Режиссер — Зак Снайдер
В ролях: Джэйки Эрл Хейли, Билли Крадап, Патрик Уилсон, Молин Акерман, Джеффри Дин Морган, Карла Гуджино, Мэттью Гуд
Продолжительность — 163 м
«Хранители» — штука с чрезвычайно запутанной историей. Эпохальный графический роман, перевернувший представление о том, на что вообще может быть способна сама форма комикса; история, сочтённая в своё время неподъёмной такими монстрами кино, как Терри Гиллиам и Даррен Аронофски. Снайдер, шустро внесённый Голливудом в список новых визионеров за неожиданный успех «300 спартанцев» (хотя первая его работа, римейк «Рассвета мертвецов» Джорджа Ромеро, была намного сильнее), вцепился в «Хранителей» мёртвой фанатской хваткой — хотя у почитателей комикса были сомнения в том, есть ли у него достаточно за душой, чтобы привнести что-то новое и весомое в экранизацию столь могучего материала. Сомнения эти, как оказалось, были совершенно оправданы.
Проясним для начала вот что — независимо от отношения к окончательному продукту, не уважать Снайдера за то, что он сотворил с «Хранителями», пожалуй, невозможно. Взвалив на себя заведомо безнадежную задачу — сделать кино по мотивам сложнейшего, невероятно насыщенного текста, с дикой структурой, огромным количеством весьма странных персонажей и массой подтекстов, он не отступил и таки сумел провернуть это, сохранив в процессе несколько даже удивительную верность оригиналу. Точнее, верность букве оригинала — за исключением одного момента в финале и пары сцен отсебятины по ходу событий, «Хранители» следуют своему первоисточнику с фантастической дотошностью.
Снайдер идёт на сознательный риск, сохраняя структуру комикса, в которой зрителя вбрасывают в альтернативную реальность без малейших объяснений, и только потом постепенно раскрывают все карты с помощью серии флэшбеков. Есть у него и несколько весьма остроумных собственных находок — скажем, совершенно феноменальные открывающие титры, в которых под песню Боба Дилана демонстрируются разные этапы развития того альтернативного мира, в котором происходит действие. Музыка в фильме, кстати, подобрана весьма умело — скажем, сцена воспоминаний Доктора Манхэттена, озвученная музыкой Филиппа Гласса, работает как-то невообразимо круто. (А вот озвучивание любовной сцены в стилистике «Playboy Channel представляет» песней Леонарда Коэна «Hallelujah» — это было уже, пожалуй, чересчур). Среди удач фильма — и остроумный кастинг; сделав выбор в пользу скорее Актёров, нежели Звёзд, Снайдер попал в яблочко как минимум дважды, с Джэйком Эрлом Хейли, сыгравшим Роршаха, и с совершенно фантастическим Билли Крадапом, которому досталась нелёгкая роль Доктора Манхэттена, синего светящегося мутанта, обладающего феноменальными способностями. Хейли и Крадап — как хребет этого огромного фильма, на котором держится если не совсем всё, то очень-очень многое.
Если же говорить не о букве, но о духе первоисточника, то в этом плане Снайдер умудрился сотворить немыслимую вещь — сработав вроде бы строго в соответствии с первоисточником, по крайней мере, с точки зрения картинки (а порой даже и текста), он где-то по пути исхитрился подменить одну из центральных мыслей «Хранителей» на ровно противоположную. В комиксе постоянно подчёркивалось, что причины, толкающие граждан выходить на борьбу с преступностью в странных костюмах — как правило, далеко не самого благородного свойства. Кому-то необходимо доминировать над всеми, кто-то без резиновых ушей и плаща чувствует свою полную несостоятельность, кому-то нравится красоваться у всех на виду в обтягивающем латексе, а у кого-то и просто серьёзные проблемы с головой.
Эта-то деконструкция мифа о супергероях и позволила «Хранителям» раз и навсегда изменить мир комиксов — без них у нас не было бы ни единой попытки переосмыслить супергеройский контекст. Ни «Железного человека», ни «Тёмного рыцаря», ничего экстраординарного, что взрывало мир комиксов и их экранизаций за последние десяток лет. Снайдер прилежно проговаривает в кадре все внутренние проблемы героев — но каждый раз, как только дело доходит до какого-то экшена, он, высунув язык от счастья, бросается обратно в объятия к супергеройскому мифу. И вот начинаются экранные драки по несколько минут — с «матричными» зависаниями времени, со сладострастным хрустом сломанных противнику костей, с героически развевающимися плащами и всполохами оранжевого пламени, растекающегося по экрану в упоительном «сло-мо». Это чуть ли не предоргазмическое любование крутизной насилия (составлявшее, кстати, едва ли не 80 процентов очарования тех же «300 спартанцев») в истории, подобной «Хранителям», не просто неуместно — оно идёт в разрез с самой идеей произведения. Но в принципе, если задуматься, такой результат ни капельки не удивителен — как, скажите на милость, можно ожидать успешной деконструкции мифа от человека, который, по сути, является прямым порождением этого самого мифа?
Вердикт Кочерыжкина — экранизация революционного комикса — сохранившая собачью преданность событиям оригинала, но умудрившаяся при этом подменить практически весь смысл.
