Историческое знакомство
В археологию я попал случайно — до этого момента вообще ничего не знал про эту дисциплину, кроме фильмов про Индиану Джонса и Лару Крофт. Основное образование у меня техническое, учился в Санкт-Петербурге. На последнем курсе случайно познакомился с ребятами, которые ездили копать в Крым Мирмекийское городище (Мирмекий — античный город, основанный ионийскими греками в середине VI века до нашей эры, на берегу Керченского пролива). Я поехал с ними в волонтерскую экспедицию. А после этого я еще несколько лет подряд ездил с ними в Крым волонтером — «постоять на лопатке».
«За это ещё и платят?»
Первое время я, конечно, ничего не понимал в археологии — мне просто было классно приезжать в Крым, тусоваться с интересными людьми, находиться на раскопках древнегреческого городища. В одной из таких экспедиций я узнал, что за археологию можно еще и деньги получать. Учитывая то, что я умел в то время обращаться с геодезическими приборами, которые сейчас широко используются в археологии, мне предложили сотрудничество.
Крымский мост
Я устроился в институт археологии РАН. Это как раз в то время, когда начиналась стройка Крымского моста и трассы Таврида. У нас закон устроен таким образом, что перед любым строительством должна пройти археологическая разведка. И если там находят памятники (а в Крыму их очень много), то тогда производятся раскопки. В то время там было очень много работы, сроки были ограничены, требовалось много людей. Так я попал в профессиональную археологию, получал в районе 50 тысяч рублей в месяц.
На раскопе (ограниченный по размеру — обычно 2х2 метра, участок раскопок, — прим. Newslab) занимался фиксацией данных геодезическим прибором. В то время все чертежи еще фиксировались на миллиметровке. Сейчас так не делается, всё переведено в «цифру», мы пользуемся беспилотниками, 3d-моделированием и другими современными штуками. Из-за того, что всё это набирает темп, начинают требоваться такие люди как я, которые разбираются в компьютерных технологиях, знают и умеют работать в нужных программах.
В Крыму я работал несколько лет, уезжал домой только на Новый год. При этом, практика в археологии такая, что питание и проживание на раскопе бесплатное — за счет твоей организации.
Первая находка
В Крыму у меня случились одни из самых запоминающихся находок. Помню, когда копали Мирмекийское городище, наткнулись на мраморную статую юноши римского времени размером примерно 1,2 м. Первая крупная и красивая находка после сотен фрагментов безликой керамики.
При раскопках территории под строительство моста попадались небольшие стоянки. Как правило, это один или несколько комплексов. Конечно, в ходе работ ты видишь только жилищные и хозяйственные ямы, очаги, артефакты, которые позже интерпретируются. Помню одно из поселений — мы там нашли гончарную мастерскую.
Примечательно то, что внутри осталось несколько целых сосудов, горн и инструменты, будто ее покинули, не собирая вещей. Причем там же мы нашли скифские наконечники стрел, которые к этой культуре вообще не относятся, трупы, которые были просто порублены на куски и скинуты в одну большую кучу.
«Найти работу не сложно»
Найти работу в археологии не так сложно. Для начала нужно попасть, что называется, в волну — на масштабных раскопках всегда есть потребность в ручном труде. Либо ты будешь «стоять на лопате» и тебя будет это устраивать, либо ты пойдешь дальше: начнешь интересоваться предметом, читать научные работы, чтобы со временем самому писать статьи, стать исследователем.
Археолог с историческим образованием имеет право получать открытый лист (разрешение на проведение археологических работ, которое выдается Министерством культуры РФ). Но он один не справится, даже если очень захочет, поэтому есть разные специалисты, которые занимаются своим делом, и которым вовсе не обязательно иметь образование историка. Геодезисты, фотографы, специалисты камеральной лаборатории (занимаются обработкой материала), копатели. Дальше зависит от специфики памятника — могут понадобиться антропологи, палеонтологи, почвоведы и так далее.
«Никакого экшена»
Работа археолога — размеренная, зачастую монотонная и кабинетная. Экшена не происходит, хотя он может произойти уже потом, на стадии изучения, например, когда совершат научное открытие. В нашей работе нет никакой мистики и оккультных ритуалов. Это четко отлаженная система, которая из года в год становится строже и строже. И если 50 лет назад погребения зарисовывались как палка, палка, огуречик, то сейчас строится их детальная фотограмметрическая 3d-модель. Мы далеко шагнули вперед за последние годы в технологическом плане.
Где работать?
Либо идти по специальности в институты научными сотрудниками, либо в частные археологические организации, которые занимаются, в основном, новостроечными работами перед началом строительства. Частных компаний намного больше, чем государственных, потому что чаще всего заказчиком работ выступает либо муниципалитет, либо застройщик (частное лицо).
Они платят хорошие деньги, поэтому появляется много частных конторок, которые хотят урвать свой кусок. Но при этом надо понимать, что любую работу археологов контролирует служба охраны защиты памятников, которая есть практически в каждом городе. Плюс отслеживает проверяющий орган — отдел полевых исследований РАН в Москве.
Мне повезло — организация, в которой я работаю, помимо новостроечных работ также занимается научной деятельностью. Мы организуем международные конференции, постоянно стараемся активно участвовать в жизни научного сообщества, выпускать статьи в научных изданиях.
