Как ты стала натурщицей?
Моя подруга позировала в школе живописи, и как-то раз она спросила меня, не хочу ли я попозировать. Сначала я согласилась на портрет, его рисовала группа художников, а потом меня пригласили уже натурщицей. Обнажённой натуре я сразу отказала, но потом, через месяц, вдруг подумала: «А почему бы не попробовать?», и я решила проверить, смогу ли я обнажённой позировать незнакомым мне людям. Таким образом, я стала позировать художникам и скульпторам.
Что нужно делать?
Натурщице даётся определенная поза, она зафиксирована в руках, ногах, повороте головы; позы бывают разные. И дело натурщицы — выдержать позицию, стараясь лишний раз не двигаться. Если ты немножко повернул голову в другую сторону (там же определенный свет), то это уже неправильно, я сбиваю так художников, поэтому должна придерживаться позе, которую мне дали. И я, бывает, устаю, но в таком случае лучше сразу говорить, что я устала, чтобы мне дали время отдохнуть, потому что иначе начинаю вертеться, оглядываться и смотреть на художников, и это им сильно мешает.
«Бедра сильно видны»: что важно в работе?
В этой работе важно изначально принять себя такой, какая ты есть. Иногда не нравятся свои бедра, не нравятся ноги, и ты комплексуешь, но, если ты комплексуешь — будет очень сильно сложно. Поэтому важно в этой работе — осознанно в нее прийти, принять себя, принять своё тело, полюбить его.
И важно, конечно, относиться к этому легко, не загружать себя, думая, как на тебя посмотрели, «а вот что-то не так», «у меня какая-то поза, мне не подходящая», «бедра сильно видны» — и так далее. В этой работе важно принять себя и понимать, что это за работа, это искусство, искусство обнаженного тела, и это очень красиво.
«Боже, они увидят эту капельку, как ужасно!»
В первый раз, когда я пошла на портрет, мне было очень волнительно и страшно. Я очень переживала. Помню, у меня ладошки вспотели, руки тряслись, но это был только портрет! А когда я пошла на обнаженную натуру, это было действительно очень страшно. Ты заходишь, снимаешь с себя всё белье и понимаешь, что не было такого никогда, когда ты перед незнакомыми людьми оказывалась полностью обнаженной. Я помню, как в первый раз стояла и волновалась, а капелька пота стекала по спине и по шее, и я тогда подумала: «Боже, они увидят эту капельку, как ужасно!».
Первый раз, конечно, был очень волнительный: дрожь в ногах, коленки потряхивали, но после 10-15 минут позирования у меня это всё вдруг внезапно прошло, я уже стояла как будто бы в одежде. Точнее с одеждой или без одежды — не было уже никакой разницы.
Через несколько сеансов позирования я уже спокойно заходила, не было никаких волнений, ну, может, немножко, но это проходило, потому что я знала, что меня ждет дальше, люди будут рисовать меня — и ничего более происходить не будет.
Правда ли, что у натурщицы должна быть идеальная фигура, или позируют и женщины с формами?
Я разговаривала с художниками, и им интересны как раз не худые, идеальные, с кубиками натурщицы, им нужна округлость: если говорить о девушках и женщинах, то нужна немножко полнота, если есть животик — они наоборот ищут моделей попышнее.
Я недавно разговаривала с одним художником, и он сказал: «Мне позировала одна девушка, и у нее были „кубики“, всем это нравилось, она была такая накаченная, а мне бы хотелось с формами более мягкими, более круглыми». У каждого художника, наверное, своё понимание идеальной фигуры, но очень часто позируют и пожилые люди, и женщины, и полные девушки позируют тоже (часто ищут именно таких).
Здесь не как в модельном бизнесе, где у тебя должна быть идеальная фигура — худенькая, 90-60-90, тут наоборот любят девушек с формами, и это считается очень красивым, и ищут именно таких натурщиц.
«Такая работа помогает бороться с комплексами»
Я не считаю, что у меня идеальное тело, но мне всегда говорили художники, что у меня «очень хорошая фигура и хорошие бёдра», хотя мне казалось, что у меня немножко полные бедра. Для них это как раз считается не то чтобы идеальным, но красивым.
Такая работа помогает бороться с комплексами. До этого я иначе смотрела на свое тело и комплексовала. После позирования и тех работ, что я посмотрела, я поняла, что мне это тело нравится. Мне кажется, что это какая-то терапия, то есть я вообще по-другому теперь смотрю на свое тело, и эти комплексы, которые у меня были, может, какие-то из них и остались, но они не настолько сильны, как были раньше. Конечно, это очень помогло.
Как выбирают натурщиц?
С этим большие проблемы — многие отказываются. Вообще суть в том, что это очень сложно — найти натурщиц. Натурщики — да, натурщиков много, их легко найти, а натурщиц меньше, поэтому, мне кажется, любых берут, лишь бы они были. Есть такой специальный сайт, где девушкам предлагают поработать натурщицей, и там, конечно, смотрят на нее, на ее тело. Меня выбрали, не видя меня вживую, а я просто написала в интернете. Сказали: «Преподаватель посмотрит», а на следующий день написали: «Вы нам подходите».
Я не знаю, как меня отобрали, у меня особо не было фотографий, везде мое тело было закрыто, или оно было в одежде, я не выкладывала фото в белье или в купальнике. Если видят, что девушка интересная, у нее интересная внешность, то зовут.
О режиме работы и оплате труда
Оплата зависит от места работы и продолжительности сеанса; бывает и 2, и 3 часа. Могу 20-30 минут постоять, 5-6 минут отдохнуть, пока у меня не начнет затекать нога.
