Золотые годы
Историей красноярского ипподрома с нами поделился судья и комментатор — Андрей Шевелёв. Он рассказал, что первое упоминание об отведении земельного участка под ипподром появилось в городской газете в 1899 году, а уже полноценный ипподром с трибуной и дорожкой, судейством, дистанциями и призами появился при советской власти, в 1923 году. Во время войны ипподром закрылся — лошади ушли воевать вместе с людьми, но еще до окончания военных действий, в 1943 году, ипподром начинают восстанавливать, и в 1948 году он открывается для полноценной работы.
Самые золотые годы красноярского ипподрома — конец 70-х и 80-е. Он был очень популярен у горожан, всё обклеивалось афишами, которые звали на бега и скачки. Здесь была старинная деревянная трибуна. Раньше сюда любили приезжать со старого аэропорта пилоты гражданской авиации, у них даже было свое место на трибуне. Продавали пенное, работал тотализатор, место было одним из центровых в городе.
8 (391) 220-18-87
В «лихие 90-е» директор ипподрома Карл Газенкампф приложил все усилия для того, чтобы ипподром стал федеральным государственным предприятием, и тогда ипподром перешел в федеральную собственность.
То есть сейчас он не принадлежит ни Красноярскому краю, ни Красноярску. В 2011 году был подписан указ о создании АО «Росипподромы», и всё имущество красноярского ипподрома перешло туда.
«Мы не собственность Москвы — здесь нет ни одной московской лошади, здесь не работает ни одного москвича — то, что он находится в федеральной собственности, это лишь уберегло его застройки, и сохраняет его от этого до сих пор. Возникает вопрос — как ипподрому развиваться в городе? Вокруг — старое кладбище, какая-то промзона, но на самом деле ипподром не претендует на то, чтобы быть конным клубом, базой конного туризма, и ему не нужны многокилометровые поля. Всё, что нужно, чтобы быть ипподромом — обеспечивать тренинг и испытания лошадей. В Европе на гораздо меньшей площади люди умудряются еще и магазинчик открыть, и парковку. У нас для развития есть всё: кирпичные конюшни, холодная вода, электричество и землеотводы», — отметил Андрей Шевелёв.
Однако сама концепция ипподрома изменилась — если при советской власти здесь были бега и скачки колхозных лошадей, то сейчас можно взять лошадь напрокат, обучиться верховой езде, заглянуть в пони-клуб и заняться иппотерапией. Сюда приезжают обычные горожане, желающие пообщаться с лошадью.
Если приехать сюда в выходные — то вся парковка будет забита машинами, на них приехали люди и детей привезли — катать, кормить и гладить лошадей, заниматься на пони, прыгать через барьеры. Сейчас ипподром должен стать конным центром, на котором есть всё. В последнее время появилось много людей, простых горожан, не имеющих опыта общения с животными. Они приходят к лошадям с яблоками и морковками. Они могут не стать наездниками, но просто покататься никто не отказывается, хотя поговорка и гласит: «Первое время будешь мешком работать».
«Эти лошади — бойцы»
Ипподром — это нечто среднее между спортивным сооружением и испытательным полигоном. Это центр, куда коневладельцы (сельхозпредприятия, частные хозяйства, фермеры) присылают своих лошадей, чтобы на бегах и скачках животные показали свою лучшую резвость.
Рысаки и скакуны выведены тщательной работой селекционера и зоотехника в конных заводах и хозяйствах, это во многом плод человеческого труда и мысли.
«Эти лошади обладают удивительной особенностью — это бойцы. Из-за аварии на дорожке лошади рассекают копытом ногу — у нее кровь льется, а она как человек, не чувствуя боли, рвется, чтобы прийти первой. Наличие на ипподроме лошадей — один из смыслов сельской жизни и показателей успешности сельского хозяйства. В Сибири на племенных лошадях никто не зарабатывает денег, нужно еще чем-то заниматься, иметь зерно, мясо, молоко. Если наши аграрии могут себе позволить держать рысаков и отправлять их на ипподромы, значит, всё у нас в сельском хозяйстве нормально, и люди могут заниматься чем-то для души и азарта», — пояснил Андрей Шевелёв.
В конюшнях стоит около 150 лошадей, начиная с мая по октябрь бега и скачки проходят каждую субботу, остальные дни тренировочные. Разыгрываются традиционные призы для рысаков и скаковых лошадей. До коронавируса раз в год проходили в несколько этапов соревнования Большого сибирского круга — «это бега и скачки самых-самых резвых лошадей Сибири», — города, участвующие в них — Красноярск, Омск, Барнаул, Новосибирск и Абакан.
Поупражняться привозят лошадей из других регионов России — из Кемерово, Иркутска, Читы — такой дорожки у соседей нет.
Однако проблем у ипподрома много, и он во многом «держится на плаву» за счет людей, искренне любящих лошадей.
