Новые властители
Красноярск, начало 1918 года, первые месяцы после Октябрьской революции. Большевики активно насаживают новые порядки, проводят национализацию, реквизируют имущество, печатают всё новые и новые декреты. Енисейской губернией теперь управляют председатель Губисполкома Григорий Вейнбаум и его жена, комиссарша Ада Лебедева.
Как красноярцы добывали себе женокКрасногвардейцами командует бывший прапорщик царской армии Тихон Марковский. Город Красноярск возглавляет большевик Яков Дубровинский. Военный городок, набитый пленными венграми, австрийцами и немцами тоже был политически ближе к большевикам.
Обычные горожане живут надеждами, что всё это временно. Ходит слух, что Петроград уже очищен от большевиков, и Ленин бежит именно в Красноярск, где ему уже приготовлена квартира. Ходит слух, что большевики издали декрет о национализации женщин («граждане мущины имеютъ право пользоваться женщиной не чаще четырехъ разъ за неделю»). Ходит слух, что свежую могилу купца Петра Ивановича Гадалова (уважаемый старик не выдержал реквизиций — прим. автора) разрыли, чтобы снять с него перстень с большим изумрудом.
И вдруг — чешское восстание! Чехословацкие войска, бывшие союзниками России против Германии, с окончанием войны были отведены за Урал и рассредоточены по всем узловым станциям Транссиба, ожидая отправки на родину.
К большевикам они относились нейтрально, пока немцы не убедили Ленина отобрать у чехов оружие. Те отказались разоружаться и в мае 1918 года устроили восстание, захватив практически все города Сибири. Тут надо понимать, что чехи были профессиональной армией, а сибирские большевики имели лишь наспех обученных красногвардейцев. Поэтому захват власти чехословаками прошёл легко. К западу от Красноярска они взяли станцию Мариинск, к востоку — Уяр. Последующий захват Красноярска был неизбежен.
«Это для голодающих!»
Понимая это, Вейнбаум и главком Марковский решают бежать на север по Енисею. В считанные дни они собирают все имеющиеся пароходы (ранее реквизированные у купцов), грузят на них казну и продовольствие, буквально опустошая город. Забирают весь золотой запас — полтонны слитков, 32 млн рублей банкнотами, половину городской крупы, треть сахара и всё имеющееся мясо (ветчину и солонину).
Первый рейс уходит 18 июня в составе пароходов «Сибиряк», «Тобол» и двух катеров с пулемётами — для разведки.
Красноярцы начинают подозревать неладное. Их пытаются успокоить Вейнбаум («Это в помощь голодающим Туруханска!») и Марковский. Впрочем, Марковский оказался плохим оратором, на митинге в железнодорожных мастерских рабочие разоблачили и ранили его, прежде чем он успел сбежать на пристань.
Вейнбаум звонит в Енисейск — тамошнему главному большевику Семену Моисеевичу Иоффе. Спрашивает — можно ли свернуть через Обь-Енисейский канал на запад к Томску? Иоффе отвечает, что не всякий пароход пройдёт по каналу, нужны опытные лоцманы, и вообще, кажется, что Томск уже взят чехами. На Ангару тоже не свернуть — чехи хозяйничают и на востоке. Приезжай, мол, ко мне в Енисейск, дальше разберёмся.
Напоследок Вейнбаум спешно уничтожает документы большевиков, а его соратник Парадовский минирует железнодорожный мост.
Инженер Александр Парадовский, вообще, интересный персонаж. До революции он был известен как красноярский байкер — первый в городе обладатель мотоцикла. А теперь он большевик и инженер-пироман — активно взрывает мосты перед подступающими чехами на западном направлении.
Тем временем рассерженные горожане успевают перехватить Вейнбаума и предъявляют ему за украденное золото и продовольствие. Вейнбаум разыгрывает сценку в духе «Ай-яй-яй! А кто это у нас украл золото?» и предлагает людям пуститься в погоню за пароходами, чтобы вернуть трусов. На последнем пароходе они «пускаются в погоню» и догоняют флотилию. Вейнбаум, естественно, присоединяется к своим, а рассерженных горожан предательски арестовывают.
Дубровинский к побегу не успел и, скорее всего, даже не знал о нём. По сути, его подставили. Он вернулся с восточного (уярского) фронта только на следующий день.
Подъехал к станции Енисей, а на мосту уже чехи ищут мины, оставленные Парадовским. Прямо в железнодорожной будке у моста Дубровинского арестовали и отправили в тюрьму.
Пираты на Енисее
По пути на север большевики захватывают все встречные корабли. Флотилия вырастает до существенных размеров, включая пароходы «Сибиряк», «Тобол», «Сокол», «Обь», «Иртыш», «Енисейск», «Лена» «Стрела», «Орёл», «Дедушка» и «Св. Николай» — тот самый, что до сих пор стоит на Стрелке.
Впрочем, первые потери флот понес уже у Есаулово — «Енисейск» сел на мель. Сначала большевики решили, что это саботаж команды и хотели расстрелять капитана. Но решили, что он ещё пригодится, расстрелять можно потом. Прихватили капитана, а команду и часть венгров бросили на мели. Тут надо добавить, что значительную часть бежавших, около 500 человек, составляли военнопленные венгры и австрийцы левых взглядов.
Пройдя Атаманово, большевики уже не боялись встретить чехов и активно приставали к прибрежным деревням, чтобы пополнить провизию. Попросту — грабили. Причём, по свидетельствам крестьян, самыми дерзкими были красные комиссарши с наганами — Ада Лебедева и некая Архипова (секретарь то ли Губисполкома, то ли красноярского совета). В Казачинском немного подлечили «главкома» Марковского, его ранение оказалось серьёзным.
21 июня подошли к Енисейску, встали на якоря в отдалении, прощупали обстановку, убедились, что местный большевик Иоффе контролирует ситуацию и стали выгружать золото. Но вскоре сюда подоспел и Вейнбаум, сказал: «Не-не-не! Грузим обратно, плывём дальше». Решили добираться к океану. Имелись сведения, что Архангельск крепко удерживают большевики, и что на выручку к Енисею отправлен легендарный ледокол «Вайгач», тоже захваченный красными.
Напоследок разграбили Енисейск, набрали лекарств, две баржи хлеба и скот. Забрали также местное казначейское золото и зачем-то всех сапожников города.
Инженер-пироман Парадовский по привычке взорвал мост перед городом. Большевики перегрузились в наиболее надежные и манёвренные пароходы. Тем более что половина матросов-заложников уже успела разбежаться. Оставшиеся корабли специально вывели из строя и бросили в Енисейске. Дальше на север пошли только «Обь», «Лена», «Стрела», «Орел», «Тобол» и «Иртыш».
Кроме матросов разбежалась и часть красногвардейцев с низким моральным духом. Теперь большевистскую верхушку охраняли преимущественно иностранцы — венгры, австрийцы и латыши. Военную мощь флотилии составляли 8 пулемётов, одно орудие и 500 стрелков.
А чем всё закончилось, вы узнаете совсем скоро, во второй части этой занимательной (и реальной!) истории.
Александр Дьяков специально для интернет-газеты Newslab
По материалам: газета «Сибирская жизнь» (июнь-август 1918); газета «Свободная Сибирь» (июнь-август 1918); Гражданская война в Енисейской губернии; Дневник штабс-капитана В. Зверева.
