Задолго до появления патента у американских братьев Райт красноярцы уже катались на своем «самолёте». Причём даже на трёх.
Бесконечная гребля
Енисей — довольно широкая и быстрая река. Чтобы попасть с левого на правый берег, нужно было сесть на лодку на пристани в районе нынешней Театральной площади, перекреститься и быстро-быстро грести вёслами, чтобы не оказаться далеко за пределами города из-за мощного течения.
В лучшем случае успевали пристать к правому берегу в районе нынешней КрасТЭЦ. Там даже пристани не было, где успел — там и причалил.
С правого берега было чуть попроще: «стартовая» пристань была в районе нынешних «Белых рос», где Абаканская протока не такая широкая, поэтому гребцы успевали зацепиться за остров Конный (ныне о. Отдыха). По острову шли пешком выше по течению, вставали аккурат напротив Театральной площади и снова быстро-быстро гребли, чтоб в итоге оказаться где-то в районе Зеленой Рощи.
Гиперболоид архитектора Лоссовского
Всё изменилось в 1871 году, когда в городскую думу Красноярска явился архитектор Александр Лоссовский и начал примерно такой диалог:
— Я придумал!
— Что придумал?
— Короче, втыкаем посреди Енисея огромную палку, к ней привязываем длинную верёвку, а на конце верёвки — лодка. Запускаем её с одного берега, и она, как качели-тарзанка, будет маячить по гиперболе с берега на берег, привязанная к палке.
В любом другом городе Лоссовского выпроводили бы за порог, но красноярские власти издревле любили всякие инвестиционные проекты. Тем более делов-то: палка и верёвка.
Впрочем, как водится, по ходу дела смета увеличилась. Палка превратилась в целую конструкцию, которую действительно закрепили на середине Енисея якорями. А в качестве плавсредства пришлось построить специальное судно по типу катамарана с рулём между двух лодок. Это называлось плашкоут вместимостью до 20 телег. Провели испытания — результаты превзошли ожидания.
До середины Енисея плавсредство долетало за две минуты, дальше руль менял положение так, чтобы мощное боковое течение толкало лодку через вторую половину пути. Это было чуть дольше — три минуты. Но в целом перебраться через Енисей за 5 минут — было всё равно что перелететь.
Поэтому восторженные красноярцы, уставшие от бесконечной гребли, назвали это инженерное чудо «самолётом». И гоняли по 6 копеек с берега на берег, правда, с пересадкой. Потому что первый, большой «самолёт» довозил только до острова, а через Абаканскую протоку пришлось поставить второй, поменьше. Перевозчик был муниципальным.
Битва за логистический хаб
Кстати, чуть позже один купец (то есть частник) инвестировал в строительство третьего «самолёта» — ниже по течению, в районе Берёзовки. Мол, «у меня без всяких островов, сразу с берега на берег!». И на некоторое время переманил к себе основную часть пассажирских и грузовых перевозок.
Так Красноярск стал терять транзитный статус, а Березовка, напротив, становилась основным логистическим хабом из-за того, что у них «самолёт» без пересадок.
Кто знает, может мы сейчас были бы не Красноярским, а Берёзовским краем, но наша городская дума спохватилась и резко снизила цену переправы в городе. Поток вернулся в Красноярск.
Речной «самолёт» проболтался на верёвке более полувека. На нём катались до конца 1920-х годов, пока не построили понтонную переправу. Кстати, красноярский «самолёт» запечатлел Василий Суриков в картине «Плашкоут на Енисее». У Дмитрия Каратанова, впрочем, детальнее получилось.
Плашкоутом-«самолетом» пользовался и восхищался даже Нансен. Да и знаменитая отлитая в граните фраза писателя Антона Чехова, посвященная Енисею, на самом деле имела такое продолжение:
«Енисей могучий неистовый богатырь, который не знает, куда девать свои силы. И паром через него замечательный, хитро устроенный, плывущий против течения».
Добавлю, что слово «самолёт» в те времена практически не использовалось. Так называли лишь какую-то деталь в ткацких станках. Аэропланы изобретут сильно позже, а самолётами их начнут называть вообще только в 20 веке. Так что смею заявить, что самолёт как транспортное средство изобрели именно в Красноярске.
Александр Дьяков специально для Newslab