Мэрией Красноярска на днях было принято решение назвать улицы в одном из свежестроящихся районов города именами красноярских писателей. В ближайшем будущем в краевом центре появится улица Виктора Астафьева, улица Игнатия Рождественского и улица Романа Солнцева.
Роман Солнцев здесь выходит самым шустрым: решение о названии улицы в его честь принято спустя всего лишь три года после его смерти; Виктор Петрович на втором месте: он умер девять лет назад, а Игнатий Дмитриевич лишь третий, с его трагической гибели прошел уже сорок один год.
Не могу не поделиться ощущениями: всё же все трое — люди для меня свои, родные или почти родные. Во-первых, безусловное и восторженное спасибо председателю красноярского СРП Стрельцову Михал Михалычу за содействие и участие; думаю, без его самоотверженного напора увековечивание памяти красноярских литераторов не было бы реализовано. И, конечно же, восторг и восхищение выражаю моей тетке, тираннозавру советского телевидения, лично знавшую еще братьев Люмьер и Макса Линдера Лидии Игнатьевне Рождественской: если б не она, имени моего деда на карте Красноярска не было бы еще много много лет.
Вот, к слову, парадокс: Виктор Петрович, мой крестный, хорошо знакомый мне человек; Роман Солнцев, мой прямой шеф в течение пяти лет, близкий и большой друг. Единственный из этой троицы, кого я не знал лично — это мой родной дедушка, умерший за год до моего рождения.
Ощущения, надо сказать, двоякие. Конечно, радостно, и мэрия — молодец, люди это были славные, интересные, порою выдающиеся, сделали много всего, ну и вообще, писатели — это наша слава, гордость, честь, кто бы что про нас не говорил и не думал. Я немного удивлен, что увековечивание имени Виктора Петровича проходит с какими-то странными заминками: памятник вроде есть, а мемориальной доски нету и, кажется, с установкой этой доски проблемы, хотя, казалось бы, с нее и надо было начинать. Но улицу назвать решили вовремя: вот так и надо, спустя примерно десятилетие после смерти.
Слегка, на мой взгляд, поспешили с Романом, для многих людей, сдается мне, он еще жив, да и сам я порой встречаю его в роще в Академгородке, здороваюсь и даже не поражаюсь: вот он, да, как живой, и его неизменный Тишка рядом. Только не лает. Ну а с дедом моим все понятно: в свое время он был в большом авторитете у нас в городе, примерно то же, что и Виктор Астафьев в последние годы жизни, но теперь прочно забыт, и если б не тетка и не столетие в ноябре 2010 навряд ли бы он кому вспомнился.
Но обратная сторона ощущений скорее с досадцей... Понимаете... Трудно в Красноярске, к примеру, быть художником: ведь Красноярск — это город Сурикова, здесь школы его имени, и все все под ним и под него. И даже такой прекрасный, свежий и вечный Андрей Поздеев, по моим наблюдениям, как-то у нас не приживается, любят его узко и признают как-то исподтишка, крадучись. Точно так же и с писателями: все у нас от Астафьева, школы его имени, институты, премии, все писатели под него косят, а как же — если красноярец, значит, обязан быть таежником, деревенщиком, это окно пробито, дорога проторена, и по ней ступать даже рекомендуется. Иначе тебя просто не поймут. Тяжело тебе будет. И название улиц еще один шаг к прочной гранитизации, мраморизации этих славных, но все же губительно довлеющих имен (они ведь и между собою связаны: ИР учитель ВА, его рекомендатель в союз; РС всю жизнь бегал под ВА и также много от него перехватывал. Но ВА из них больший).
А как хочется многополярности не только на международной арене, но и внутри страны, более того, внутри литературной страны. Страшат меня мертвые глыбы, потому как толпы недалеких литературных мелочевок с каждым увековечивающим решением все увереннее кивают на наших славных, но все ж мертвецов: «Будь, как они, поступай, как они, думай, как они, и пиши соответственно». Много молодых литературных душ эти мелочевки погубят, а не погубят, так повредят, затруднят движение ложными установками. Ну да ладно, единицы пробьются, а масса литературе и не нужна.
А представьте, лет через пятьдесят и не вспомнят, кто такие Астафьев, Солнцев, Рождественский, но назовут уже не улицы — города именами нам знакомых, но пока широко не известных писателей: столицей Хакасии станет Белозеровск (или Кондауровск?), губернатор Кемеровской области будет жить и работать в городе Кузнецберге (или Тогулеве?), наш родной город, без сомнения, назовут Стрельцовском, столицей южного Урала станет город Петрушкин. Ну а осматривать старейшую крепость в Европе — Кремль, сказочный Собор Василия Блаженного и Третьяковскую галерею население нашей страны будет в селе мирового значения под охраной ЮНЕСКО Нечаевке.
