Красноярск последнее время «лихорадит» от визитов так называемых медийных лиц. Только проводили столичный писательский десант, вылизали улицы и понавтыкали на каждом углу гладко выбритого милиционера в честь приезда Путина. Казалось бы, все, пора отдохнуть от московских ревизоров. Не тут-то было: в минувшие выходные студенты журфака СФУ встречали известного журналиста, автора программы «К барьеру» Владимира Соловьева.
Два дня матерый телевизионщик с московской пропиской под прицелом телекамер читал лекции и проводил мастер-классы. Разговор с красноярским студенчеством получился не по унылой схеме «вот вам, ребятки, теоретический материал». Скорее, разговор за жизнь. Только вот с нескрываемым акцентом на «столичность» и «провинциальность». Перед вами — самые яркие «столичные» ответы.
«Я когда бизнесом занимался, поймал себя на мысли, что я 80% времени занимаюсь тем, что отбиваюсь от власти, а 15% времени думаю — поприставать мне к секретарше или нет. И так жалко было на это тратить жизнь. И когда я стал заниматься журналистикой, жизнь стало не жалко».
«Когда мы начали с Сашей Гордоном работать над „Процессом“ на ОРТ — пришли к Эрнсту и спрашиваем: „Сколько денег?“ Я считаю, что деньги — это категория уважения. Если надо что-то делать для бездомных детей — не вопрос, грешно брать деньги. Я не возьму никогда денег за то, что я приехал сюда с вами общаться, — не потому что вы бездомные дети, а потому что вы — коллеги. Но если моя передача рейтинговая, а внутри передачи продается рекламное время, с какого фига мне оказывать благотворительность для людей, которые на мне зарабатывают бешеные деньги? Тогда извольте мне за мою работу платить те деньги, которые я приношу. Вот я и говорю: „Денег сколько?“ „Нет, мы рассуждаем о творчестве!“ „Де-не-г с-коль-ко?“ „Саша, а вы что скажете?“ — обращался Эрнст к Гордону. „Я хочу получать не меньше, чем Соловьев“».
«Успех в журналистике у каждого свой. Для Ксении Анатольевны Собчак успех — это то, что вдруг вся страна считает, что она симпатичная девушка, а не уродина. Причем не внешне, мне на это наплевать, а морально-этически. Для меня успех, когда в Нижнем Новгороде мальчик просидел 3,5 года в СИЗО, а в итоге его отпустили. Для меня был успех, когда мы все вместе боролись за несчастного парня, которого обвиняли в гибели губернатора Евдокимова, и в итоге этого парня освободили. Вот такие вещи для меня — успех. Когда случился весь этот ужас в Беслане и нужны были деньги для пострадавших детей, я сказал об этом по радио, и в течение полутора дней принесли 2 млн долларов. Ведь в чем проблема любой трагедии? Сначала внимание, детские игрушки, шоколадки, а потом забвение».
«Узнаваемость колоссально раздражает»
«Мне угрожают постоянно, я к этому привык. Я захожу в Управление следственного комитета Генеральной прокуратуры, как к себе домой. Я чаще вижу своего адвоката, чем свою жену. А так как я правильной ориентации, адвокат уже начал меня раздражать. Хотя в нынешнее время не поймешь, какая ориентация правильная».
«Меня всегда раздражают эти разговоры о дедовщине в армии. А кто избивает-то солдат? Инопланетяне, что ли? Избивают ведь те же самые граждане России, которых точно также воспитывали другие граждане России. А потом они приезжают домой и считают себя героями. Видел я в Чечне этих героев! Еще мне очень нравятся наши националисты. Я их обожаю! Тех, которые «Россия для русских!». Я думаю, что они бригадой в Чечню не поедут, не покажут, какие они смелые. Ну, приехали бы к Кадырову, сказали: «Рамзан! Давай, выходи драться!» Нет, они собираются по 30 человек, ловят одного, который на них не похож, и доказывают, какие они крутые!»
«Почему распалась НТВ? Телекомпания НТВ была построена по неправильному принципу. Гусинский создал лучший коллектив, который мог. Брал тогда лучших профессионалов, которые существовали. Но брал, не опираясь на бизнес-модель. Он платил сумасшедшие зарплаты, выдавал ребятам кредиты, но расходная часть должна была совпадать с доходной. Тогда рекламный рынок не позволял утолять огромные аппетиты, и он решил взять «политических» денег. Он считал, что это плата власти за лояльность. Когда началась вторая чеченская кампания, он немножко перепутал, у кого взял денег. Взяв денег у Газпрома, стал его же мочить. Власть сказала: «Ладно, все хорошо, но ты деньги-то верни». Не телеканал закройте, а деньги верните. И вот отсюда начались проблемы. Дальше Гусинский сказал: «Меня лишают лицензии, потому что я за свободу слова». Ему сказали: будь за кого хочешь — бабки верни. «Бабок нет, я за свободу слова». «Замечательно, бабки верни». Непримиримые противоречия, на которых, кстати, поднялись многие люди. Первые, кто перебежали на новый НТВ, — это были Шустров и Парфенов, они заняли места Сорокиной и Киселева. Я имею право так говорить, потому что я ни одного дня на старом НТВ не работал».