«Красноярский ипподром — своего рода историческая достопримечательность Красноярска. Сейчас неподалеку расположен медицинский институт, где есть остановка общественного транспорта. Старые скамейки, пара металлических беседок, чтобы укрыться от дождя — вот, собственно, и всё, что есть на сегодняшний день для любителей бегов и скачек. Нет киоска с напитками и закусками. Кассы нет. Продают прямо на месте программки за сто рублей, они же и являются входными билетами. Кто-то выпивает и закусывает принесенное с собой, кто-то перекидывается в карты, может, и на денежки. Скамейки на трибунах покрашены. В перерывах между забегами играет хорошая музыка, в основном шансон, что-то из попсы и задушевных песен, но, как говорится „в масть“. Государству и дирекции ипподрома следует обратить внимание на благоустройство, взять инициативу в свои руки. Очень замечательное место, можно прекрасно отдохнуть и подышать свежим воздухом. Насладится зрелищем, „поболеть“ за своих наездников и лошадей», — написал некий Вадим на сайте с отзывами в 2017 году.
Династии конников
Красноярец Григорий Гришин — потомственный конник, который «вырос на конюшне». Отец Григория, Владимир Гришин — выдающийся тренер по конному спорту. Мечту и пыл отца Григорий перенял и начал собственную карьеру, а благодаря красноярскому ипподрому обрел и семью.
«На ипподром я пришел поработать полгода перед армией, но так как военкомат про меня почему-то забыл — я продолжал работать, здесь же и познакомился со своей супругой. Начали жить вместе, пришел кое-какой карьерный рост. Проработав два года, я перестал видеть продвижение, тогда администрация решила отправить меня на обучение в Москву — и год я там проучился, а потом вернулся. Мы с супругой уже сына родили, и тут про меня вспоминает военкомат... Но так как у меня только что родился сын, мне дали три года отсрочки», — рассказывает Григорий.
Вернулся домой, получил тренерское отделение, но всё пошло не так удачно, потому что как тренер я самостоятельно начинал работу, и хотя были и неплохие лошади, но в силу своей неопытности я их немного «подпортил». Пришлось отправить их домой. У кого-то из них начался психоз на старты — когда лошадь не справляется с эмоциями и начинает скакать. У кого-то приключилась травма ноги, то есть дальше ей бегать уже нельзя — ее перевели в производящий состав, потому что я неправильно дал нагрузку. Чтобы добиться хорошего результата, нужно из лошадей выжать резвости, и когда я приловчился к нашим сибирским условиям после Московского ипподрома, — начались рекорды.
Лошади — как люди, все разные. Чем и интересна моя работа — сколько через меня ни проходит лошадей, каждая особенная: кто-то из них умнее, кто-то сообразительнее, кто-то более исполнительный игрок, на таких лошадях ездить проще, потому что ты ее попросил — и она поехала, а та, что сама «умничает» — с ней посложнее. Работа с лошадьми — это заболевание в хорошем смысле — эмоции разные возникают.
На ипподроме Григорий познакомился с женой — Ириной, которая с детства мечтала о работе на ипподроме. В будущем Ирина тоже станет профессиональным наездником, но будучи ребенком девочка просто шла к лошадям — тянуло.
«У меня всегда была мечта работать конюхом, не знаю почему. Все дети как дети, хотели быть врачами и космонавтами, а я — конюхом. Институт не закончила, пришла сюда подрабатывать — и осталась. Раньше жить особо не на что было, устроилась ночным сторожем. Я решила, что кони лучше, чем учеба — и не жалею об этом. У каждого своя судьба. Гораздо интереснее ходить на работу, когда ты хочешь на нее ходить, а я свою работу люблю. Муж пришел сюда на полгода поработать и остался навсегда — у нас и дети здесь все выросли. Моя кобыла сейчас в маточном составе, и любимчиков уже нет, потому что не езжу и не выступаю. Завершила карьеру, когда младшего сына родила — стало страшно, инстинкт самосохранения сработал. А вдруг? Это же опасное мероприятие, может всякое случиться», — рассказала жена Григория Ирина Тимченко.
Ирина отмечает, что ипподромы организовывались как трендепо (испытательная станция) для лучших лошадей — и там была и польза, и азарт. Сейчас «всё сошло на непонятный уровень» — и цели всерьез заниматься лошадьми у многих не стало, хотя горожанам ипподром нравится.
Сын семейной пары конников — Григорий, как и отец, и дед — пошел по стопам родителей, занимается на ипподроме и работает с животными. Ему только исполнилось 18 лет, и он усердно учится находить с лошадьми общий язык — отец помогает ему в этом.
Где-то бывает сложно, непонятно, начинаешь учиться, разбираться, и еще интереснее становится. Это затягивает. Мне нравится одна фраза: я когда только садился в качалку, папа говорил: «Там ничего сложного, как на велосипеде, «лево, право, „тррр“ и „но“» — вот и всё управление. А чем больше ездишь, тем больше тонких моментов управления появляется. На велике проще, а на коня сел, и у него настроения нету — он начинает выпендриваться. «Не хочу я этого делать, отстань, я хочу поспать, поесть, а ты меня работать заставляешь!», — поделился Григорий-младший.
