубашка. Все было как
обычно. Только тебя уже не было.
Потом были похороны, была маленькая могилка с крестом на
окраине кладбища, было искреннее желание друзей помочь, но зачем
это все. Ведь тебя уже не было..
Вслед за этим на несколько месяцев умер и я. И в пустой
квартире с отключенными телефонами и оборванным дверным звонком
была только тишина и мучительный наркотик воспоминаний. И было
много водки. Очень много.
Лгут, когда говорят, что время все лечит.Оно не лечит, а
приучает нас жить с постоянной болью. Как неизлечимо больных.
Главное не делать резких движений, не видеть, не слышать, не
переживать. И тогда боль никак не проявит себя. Но стоит только
уловить дыхание жизни, и терпеть ее становится невыносимо.
Как в эту минуту. Когда рядом сидит мальчишка так похожий
на него. Удивительно похожий для того чтобы это было просто
случайностью.
Или может быть мне это показалось?
Я развернулся, чтобы еще раз рассмотреть его, и с
удивлением увидел, что мальчишка смотрит не в иллюминатор, а
прямо перед собой. Он явно ждал, когда я повернусь в его сторону
и наши глаза сразу же встретились.
Невероятно похож! Тот же серьезный взгляд,больших и карих, в
обрамлении длинных пушистых ресниц глаз. Те же волосы, такой же
чуть курносый нос и даже родинка на левой щеке. Я глядел на него
и не мог ничего поделать с собой потому, что понять это было
невозможно, а верить в чудеса я уже давно разучился.
-Как тебя зовут, Победитель -наконец решился я прервать
затянувшуюся паузу.
-Даниил. Ну, или просто Данька.
-Данька? Удивительно, а меня Лэн. Похоже, что у нас тобой
имена из одной книги. "Мальчик и Тьма", читал?
-Нет, не читал. Я фильм смотрел.
-Ну, фильм это не то. В фильме всего не расскажешь. Это
читать надо. Обязательно прочитай. -сказал я, и неожиданно
для себя добавил:
-Крылатые и свет. Мрак отступит.
Почему-то я произнес эти фразы, так будто цитировал параграф
cab " космофлота на экзамене. Нет, определенно пить надо
меньше. Язык впереди мозгов уже работает.
Мы помолчали.
-А что не смотришь в окно? Неинтересно уже?
-Да нет. Интересно,конечно, только:
-Что только?
Он молчал.
-Может быть тебя укачивает, или.. еще чего хочешь? Не
стесняйся. при первом полете всякое бывает. Что нахохлился?
-Не-е-е. Ничего не хочу.
-Надо же, какой ты всем довольный. Ничего не тебе надо.
Что то не так. Я чувствовал как растет его напряжение. Может
быть он боится полетов? Не хватало только еще истерики на борту.
-Лэн, ты правда летишь сегодня на Аргентум? - его
неожиданный вопрос прозвучал скорее как утверждение.
-Ну..Надеюсь, что сегодня. Хотя всяко может получиться . А
что, сувенир привести тебе? -растерялся я.
-Аргентум - далекая желтая планета. - снова сказал он.
Сказал очень
отчетливо. С ударением на каждое слово.
Все таки, странный он какой-то. Его напряжение постепенно стало
передаваться и мне. И появилось необъяснимое чувство тревоги.
Все вокруг и вибрация двигателей и яркий свет солнца в
иллюминаторах и даже невнятное бормлотание рации - все это
вызывало ощущение уже виденного.
Дежа вю?. Пожалуй. И что-то еще: Вот, сейчас, именно в эту
секунду я должен вспомнить что-то еще. Какая-то мысль вертелась
у меня в мозгах и я никак не мог ухватить ее за хвост и вытащить
из глубин своей памяти. Да что же это такое со мной.. Таблетки
от похмелья так действуют что-ли?
- Лэн... Лэн! -голос Даньки звучал как в тумане.