«Я считаю «Тэфи» идиотизмом и дерьмом. Кто имеет право меня судить? Мои коллеги — да. А 12 непонятно кого… Кто имеет право говорить мне о моей работе? Ирина Петровская? Кто она такая? Телекритик? Замечательно, пусть будет академия телекритики, пусть они сидят и решают чего-нибудь. Марк Захаров — великолепный режиссер, замечательный. Но когда «Тэффи» присуждают администраторы, критики, режиссеры — кто угодно, но не профессионалы… Когда эти решения связаны с тем, кто с какого канала, кто с кем дружит…Да пошли они в жопу! Почему я должен относиться к ним с уважением? Я с первого дня говорил, что они идиоты. Важно мнение профессионалов в твоей области. А то давайте сейчас соберем врачей-ветеринаров, и они мне расскажут о моей жизни. А потом пригласим журналистов и выберем лучшего ветеринара. Для меня «Тэфи» в том виде, в котором есть, — это лежанка Леонида Ильича Познера. Леонид Ильич Брежнев — выдавал себе очередную звезду героя, Познер выдает себе очередную «Тэффи». Мне сложно говорить о Познере. Я его ненавижу».
«Как я оцениваю информационную войну в Южной Осетии? Просрана! Проиграли полностью. Потом вытащили за счет тяжеловесов, за счет блестящих интервью: Медведев, Путин, Лавров, Чуркин. Но это не информационная война. Это интервью. У нас же картинки нет. Ну где картинка убитых, несчастных людей, порушенных церквей? Где картинка, когда наши вошли? Картинки нет. Почему в ответ на все злобные инсинуации мы просто картинку не показали? Что языком-то трепать?»
«Какая самая читающая страна в мире? Считается, что Финляндия, там больше всего библиотек, 80% населения пользуется библиотеками. Америка не сильно отстает. Если мы такие умные, то почему мы живем так хреново? А если они такие тупые, то почему у них так красиво? У американцев совершенно иная система образов. Мы с ними смотрели разные мультики и читали разные книжки. Но в том, что они люди образованные и начитанные, я вас уверяю. Не может тупая нация настолько хорошо, грамотно и правильно жить. Не может быть тупой нация, у которой нет детских домов. Дети без родителей есть, а детских домов нет. А у нас? Вот какие мы умные! Детских домов сейчас больше, чем было после Великой Отечественной войны. А страна вроде не воюет. Так кто тупой?»
«Сейчас есть две основные тенденции телевидения. Первая — заставить известных людей делать то, что они не умеют: бить друг другу морды, танцевать в бантиках, заниматься в цирке. Вторая тенденция — взять нафталин, его встряхнуть и сказать: а сейчас мы для вас устроим новое рождение. Видимо, скоро устроят конкурс, кто себе засунет в задницу самую большую лампочку. Прибегут поп-звезды и будут кричать: «Я-я-я! Дай только спеть».
«Вот вы смотрели фильм „Адмирал“? Вам понравился? Плохо, что понравился, „схавал пипл“, значит. Я когда картину увидел, подумал: ну вот ребята замутили денег, решили снять исторический блокбастер. Пару батальных сцен отсняли, деньги начали кончаться. Решили снять просто эффектные сцены — но и тут сдулись. А потом и вообще посидели-подумали, „а че бы не сделать слюнявую историю“? И сделали… А потом спрашиваю на банкете у ребят-создателей: что, мол, бабла не хватило? „Ага, Вов, так и было“».
«Красноярск — город уродской архитектуры. Меня когда завозили к вам в город через строящийся, как его, «новоленд» — я поражался: как рядом с такой невероятной красоты природой, с великой рекой соседствует такое потрясающее архитектурное убожество! А что вы смеетесь? Красноярск нужно сносить подчистую и строить заново. Вы сейчас сидите и думаете: а, вот урод, б… — «понаехали тут». И это нормальное рефлекторное желание — любить то, где родился и живешь, но как это любить-то можно? Не, Фонтаныч у вас — мировой мэр. Но вы оглядитесь вокруг — столько редкой древесины, а вы все строите и строите уродство из металла и бетона».
«Знаете, в жизни иногда можно поиграть и в «страуса», только если под ногами не бетонный пол».
Записала Майя Сухорукова, "Красноярский Комсомолец"
