Какие рабы-иноземцы ценились в Сибири?
Как писал иркутский публицист и этнограф Серафим Шашков, русские люди вторглись в Сибирь еще в июле 1580 года как завоеватели, и кроме оружия и эксплуатации не могли ничего привнести в среду туземного населения, которое до этих времен обладало относительной свободой. Безусловно, коренные народы Сибири платили дань — то монгольским ханам, то татарским князьям, однако до покорения Ермака рабство как таковое им было не знакомо.
Другие исторические источники подтверждают: труд невольников широко использовался в колонизированной Сибири из-за нехватки рабочей силы вплоть до начала XIX века. Так, «ясырь» — то есть военнопленные и рабы — становились сельхозрабочими, в основном это были выходцы «мугальской, калмыцкой и киргизской породы».
«Ясырь использовался также при выполнении казенных работ, сборе ясака, в военных походах, несении различных государевых и частных служб. Особенно ценились в условиях полиэтнического состава населения Сибири толмачи — переводчики», — пишет сибирский историк Иван Каменецкий.
Сибирскими невольниками становились выходцы из Джунгарии, монгольских государств, Киргизской, Телеутской, Бурятской земель, встречались также и бывшие китайские подданные. Захваченные или купленные русскими людьми пленники после крещения получали новый статус — дворовых людей, положение которых мало чем отличалось от рядовой массы русских поселенцев. Также большое количество дворовых в составе сибирских колонистов в Кузнецком и Красноярском уездах выявила перепись 1719 года.
«В старину рабочих рук требовалось много, потому что при чрезвычайной малочисленности рабочего скота, особенно лошадей, их работы выполнялись человеческою силой. Купец, например, объезжал стойбища иноземцев, рассекая тайгу — не на лошадях, а людьми, которые тащили небольшие санки. Так передвигались порой целый обозы, иногда таким же образом передавалась почта за сотни верст. Кроме того, главный пункт Сибири был водным из-за неустройства дорог и малочисленности лошадей, так что для сплава судов по рекам „употреблялись“ люди, тянувшие суда бичевой. Где могли найти сибиряки рабочие руки, как не в улусах иноземцев, и неужели могут они держаться вольно-наемного труда, когда можно было пользоваться совершенно даром людьми, обратившимся в рабов», — подчеркивал Шашков.
Однако некоторые представители ясыря — то есть, напомним, по сути рабы, смогли достичь высокого положения в сибирском обществе. Среди них: красноярский сын боярский Иван Архипов Айканов (енисейский киргиз), кузнецкий татарский голова Савин Микитин (крымский татарин), томские толмачи Василий Канаев и Никита Чура (выходцы из Джунгарии), енисейский сын боярский Бароно Имегенов (монгол) и некоторые другие. Но женских имен в этом списке вы не встретите, поскольку рабыни-иноземки чаще всего становились наложницами при русских людях.
Сибирские гаремы — миф или реальность?
Ученый Серафим Шашков также отмечал и ужасное положение женщин-невольниц, которые становились наложницами или рабами-хозяйками. Так, качинские, тувинские и киргизские красавицы покупались в качестве походных жен, некоторых из них — перепродавали дальше. Самые «лакомые» рабыни выходили из ханских и княжеских родов, и некоторые казаки брали в наложниц знатных пленниц. Так, атаман Галкин назвал своей «женой» супругу князя кетов Теленеха, а другой казачий вожак забрал у киргизского князя Иженея жену и дочерей. Дружина воеводы Дубенского и вовсе прославилась тем, что в огромных количествах уводила в свои остроги бурятских девушек и замужних женщин.
«Еще Патриарх Филарет возмущался, что русские в Сибири отнимают у иногородцев их жен и дочерей и живут с ними, с некрещенными и невенчанными, как с женами. Несмотря на подобные запреты, обычай брать в жены и наложницы рабынь-иноземок продолжался вплоть до полного замирения Сибири в конце 18 века. Покоряя не мирных или усмиряя бунтовщиков-иноземцев, русские брали в плен их женщин и разделяли с ними свое ложе. Или — продавали», — писал Серафим Шашков.
