— Что ты читаешь? — с издевкой спросили его друзья.
— Мемуары Наполеона Бонапарта, — отвечал Сосо.
— Поразительно, какие он допускал ошибки! Я их все отмечаю.
Притягательность биографий великих диктаторов легко объяснима — безобидным гражданам всегда интересно, как земная твердь могла сначала выносить таких колоссов, а потом не провалиться под их титаническим весом. Однако книга известного британского историка Саймона Монтефиоре — своеобразный приквел к его же труду «Сталин. Двор красного монарха» — в связи с процессами, которые происходят в общественном сознании на протяжении последних лет, вероятно, просто обречена на популярность. На Западе она уже снискала громкий успех; любопытно, как скоро российский обыватель освоит её в промышленных масштабах.
Все вы прекрасно знаете, что Гитлер до 1939 года и Гитлер после 1939 года — это два совсем разных человека; так вот, со Сталиным такой фокус не проходит, поскольку его становление в качестве «красного монарха» — отнюдь не косой график душевной эволюции, а ровная вертикальная черта. Грубый, самоуверенный садист, «с особым магнетизмом, покоряющим и притягивающим безудержных психопатов», всегда получающий «наивысшее наслаждение от рьяной борьбы с внутренними и внешними врагами», равнодушный к авторитетам, свято верующий в собственную трактовку марксизма, тяготеющий скорее к уголовникам, чем к прилизанным интеллигентам — короче говоря, задолго до вступления в права ленинского наследства, Сталин уже был собственно тем самым Сталиным, которого мы сейчас снова ценим и любим. Единственная личная трагедия, которую автор отыскивает в его ранней биографии — это смерть первой жены от туберкулеза в 1907 году; больше ничего, по мнению британца, так и не смогло поколебать его каменного сердца.
Исходя из этого герой у Монтефиоре получается исключительно романтическим; этакий целеустремленный головорез, охочий до совсем молоденьких девушек и фанатично пробивающийся к своей цели сквозь многочисленные опасности, а в придачу ещё и подлинный эстет (каждую из частей книги предваряют сталинские стихотворения), но напрочь лишенный «буржуазной» сентиментальности. Юность его не испортила, а скорее вытолкнула из себя; так, например, и атеистом, и революционером, и знатоком репрессий Сосо стал в семинарии, где насаждался русский язык, поощрялось доносительство и залезание в душу. Он — зверь, до поры до времени зреющий в хищной чаще, выносящий из всех испытаний лишь большую убежденность в правоте и правильности используемых методов.
Вместе с тем, как изящно отмечает автор, приход тирана к власти не был предопределен; все его качества — сообразительность, интеллект, обидчивость, мстительность, вера в действенность насилия и прочее были к месту, но самого места не было. Оно появилось в 1917 году, и путь до него для кавказского семинариста был неблизким — через грабежи поездов, теракты в Тифлисе, нефтяные поджоги в Баку, туруханскую ссылку, внутрипартийные дебаты и долгую публицистическую борьбу; наконец, через сами петроградские события между февралем и октябрем. В книге очень много беллетризированной динамики, много колоритных персонажей и откровенно кинематографичных сцен, отчего она то и дело из биографии превращается в приключенческий роман.
Есть и великолепные исторические анекдоты, дающие простор для воображения; так, и Гитлер, и Сталин жили в Вене в январе 1913 года; оба любили гулять в парке при Шёнбруннском дворце. Встречались ли они хотя бы раз? А вот другой, более интригующий вопрос — был ли Сталин агентом царской охранки? Или — как началось его противостояние с Троцким? Монтефиоре утверждает, что они возненавидели друг друга чуть ли не с первого взгляда. Вероятно, не стоит принимать на веру все те фактографические лакомства, что здесь предложены; впрочем, как признает сам автор, отыскать такие источники, которым можно было бы доверять полностью, почти невозможно — до сих пор чередующиеся в сознании обывателей сталинофилия и сталинофобия исказили многие свидетельства до неузнаваемости.
Разгребая документальные завалы, автор поднимается к интереснейшим обобщениям, из которых, в общем-то, следует, что вся советская история годов до 60-х была предопределена еще в дореволюционной России — параноидальность советской ментальности, страсть к конспирологии, которая названа здесь душой Советского Союза, обусловлена, по мнению Монтефиора, противостоянием с царской охранкой, внедрявшей в ряды заговорщиков шпионов и провокаторов (вероятно, самый известный «стукач» РСДРП Роман Малиновский выписан в книге совершенным Иудой). В таких условиях, когда кадровые чистки с последующими расправами становились категорически необходимы, любые примиренцы и сторонники чистой борьбы неизбежно проигрывали, а хладнокровные террористы и кровожадные бандиты выходили на первый план; вместе с тем, «и через тридцать лет после падения царизма большевики продолжали убивать друг друга, охотясь на несуществующих предателей».
Если встать на эту позицию, то легко понять, каким образом «то, что родилось как подпись, превратилось в империю и религию» («Ты не Сталин и я не Сталин! Сталин — это советская власть!»), равно как и осознать, где именно гнездятся некоторые комплексы и застарелые болячки современного российского общества.
Corpus, 2014, — 576 стр. Тираж — 5 000 экз.
Книга для обзора предоставлена магазином «Фёдормихалыч»
