Красноярский район
Красноярский край был образован 7 декабря 1934 года. Многие упрощенно полагают, что это было просто переименование Енисейской губернии. Но нет. Губернию ликвидировали в 1925 году, и 10 лет после этого мы были просто «красноярским районом». Страшно даже вспоминать, кому мы подчинялись. Сначала большевики слепили огромный ком под названием «Сибирский край», и пять лет главным у нас был Новосибирск, который только-только перестал быть Ново-Николаевском и по инерции ещё записывался через дефис — Ново-Сибирск.
А потом этот административный ком располовинили на Западно-Сибирский край и Восточно-Сибирский край. Мы оказались во втором, и следующие пять лет подчинялись Иркутску. Когда читаешь газетные заголовки того периода вроде «Пролетарии и колхозники Красноярского района!», то из глаз «брызжет» кровь, конечно.
В состав нашего района входил город, плюс территории современных Емельяновского и Березовского районов. И вся наша промышленная «мощь» была представлена лишь Паровозо-вагоно-ремонтным заводом (ныне ЭВРЗ), обувной фабрикой «Спартак» (ныне Ионесси), стеклозаводом (в поселке Памяти 13 борцов) и фарфоровой фабрикой (да, была такая, прямо в центре Красноярска, возле Центрального парка). Ну, и сплав леса. Так себе райончик.
Бесконечный траур
Наконец, через 10 лет советские администраторы признали, что царская Енисейская губерния была довольно оптимальным решением. Земли, объединенные Енисеем, — это цельная хозяйственная субъектность. Было решено учредить Красноярский край в границах прежней губернии. 7 декабря 1934 года президиум ВЦИК принимает соответствующее постановление.
Но вот беда — за несколько дней до этого, 1 декабря, в Ленинграде убивают Сергея Кирова, одного из членов этого самого президиума ВЦИК, любимчика Сталина (хотя по одной из версий как раз Сталин его и «заказал»).
Это убийство станет отправной точкой массовых репрессий. Но тогда, в те декабрьские дни, это событие повергло страну в шок. Ни интернетов, ни телевизоров еще не было, все новости страна узнавала из газет. И газеты практически весь декабрь сокрушались о гибели Кирова. Ни о чем другом читателям знать не полагалось.
Напомню, 7 декабря образован Красноярский край, но вот о чем пишет «Красноярский рабочий»:
Дальше — больше!
9 декабря. «Будем жить и бороться, как Киров», траурные колонны в Москве.
10 декабря. «Киров будет жить в сердцах», фото в гробу.
11 декабря. «В нем билось сердце большевика», на прошлой неделе образован Красноярский край, фото Сталина у гроба...
«Стоп! Что? Красноярский край?!» — лишь в этот день у красноярцев округлились глаза. Маленькая заметка в окружении бесконечных соболезнований и вендетты троцкистам оставила еще больше вопросов о метриках новорожденного региона. Какой еще край? Как он выглядит? Какие районы вошли в состав? Будет ли у нас отдельный руководитель?
Наконец, 18 декабря «Красноярский рабочий» публикует на передовице карту нового региона. Он мощно раздвинул в стороны Западно-Сибирский и Восточно-Сибирский края, которые зачем-то сохранились, но уже как административные карлики (без наших-то земель). Красноярский край выглядел стройно, внушительно, амбициозно. Как выглядит и по сей день.
Первый руководитель края
Еще несколько дней после этого красноярские элиты славили партию за мудрое решение и напряженно ждали, кому же поручат возглавить новый регион? За 10 лет «районного мышления» местные руководители измельчали и даже не надеялись, что кого-то из них повысят до статуса первого секретаря нового Красноярского крайкома. Так и вышло. Москва направила к нам 300 своих номенклатурных работников, чтобы создать у нас краевые органы власти. И если первого губернатора Енисейской губернии Александра Степанова сейчас знают многие, то имя первого руководителя Красноярского края сегодня практически неизвестно.
Им стал Павел Акулинушкин. Из бедняков, без образования, зато пламенный большевик и успешный номенклатурный карьерист. Красноярский край он возглавил в 35 лет. Довольно бойко он отстроил здесь аппарат управления, провел чистку рядов, при нем началась индустриализация края — были заложены Красмаш, ЦБК и Норильский комбинат.
Но закончил он так же быстро и ожидаемо для той эпохи. Уже через два с половиной года, в июле 1937 года был арестован. Газета «Правда» написала об этом так: «Начальник стройки Красмаша Субботин хотел устроить диверсию и отравить рабочих газом. А товарищ Акулинушкин его покрывал. Оба — очевидные враги народа».
Не удивляйтесь. Это типичная «дичь» из 1937 года. Если читать газеты этого периода, то может поехать крыша от того, сколько диверсантов и предателей бродило по Красноярску с желанием сжечь ЦБК и мелькомбинат, отравить водопровод, подорвать мост или утопить зерновоз.
Подоплека, впрочем, еще круче. Дело в том, что у нас на Красмаше работал сын Троцкого — Сергей Седов. По отзывам, кстати, был толковым инженером, занимался газогенераторными установками. Но в условиях всеобщей ненависти к троцкистам это была черная метка для завода.
Седова обвинили в том, что он готовил газовую диверсию, и расстреляли (да, сын Троцкого похоронен где-то в Красноярске). Начальника Красмаша Субботина обвинили в том, что он принял Седова на работу. Ну, а первого руководителя Красноярского края Акулинушкина расстреляли за компанию — за то, что «пригрел» троцкистов на стратегическом предприятии.
Кстати, следующий руководитель края Сергей Соболев принимал участие в «зачистке» Акулинушкина, в итоге занял его пост, но тоже был расстрелян.
Такое вот суровое детство было у нашего сегодняшнего именинника Красноярского края.
Александр Дьяков специально для интернет-газеты Newslab