«В одиночку паззл истории не соберешь»
Мой научный интерес и тема, по которой у меня выходят научные публикации — это каменный век, экспериментальная археология (археолог-экспериментатор реконструирует, восстанавливает и перепроверяет древние события, технологии, образ жизни людей прошлого). Если еще конкретнее — узкая специальность моего научного интереса — трасология — это изучение следов. Я смотрю на древние артефакты под микроскопом и говорю, что ими делали — резали мясо, строгали дерево или скоблили шкуру. Мне это интересно.
Работая в археологии, нужно понимать, что ты часть общего дела. Один человек не способен восстановить полную картину прошлого. Для этого нужно работать всем научным сообществом, где каждый занимается своей узкой темой и вносит маленькую крупицу своей работы — вот тогда есть вероятность собрать большой паззл истории. Это очень крутое чувство — быть причастным к общему открытию.
Это мотивирует тебя всё больше и больше этим заниматься и тратить свое свободное неоплачиваемое время на изучение. Ведь, по большому счету, мы действительно мало знаем, если мерить глобальными масштабами. Конечно, если сравнивать с XIX веком, мы знаем гораздо больше, но неизвестно, что мы будем знать через 50 лет. Археология — это дорога вперед, где ты постоянно открываешь что-то новое.
«Женат на работе»
Лично для меня откровенных минусов нет. Хотя среди коллег есть распространенное мнение, что некоторым археологам, кто часто ездит на раскопки, сложно с семьей. Но лично я пока с этим не сталкивался в силу того, что не женат. При этом очень сложно завести отношения вне археологической тусовки. Ну, то есть когда ты общаешься со своими ровесниками, зачастую сталкиваешься с непониманием. Но, я думаю, это знакомо специалистам разных профессий, которые погружены в работу с головой.
А как по-другому? Если ты работаешь в археологии и не живешь этим, то ты просто будешь выпадать из контекста обычной жизни. Потому что приходится поглощать очень много новой информации по всему миру, и изучение этого мешает заниматься чем-то другим. Хотя я как-то умудряюсь учить языки и заниматься фехтованием.
Еще плюсом для меня является то, что если тебе надоедает сидеть в городе, ты можешь уехать в дали дальние. На Таймыр, на Диксон, в Крым или на раскопки под Грузией, например. В общем, выбор большой и на любой вкус. Очень легко менять диcлокацию, потому что когда ты уже в этой теме крутишься, ты знаешь, где начинаются экспедиции, где у тебя есть знакомства, и что тебя туда могут пригласить.
Денежный вопрос
Любая работа в археологии хорошо оплачивается. Специалист может получать около 100 тысяч рублей в месяц на сезонных раскопах. Опять же, всё зависит от квалификации — суперкрутые специалисты, понятное дело, получают больше. Но, как правило, ниже 40 тысяч рублей здесь не платят. Даже если ты «стоишь на лопате». Как я уже говорил — на раскопе или в командировке практически все расходы берет на себя организация. В Красноярске я работаю уже несколько лет, и аренду квартиры мне оплачивает мой работодатель.
«Памятники Красноярска известны на весь мир»
Я не планировал задерживаться в Красноярске, но до сих пор работаю здесь — уже два года. Если не брать в расчет экологию, то мне здесь нравится. На моей родине (родом я из Костромы) нет гор и такого разнообразия археологических культур. Здесь же под боком практически то же самое, что на юге Франции (а там одно из лучших мест для археолога, очень много стоянок палеолита на одном пятаке). Я сейчас говорю про всемирно известный комплекс памятников Красноярска — Афонтова гора (археологическая группа стоянок позднего палеолита, расположена на левом берегу Енисея) и близлежащих памятниках.
Для ученых это очень интересный памятник. Мы до сих пор не знаем, где были все стоянки (буквально в 2020-м году откопали еще одну стоянку, о которой ранее ничего не было известно). Примерно 16 тысяч лет назад сюда пришли люди, жили какое-то время, пока не ушли. Мы можем сказать, когда они здесь были, благодаря радиоуглеродному датированию (когда по останкам костей определяется возраст). А вот когда ушли — пока сказать сложно. Поэтому работы в Красноярске полно. Редко какой город в Сибири может похвастаться таким крутым памятником каменного века. Они есть, но в основном, в европейской части страны.
Сейчас мы ведем работы возле Большого концертного зала, где планируется строительство пешеходного перехода. Начали недавно, но уже обнаружили остатки деревянных построек русского времени с большим количеством материала, ниже — материал каменного века. Также сейчас работаю над разработкой приложения для археологов и готовлюсь к международной конференции «Виртуальная археология», которая пройдет в Красноярске в сентябре.
Сейчас то, чем я занимаюсь, для меня гораздо больше, чем просто получение денег. Я не чувствую, что это работа — скорее, как второй дом. Потому что ты живешь в археологии, постоянно читаешь какие-то статьи, смотришь лекции, пишешь свои научные исследования. Очень рад, что всё так случайно сложилось и теперь я здесь, на своем месте.
Ольга Пестова специально для Newslab, фото из личного архива героя статьи