Женщин брали в плен и после завоевания Сибири — так, в процессе забирания ясака (натурального налога, преимущественно пушнины, — прим. ред.), казаки, приехавшие в нужный улус, выбирали там понравившихся красавиц и затем увозили их с собой. Сделать это было довольно легко, поскольку сопротивлявшихся мужей и родственников иноземок русские усмиряли пулей, саблей или кнутом. Известно, что после недолгого совместного пребывания с наложницами сибирские казаки бросали их в лесу или перепродавали, если те — надоедали, или нужны были деньги.
Кстати, на вырученные средства казаки покупали себе новых рабынь. Или — возвращались к иноземцам за новой порцией красавиц. Кто-то даже делал на этом бизнес — если в местах, где живет делец, женщин было мало, то он набирал иноземок и пускал их в торговый оборот.
Некоторые влиятельные и богатые воеводы могли составлять для себя целые гаремы, надоевших невольниц выгоняли за ворота или дарили другим казакам. Рядовой казак мог себе позволить всего одну-две рабыни. Сколько же стоили пленные в Сибири?
Цены на сибирских рабов и рабынь
Красавицы-иноземки, захваченные во время военного похода или отнятые в мирное время, могли стоить от 10 до 20 рублей. Для сравнения — в 17 веке за 1 рубль можно было приобрести 218 кг ржаной муки, 27,3 кг масла, три осетра, одного четырехлетнего бычка или стадо овец. Веком позже, например, в 1760 году на 1 рубль приходилось 19 кг хлеба, а в 1775 году — уже 2,3 кг того же хлеба.
Цена на рабыню менялась от места и времени продажи, а также зависела от возраста и достоинства «товара». Однако цену как рабов, так и других товаров, которые были выставлены на продажу в старинной Сибири, было сложно определить — чаще всего товарами менялись.
Известно, что в Охотске после смерти казака Алексея Константинова осталась покупная наложница, некрещенная девка Лаврук — ею завладел приказной Ярыжкин и продал ее тунгусу Кеваню за 10 соболей и 10 красных лисиц, а тот, в свою очередь, перепродал ее другому тунгусу за 7 соболей, 4 пластины (шкуры, снятые со зверя при помощи разреза на боку) собольи и 10 красных лисиц.
«Кроме взрослых иноземок, сибиряки покупали несовершеннолетних девушек и воспитывали их до возраста возмужалости, и уже тогда делали своими наложницами. Или же тотчас после покупки растлевали их — как и во всяком сильно развращенном обществе, так и в старинносибирском, растление малолетних было злом самым обыкновенным. Цена упомянутых девочек была очень незначительна; в Томской области, например, семилетняя туземка стоила не дороже 20 копеек, и это не минимальная цена», — отмечал Серафим Шашков.
Бедность заставляла и самих выходцев коренных сибирских народов продавать русским свою свободу и свое тело, принуждала также продавать и своих детей. Голод доводил дикарей до людоедства — казаки «драли» с иноземцев взятки и ясак, которые заплатить было нечем, а также разбивали бунтовщиков, сжигая целые улусы. Поэтому люди запрягали последних оленей и везли своих детей на продажу в ближайшее русское поселение.
В Томской области семилетних мальчиков продавали за 25 копеек, а девочек — по 20 копеек за штуку. В XVII веке цена рабов-подростков в Восточной Сибири доходила до 3 рублей за штуку — отметим, за рубль серебром (то есть за 100 серебряных копеек) в то время можно было проехать примерно 200 км в почтовой карете или купить две книги без переплета.
Известно, например, как 16 октября 1680 года казак Щербаков купил трех «тунгусенков» — восьмилетнего за 3 рубля, шестилетнего за 2 рубля 50 копеек, а одиннадцатилетнего ему подарили как начальнику его бывшие в походе казаки. Продаваемые самими иноземцами рабы, в том числе и их дети, стоили гораздо дешевле тех, что продавались русскими работорговцами.
После 30-х годов XIX века историки упоминаний рабов в сохранившихся документах о Сибири уже не встречают, однако сходятся во мнении, что тема эта — неизученная. Известна также поговорка, врезавшаяся в память сибиряков: «молчит как обмен» — значит, не понимает по-русски, как и обмениваемый раб.
Анастасия Гнедчик специально для Newslab
по материалам статей «Рабство в Сибири» и «Торговля ясырем в Сибири в XVII веке»