-Лэн!!! АРГЕНТУМ - КРУГЛ КАК ЖЕЛТЫЙ АПЕЛЬСИН.-Данька почти
кричал.
Что он несет! Какой, нахрен, апельсин. Что вообще
происходит?! Мне показалось что я теряю сознание. И в это
мнгновение я, наконец-то, ухватил мысль, которая прыгала в моей
пустой голове как шарик от пинг-понга.
Краткое миг покоя, и следом за ним пойманная мною мысль
взорвалась подобно хлопушке, наполненная бисером.
И я вспомнил все...
Остатки крестной силы поразбежались в туретчину, китайщину, африку и францию.
Вот такая она, сила крестная.
(осторожно ненормативная лексика):
http://sadalskij.livejournal.com/1228649.html
Западный ветер "Белой революции" или как пятая колонна отрабатывает деньги
http://dokumentika.org/ru/v-mire/zapadniy-veter-ili-kak-pyataya-kolonna-dengi-otrabativala
печальное, что это до лампочки преподнистся в виде духовных скреп..Верущия библию-то ваще читали? Или тока по рассказам знают о ней. Зато все у крестами...
А на религию всем до лампочки.
-- А вот это кремлевская стена...
-- А зачем на ней зубцы?
-- Чтоб сволочь всякая не перелезала!!!
-- Откуда?
дожили... Еще парочку церквей надо построить...
http://www.utro.ru/articles/2013/05/17/1119233.shtml?utm_source=dlvr.it&utm_medium=twitter
В четверг, 16 мая, в Общественной палате прошли слушания под председательством протоиерея Всеволода Чаплина на тему "Религия, общество, образ жизни – предварительные итоги и перспективы непростой дискуссии". Чаплин сообщил собравшимся, что международная конвенция о свободе вероисповеданий была переведена на русский язык с ошибками: "Русский перевод сознательно или несознательно ограничивает международный закон. В русском переводе сказано "исповедовать", тогда как в английском варианте говорится о "манифестации", "провозглашении".
Кроме того, в английском варианте конвенции речь идет не только об индивидуальной, но и о коллективной свободе – религию разрешено исповедовать публично, "разрешается свобода не только мыслей, но и действий", пояснил Всеволод Чаплин.....
...Многие участники круглого стола согласились с тем, что в России идет борьба не между религиями, а между верующими и неверующими. В связи с этим координатор дискуссионного клуба Всемирного русского народного собора Сергей Волобуев даже предложил внести "радикальный индивидуализм" в список экстремистских мировоззрений: "Это экстремистская философема, ее надо ставить под запрет". Однако Всеволод Чаплин сказал, что не стоит действовать такими методами – неверующих надо приглашать на дискуссии, в том числе, на телевидение в формате ток-шоу. Преследовать же в уголовном порядке пока будут только тех, кто борется за свое мировоззрение силовыми методами.
Патриоты - 2 http://youtu.be/4pK7fnbIZSI
Туалетная бумага для оппозиции.
Тупоконечников или остроконечников?
«Ведется глубоко антипатриотическая, антигосударственная пропаганда. Есть организованные силы, внешняя поддержка. Но умное государство и умная элита всегда с такой угрозой справится, если пробудит глубинные силы народа», — заявил Чаплин на форуме партийных проектов «Единой России».
По его мнению, нынешняя ситуация во многом похожа на ситуацию 1917 года — «некоторые карикатуры на императора, министров, священников, полицейских будто взяты из сегодняшних блогов, только костюмы немного поменять».
Он предупредил, что «если элита и власть не умеют услышать голос народа и опереться на его силы, то это обязательно кончится поражением».
«Я рад, что патриотическая платформа «Единой России» и, в целом, партия видит инициативы народа и поддерживает их», — добавил Чаплин.
http://www.gazeta.ru/social/news/2013/05/17/n_2916025.shtml