Если на нем выезжаешь, а у него нет настроения — он будет стараться тебя вытурить. Бывает, едешь, а лошадь хочет проверить, насколько ты умелый — и может взять и утащить тебя в ворота. Если я справился — хорошо, а если не справился — приходится папе садиться. С лошадью бывает сложно, нужно вовремя пресечь ее мысли — не тогда, когда она начала делать что-то не то, а до этого, то есть быстрее лошади нужно сработать.
Доказывать лошади, кто ты такой, нужно постоянно — одного раза не хватит. Более взрослая лошадь начинает понимать, кто на ней сидит. Если на ней малоопытный наездник, который не знает, что она может вытворить, она его вытурит.
Потерянное поколение
Красноярцы ставили деньги на бегах и скачках до 1997 года — тогда тотализатор закрыли. С тех пор его и не пытаются вернуть — в этом, по словам работников, нет смысла, он не окупается. По их общему уверению, выпало целое поколение болельщиков — те, кто играл в 80-х, в лихие 90-е остались без денег, а новые болельщики не пришли.
Люди ушли, например, в казино, где можно было свой азарт выместить, а на ипподроме надо думать, это игра интеллектуальная. Сложно понять, на какую ставить лошадь. Если бы тотализатор заработал, как должно — это принесло бы дополнительный доход, и не нужно было бы привлекать спонсорскую помощь. В советское время он работал очень успешно, но сейчас другое время.
Но не только из-за отсутствия большого количества азартных болельщиков в тотализаторе нет смысла, и он не принесет необходимых для реконструкции ипподрома денег: для ставок нужно много резвых лошадей в заездах, и лошади должны быть примерно одного класса — тогда человек сможет выбрать, на кого поставить, и игра станет интересной. Сейчас, придя на ипподром, посетитель через несколько беговых дней догадается, кто фаворит, потому что лошадей меньше, чем нужно. И тогда тотализатор провалится.
Как спасти ипподром?
Ипподром принадлежит государству, и это, с одной стороны, спасает его от разных посягательств, но с другой — не позволяет полноценно развиваться — на федеральном уровне для реконструкции ипподрома средств не нашлось. В 2018 году АО «Росипподромы» разработали программу стратегического развития, которая предусматривала реконструкцию семи ипподромов, но программа застопорилась. Помощи красноярский ипподром не получил.
В сегодняшней ситуации мы можем жить и работать, но мы не можем всерьез реконструироваться, построить трибуну и сделать ремонт конюшен, наших денег просто не хватает. Поднять цену для коневладельцев за постой мы тоже не можем, потому что тогда для них это будет неподъемно, и лошади останутся на сельских бегах и на праздниках в районах, а на ипподромы они не поедут.
По словам Андрея Шевелёва, власти Красноярского края могут помочь коневладельцам, как это делается, например, в Алтайском крае — за счет их премирования и разных дотаций в случае побед. Раньше напрямую помогали коневладельцам и в Красноярске — тогда человек держал на ипподроме свою лошадь, а потом ему компенсировалась часть средств из краевого бюджета.
«На Новосибирском ипподроме в 2015 году отремонтировали трибуну за счет спонсорской помощи — благодаря областным властям. Они обратились к местному бизнесу, и он смог найти деньги. В Иркутске ипподром признали объектом культурного наследия, они оградили его от домостроителей через областную думу: „В Иркутске еще со времен царя-батюшки всегда бегали лошади, они здесь должны бегать всегда“. Также ипподром признали инвестиционным проектом, и с этим им помог губернатор. Краевая власть на самом деле могла бы помочь с реконструкцией ипподрома или поддержать коневладельцев, чтобы у них появилось желание выигрывать призовые деньги и развивать коневодство», — подытожил Андрей Шевелёв.
Однако спасителем красноярского ипподрома может стать бизнес — спонсоры смогли бы помочь с реконструкцией и «войти в историю», поскольку красноярскому ипподрому через два года «стукнет» 100 лет. Красноярский ипподром неотделим от истории города и края — через него «прошли» сотни или даже тысячи красноярцев — людей, которые находят в животных неиссякаемый источник жизненной энергии.
Безусловно, красноярский ипподром нуждается в реконструкции и внутри, и снаружи — здесь особенно не хватает магазинчика, детской площадки, хорошей парковки, туалетов, урн и хотя бы лавочек. Хочется, чтобы люди могли с удобством общаться с животными и содержать их, чтобы лошади, в свою очередь, прославляли город и край спортивными результатами. А вы бывали на ипподроме? Чем он вам запомнился? Расскажите в комментариях.
Анастасия Гнедчик специально для интернет-газеты Newslab