Я работаю каждый день кроме субботы и воскресения. Иногда мне шли навстречу, отпускали; однажды мне было очень плохо, кружилась голова и тошнило, я постояла, отдохнула, постояла, отдохнула, а потом сказала: «Не могу, ребята, мне плохо», и они сказали, что ничего страшного нет, отправили домой.
В институте искусств моя работа стоит за 40 минут — 160 рублей, а в другой школе, где я позировала — один трехчасовой сеанс тысячу стоил. Там за обнаженную натуру (за 5 занятий, по-моему) я заработала 5 тысяч рублей.
Об отношениях с художниками
Я отношусь очень хорошо как к скульпторам, так и к художникам. Для меня это люди творческие. Почему меня потянуло в это? Я мечтала всегда в художественную школу поступить, но родители запретили идти в художку и отправили меня в спорт. Затем я компенсировала и начала фотографировать, это ведь — как рисовать. Я люблю это, мне нравятся люди, которые рисуют, они вдохновляют. Вообще, такие люди как художники — творческие, — они меня очень притягивают, к ним я хорошо отношусь.
А если говорить про тех людей, с которыми я работаю, то я со всеми очень хорошо общаюсь, не прячусь, мы друг у друга есть в социальных сетях и переписываемся. Я даже одну девушку, художницу, которая меня лепила — приглашала в гости к себе, мы с ней сдружились. У нас хорошие отношения как с парнями, так и с девушками. Эти люди стали для меня не просто художниками, а уже хорошими знакомыми. Но не со всеми, конечно, я так хорошо иду на контакт, есть художники, с которыми я просто здороваюсь, общаюсь, спрашиваю, как дела, но чтобы что-то у них узнавать — нет.
Ко мне всегда замечательно относились, каждый раз художники мне помогают, если я устала, всегда дадут мне передохнуть, нальют чай, поднесут стул, всегда окошко откроют, окошко закроют, душно ли, не душно, всегда спрашивают, не устала ли я.
«Не понимаю, что вы за знаки и жесты мне показываете?»
В первый раз, когда я пришла позировать на портрет, там была группа художников, и они начали подходить ко мне с линейками, что-то измерять и ручками и карандашами что-то показывать. Я, смотря на эти карандаши и линейки, вожу глазами туда-сюда, не понимая, что мне надо делать. Тогда я спросила: «Что вы делаете?», а они засмеялись, мне стало неловко, и я сказала: «Не понимаю, что вы за знаки и жесты мне показываете?». Они же ответили, что просто меня замеряют, это нормально. В первый раз непонятно, что это такое, потом, конечно, привыкаешь, что тебя замеряют, но тогда я просто этого не знала.
Когда они скульптуру лепили, то подходили ко мне и измеряли всё досконально, мой рост, размер моей стопы, размер моих бедер, талии, руки, кисти, пальцев, измеряли всё вплоть до размера глаза, носа, губ. То есть стою я, модель, в центре, вокруг меня художники со своими скульптурами, и я вижу копии самой себя, только из глины, но очень похожие, они вокруг меня повсюду, и это так интересно и необычно.
Интересно было также, когда изначально ставятся скелеты, а на скелет уже нанизывается глина, и скульпторы сначала лепят какие-то общие черты, а потом уже выделывают тебя более подобно.
Как семья относится к твоей работе?
Моя мама и бабушка консервативны, и они очень испугались, вплоть до того, что мама умоляла меня не идти. Мне пришлось их обмануть, сказать, что там только девушки — и парней там нет. Потом, когда я показывала, как меня нарисовали, мама глянула на несколько секунд и сказала: «Убери, всё, я не могу смотреть, какая ты костлявая и худая!», вот так она сказала, и больше мы об этом не говорили. Но это было в первый раз.
Затем я официально устроилась в институт искусств и сказала по своей глупости маме и бабушке, что устроилась на обнаженную натуру и буду позировать художникам, из меня буду лепить скульптуры и меня будут рисовать. Мама пришла в негодование, папа, конечно же, не знает, мама его в это не втягивает; бабушка тоже отнеслась плохо.
Они сказали: «Если ты не уволишься, мы тебя выгоним из дома», и в итоге меня выгнали из дома и сказали, что это неподобающе, это позор семьи — быть натурщицей, проще тогда идти на панель, никакой разницы они в этом не видят, хотя я пыталась их переубедить и уверяла, что это искусство. Относятся они к этому крайне негативно и считают, что это позор и неправильно.
О высоком искусстве
Это прекрасное чувство! Я просто понимаю, что я — вдохновляю художников, скульпторов. Это невероятно — увидеть себя с другой стороны и почувствовать красоту иначе, хоть у меня была одна поза, и все меня лепили, но у каждого получилось абсолютно по-разному. Интересно было посмотреть, как видят меня со стороны другие люди, это круто и приятно, — и это очень вдохновляет.
Когда в первый раз смотрела, чувствовала волнение и непонимание, почему копии меня стоят по мастерской, и почему меня так много. Где я — а где не я? Потом уже, когда проработались более подробно черты моего лица, какие-то ямочки, пальцы, кисти, то я была в восхищении, насколько это сложный труд. Это так красиво!
Мне очень понравилось, и очень грустно, что это только для экзамена, и потом они эту скульптуру сломают. Я была — и меня разрушат... Я сама к себе прикасалась, к своему телу, к своим бедрам, и это очень странное чувство. Я трогаю саму себя из глины. Очень круто!
Беседовала Настя Гнедчик специально для Newslab
фото из личного архива
