О полнометражных фильмах, показанных в рамках Канского фестиваля, лучше поговорить отдельно, подумалось мне. В предпоследний день, как я уже говорил, их было показано два — «Кошечка» Григория Константинопольского и «Что?»Романа Полански. Шли они, кстати, один за другим — и в этом была своя логика.
Кошечка
«Кошечку» представлял Михаил Ефремов — выпорхнув на сцену чересчур разогнавшейся птичкой, он сказал буквально два-три предложения, не больше. Успел, однако, сообщить, что «Кошечка» делалась за довольно смешные деньги друзьями Константинопольского — то есть, это такой скромный личный проект сложной судьбы, который в большой прокат, скорее всего, не попадёт вообще. (Показ в Канске был то ли второй, то ли третий на территории России).
Про прокат, в принципе, ясно — «Кошечка» кино ни в коем разе не массовое; это даже не столько кино, сколько сборник новелл, причём именно в литературном значении этого слова. Фильм состоит из четырёх длинных монологов, снятых в основном статичными планами — четыре актера говорят, говорят и говорят, минут примерно по 20 каждый. В первой новелле Ефремов играет немолодую спивающуюся балерину, во второй Александр Стриженов изображает сходящего с ума бизнесмена в день его свадьбы. В третьей блистает Сухоруков — ему досталась роль младенца со зловещими наклонностями. А венчает всё это история о той самой кошечке — её рассказывает писатель (Евгений Стычкин).
Константинопольский по-прежнему большой мастер абсурдного текста — в каждом из монологов есть совершенно блистательные куски (в особенности момент, в котором Стычкин на ходу сочиняет сюжет своего будущего романа, не осознавая, что он гонит вольный абсурдный пересказ фильма «Непрощенный»).
Плюс во всех историях присутствует четкое ощущение некоторого безумия, такого слегка сорокинского толка, когда кропотливо выстраиваемая реальность рассказа вдруг вздрагивает и начинает потихоньку крениться в какой-то горячечный бред. Правда, довольно долгое время — вплоть до финального куска со Стычкиным — не очень понятно, ради чего затевалась вся эта минималистичная свистопляска; только на куске с писателем становится вдруг ясно, что перед нами, ба! — размышление о месте художника в современном мире. Ироничное, горькое, злое, слегка безумное, но честное и верное. Если бы Константинопольский ещё не жульничал слегка, делая склейки внутри монологов, снятых вроде бы едиными статичными планами, было бы вообще хорошо.
Что?
«Что?» Полански после такого смотрелся на удивление уместно — в нём тоже ярко присутствовало это ощущение абсурдного первостатейного бреда. Это довольно ранний Полански, 73 года, как раз перед «Чайнатауном». И тут важно отметить, что Полански фильма «Что?» — это не Полански «Ребенка Розмари», а скорее Полански фильма «Бесстрашные убийцы вампиров, или Извините, но ваши зубы у меня в шее». То есть, автор, склонный к бесконечному дуракавалянию. 
Порой на «Что?» кажется, что фильм был так назван просто потому, что это самая частая реакция зрителя на происходящее на экране — отклониться этак изумленно и переспросить «Что?» с некоторым смешливым недоверием.
В общем, эта такая бардачная версия фривольных европейских комедий 60-х — в первой же сцене главную героиню пытаются комичнейшим образом изнасиловать, причем один из насильников пытается пристроиться к голому заду своего товарища, накинувшегося на неё. Она сбегает и попадает на виллу, где творится черт-те что — вся вилла увешана произведениями современного на тот момент искусства (сидевшие со мной искусствоведы полфильма провели за аханьем узнавания очередного шедевра), а проживающие там люди один страннее другого. Героиню всё время раздевают — сначала у неё крадут майку, потом штаны, и она весь фильм ходит в чужой рубашке от пижамы. К финалу она и вовсе остаётся совершенно голой.
Марчелло Мастрояни переодевается тиргом и просит её укрощать его с помощью хлыста, владелец виллы, умирающий магнат (по ходу дела выясняется, что вся разношёрстная компания, собравшаяся на вилле — его потенциальные наследники, планирующие дожидаться обнародования завещания), просит её показать сиськи (для начала). Сам Полански играет человека по имени Комар и ходит весь фильм с дурацкими усами и фингалом под глазом. Заканчивается всё и вовсе совершенно бесстыдным образом — рассказать о котором, впрочем, никак нельзя, а то испортишь всё впечатление будущим зрителям. Вообще, «Что?» — это тот самый случай, когда куча талантливых людей битых два часа занимается откровенным дуракавалянием и, в общем, никак этого не скрывают. Возражать им на это нечего — да и не хочется, по правде сказать.
С.М.
