От редакции. Это вторая часть материала, посвященного редкой для Красноярского края области медицины — бариатрической хирургии. Ранее мы рассказывали о том, как проходят бариатрические операции, как они влияют на жизни людей, и почему для успеха хирургического вмешательства пациенту и врачу важно работать в связке друг с другом.
Как вы решились на такую операцию?
Было сложно ходить и жить, было много заболеваний, связанных только лишь с весом. Это заболевания сердечно-сосудистой системы, гипертония, десятилетний преддиабет, очень повышенная инсулиновая резистентность, сильно болели суставы, спина, голеностоп, колени, потому что вес — это огромная нагрузка на весь организм. Я понимала, что с таким здоровьем мне осталось жить недолго.
Все методики похудения, что предлагал Красноярск, я перепробовала. Я за всё пыталась схватиться, но ничего не приносило результата. Если был какой-то маленький «отвес» — потом был набор еще больше, еще жестче.
Я понимала, что операция — это мой шанс, но настроиться было психологически тяжело, потому что в жизни у меня в принципе не было никогда никаких операций. Год я настраивалась, где-то два месяца готовилась, нужно было скинуть в весе, чтобы легче перенести анестезию. И всё, это случилось.
«Потом разъешь!»
Мне сделали продольную резекцию желудка, на этой операции просто отрезают разъетое дно желудка, не задевая все функциональные системы. Желудок — это мышца, и человек, который много ест, растягивает мышцу; накормить такой желудок становится сложно, ты постоянно голодный, постоянно что-то вкидываешь в себя. А тут тебе делают желудок в 200 мл, когда у нормального человека 500 мл, и ты физические ничего не можешь больше съесть.
Многие говорят: «Потом разъешь!»: разъесть можно, но только до желудка нормального человека в 500 мл. Но мне кажется, что у человека какие-то психологические проблемы, если он так сделает.
«Как это — не есть?»
Было непонятно психологически, как ты жил, ел-ел, а теперь всё, тебе это отрубили. Первый день вообще без воды, второй день — дали глоток, на третий день — пол стаканчика бульона. Как это — не есть? Потом месяц — реабилитация на мягкой пище, привыкаешь, через месяц ты уже можешь есть нормальную пищу, но тщательно пережевывать. Желудок скажет тебе стоп, не дай Бог ты переешь на чайную ложечку.
«В первые месяцы есть было тяжело»
Фастфудом я никогда не питалась, это просто были огромные объемы пищи — макароны, хлеба, вкусняшки, сладости. А здесь ты уже понимаешь, что тебе не до сладостей, тебе надо нормальной еды поесть, у тебя всего 2-3 ложки.
Ты физически не можешь съесть за день много, но тебе еще нужно получить белок, поэтому ты уже выбираешь, какие полезные продукты будешь есть, пищевое поведение меняется абсолютно. Сейчас, конечно, где-то ты можешь схитрить, поиграть с калорийностью, но быстро одумываешься.
Организм адаптируется, принимает больше продуктов. В первые месяцы было тяжело, противно, даже больно, некоторые продукты тяжелы для нового желудка, но потом всё сглаживается, и сейчас можно кушать практически всё.
Как изменилась жизнь после операции?
О том, почему над толстыми не нужно смеяться, но и не нужно их жалетьГолод — остается, но не такой сумасшедший, как раньше. Это нормальный физиологический голод, как у обычного человека, посасывание в желудке, и ты идешь и кушаешь мало. Ты быстрее наедаешься и насыщаешься.
В первый месяц была колоссальная потеря веса — по-моему, на 20 килограммов я похудела, потом на 9 кг, потом — на 8 кг, затем на 9 кг и далее по нисходящей. Я всегда была крупным ребенком. Сейчас для моего организма комфортный вес — но я еще в процессе похудения. С каждым месяцем теперь потеря весла даётся все сложнее, но тем не менее вес снижается.
Теперь я посещаю бассейн (хотя сейчас с коронавирусом сложновато), хожу на работу пешком (4 остановки). До операции было такое состояние, что я на такси ездила — не могла даже до автобусной остановки дойти, приходила домой, ела. У меня был один план — сходить на работу.
«Наконец-то ты вернулась!»
Это сейчас — встречи с друзьями, поездки за границу, жизнь поменялась полностью, в корне. Мне теперь всё интересно. Я жила в Красноярске 20 лет, не была никогда в Бобровом логу — сейчас я бываю везде. Все говорят: «Ты вернулась, наконец-то ты вернулась, ты стала такой, какая ты была 15 лет назад!». Я в этом весе была 15 лет назад. Я помолодела, энергии теперь много, началась совсем другая жизнь. Раньше, можно сказать, я была уже практически инвалидом.
Через некоторое время после операции доктор разрешил мне слетать в Эмираты. Хотя я тогда похудела еще не так, как сейчас, мне уже казалось, что я такая худышка, мне так легко на самолёте, даже не надо дополнительный ремень брать. Сейчас ковидыч путешествовать не пускает.
О личной жизни
С личной жизнью у меня никогда не было проблем ни в каком весе, я человек коммуникабельный. Конечно, физически мне сейчас легче во всех отношениях, интереснее, жизнь теперь сама по себе другая, насыщенная, это, конечно, радует и меня, и моего молодого человека.
Проблемы «бариатриков»
Единственная проблема после операции — у меня были очень густые волосы, а из-за того, что недостаток витаминов — после операции у меня не осталось волос. Я теперь пожизненно на витаминах, но этого всё равно не хватает, потому что в первые месяцы был минимум еды, и волосы пачками сыпались. Я не от одного бариатрика слышу, что такое есть. Я с бариатриками, такими же бедолагами, как я, общаюсь.
«Несмотря на милое личико, бариатричка, бариатричка» — мы друг над другом смеемся. Это просто люди, которые перенесли такие операции, не только, как у меня — разные. Мы друг друга поддерживаем, спрашиваем, как кто худеет, какие сейчас у кого размеры одежды, кто что кушает, как волосы, как успехи.
Как связаны эпидемия ожирения и отказ от ГОСТовКто-то раньше сделал такую операцию, кто-то позже, мы общаемся между собой. Все похудели. Операция столкнула нас, и теперь мы общаемся. Кто-то подскажет, что лучше кушать, какие продукты лучше, какие витамины (даже есть витамины для бариатриков), как просчитать порцию, чтобы получить белка (а белок — это волосы), уже не думаешь, какая еда, думаешь, как добрать белка, когда у тебя полная расчёска волос.
«Раньше заедала скуку»
Был один интерес — еда. Казалось, что больше интересов в жизни в принципе нет. Скуку, все эмоции заедаешь. Если у простого человека есть радость, скука, горе, то полный — всё заедает, у него одна таблетка — еда. К вечеру наешься, а потом угнетаешь себя, что ты наделал. И это порочный круг, изо дня в день одно и то же. Это уже потом вырабатываются правильные пищевые привычки, и ты уже по-другому оцениваешь эту еду — не чтобы заесть, а чтобы жить.
Здесь нет возможности не похудеть, мне кажется. Бариатрическая операция — стопроцентная гарантия на успех. Я сходила к врачу, я смотрела передачи, поняла, что это — мой единственный шанс выжить и жить полноценной жизнью, такой, какой я хочу.
Беседовала Анастасия Гнедчик специально для Newslab
фото из личного архива героини
