Экстремал. Вот тоже, скажем, экстремал – С перил - и прямо в воду! Поди-ка, шею не сломал, Но… выбрал же погоду! Оно понятно, что весна, Что рай для всех влюбленных… Ну, что не сделаешь со сна, И в чувствах обреченных… Вот был у нас такой монах, С прозванием – Крякутный!* Летать пытался в облаках, В течениях попутных. Мир повидал от них всего, Но не было размаха… Остались лапти от него, От этого монаха! …Теперь, когда его найдут, Дурного экстремала, Он попадет на Божий суд, Другим не будет мало! *Иван Крякутный. В веке, кажется, 16-м, сиганул с колокольни. На самодельных крыльях, обтянутых кожей. Исход летальный.
Вот тоже, скажем, экстремал –
С перил - и прямо в воду!
Поди-ка, шею не сломал,
Но… выбрал же погоду!
Оно понятно, что весна,
Что рай для всех влюбленных…
Ну, что не сделаешь со сна,
И в чувствах обреченных…
Вот был у нас такой монах,
С прозванием – Крякутный!*
Летать пытался в облаках,
В течениях попутных.
Мир повидал от них всего,
Но не было размаха…
Остались лапти от него,
От этого монаха!
…Теперь, когда его найдут,
Дурного экстремала,
Он попадет на Божий суд,
Другим не будет мало!
*Иван Крякутный. В веке, кажется, 16-м, сиганул с колокольни. На самодельных крыльях, обтянутых кожей. Исход летальный.