В Красноярске в цокольном этаже КИЦа открылась первая персональная выставка молодого художника Александра Закирова: тот, кто видел хотя бы одну его работу, должен понять масштаб этой невероятной удачи.
На входе встречает огромный баннер в нежно-голубых тонах, возвещающий о «Добром, безумном, вечном» — поле бумаги буквально кишит разнообразными существами: улыбчивыми китами, антропоморфными на первый взгляд бомбами с глазами, кошечками, символами супермена, надписями и прочим. Примерно этот же принцип упорядоченного, красивого, эстетского хаоса продолжается на выставке. Курированная самим художником, она, кажется, и не могла выглядеть по-другому: в тесном пространстве AccentHoll`а размещаются знакомые графические листы (там — барсук обедает, там — Ленин указывает рукой, там — череда портретов во всю стену), они роятся, толпятся, наслаиваются, даже нависают — все это производит такой удушающий шок, как будто градус реальности здесь завышен, рубеж перейден, а за ним — поле с милыми приведениями и Тарантино.
Надо понимать, например, что Закиров начинал с детской графики, поэтому присутствие почти анимационных деталей вполне обычно — он использует их для заселения мира, как бы закрывает пустоту — про таких художников говорят, что он создал свой узнаваемый мир, но, кажется, все гораздо сложнее. В одном из углов выставки сидит зеленый манекен в раскраске под «объединенные штаты Сибири», а если задрать голову, то под потолком обнаруживаешь эпичную работу на гофрокартоне — «Леха, смузи опять жидковат», сделанную для первой, уже кажущейся далеким прошлым, «Быстровки». Портреты вполне конкретных людей тут же; тут же и поп-арт в виде привета Уорхолу с его супом, только вместо железной банки — лекарственный tussin plus (если вы понимаете), или изображение лица Довлатова с закрывшей уши обезьяной внутри его черепа — вокруг вращаются киты и вертолеты.
Закиров — это одновременно очень тонкое и ироничное высказывание, с нелепым Медведевым или патетичным Астафьевым, например, и вполне лиричное — когда вокруг головы маленького Лукаса проступает едва заметный «нимб» из шлема Дарта Вейдера. Графика предполагает тиражирование, листы постоянно повторяются, приумножаются — кажется, идеальным было бы заполнить всю комнату так, чтобы в ней можно было только стоять, наслаждаясь эффектом удвоения, утроения. Но эти яркие, странные работы прежде всего — свободны от всего, в том числе от любой точки зрения. Их легко любить, всех этих зеленых бананов, приветствующих динозавров, бесконечных котов, потому что кажется, что все они — твои. Отдающий свои работы всем подряд художник — как сибирский Супермен — наверное, не зря на его зелено-синей одежде большая снежинка.
фотографии из Тумблера художника.
