Бывших журналистов, как и чекистов, не бывает. За свою долгую карьеру, достигнув потолка как по горизонтали, так и по вертикали, я неоднократно разочаровывалась в профессии. Уходила на какое-то время, иногда даже на несколько лет, благо, тогда уже был интернет, и если вдруг резко хотелось создать шедевр, то его можно было без всяких редакторских правок и цензуры выложить в «жж» или «вконтактик». А там тебе и читателей море, и оваций, и пищи для размышлений могут напихать в панамку... В общем, с высоты своего гениального опыта, попробую вывести формулу успеха журналиста.
Работай для удовольствия
Создавать истории мне нравилось всегда, в детстве я издавала рукописные журналы, работала в редакциях школьных и пионерлагерных стенгазет, с увлечением писала сочинения, изложения и пересказывала тексты. И пусть не всегда удавалось производить впечатление на окружающих, но собой я, как правило, была довольна. Даже когда соседи по лестничной клетке сорвали мою стенгазету со своими портретами, выполненными в карандаше утром 1 января 1986 года, и надавали мне поджопников, — так я впервые пострадала за правду.
В общем, работа должна приносить удовольствие, пусть и сомнительное, а не только деньги. Одно без другого, понятно, лишено смысла, но если ты вынужден писать вообще без огонька, а лишь ради хлеба насущного, из-под пера выходит вымученная скукота. Такое я проходила в конце нулевых, — до сих пор со стыдом вспоминаю свои статьи о выпавших доходах, серверных шкафах, авторские гороскопы и прогнозы погоды, которые мы с коллегами сочиняли, высовывая руку из форточки.
Пиши о том, что тебе близко
На 90-е годы принято оглядываться с содроганием, но лично для меня это было замечательное время — старшие классы школы, потом учеба в ВУЗе, куча свободного времени и масса возможностей для самореализации и приложения талантов. В Красноярске появлялись частные радио- и телекомпании, чуть ли не каждый месяц возникали новые газеты и журналы — твори, не хочу! Тогда можно было зайти с улицы в любую редакцию с готовым материалом или потрясающей идеей (не было ни турникетов, ни «А вам назначено?», ни ЧОПовцев), и чаще всего юное дарование не спускали с лестницы вместе с рукописью (да-да, компов не было, всё писали от руки), а отправляли таковую в набор, а его (её) в окошечко кассы за гонораром.
Так мы с одногруппником принесли в «Сегодняшнюю газету» статью про красноярскую группу «Реквием» и план на полгода по завоеванию Вселенной. План предполагал еженедельные публикации на тему тяжелой музыки и поэтического творчества граждан из этой самой метал-тусовки, к которой мы имели некоторое отношение. И дело даже пошло (группы выстроились в очередь, читатели заваливали письмами редакцию), пока не вмешался кто-то из корифеев постарше, некогда ведущий музыкальной рубрики, после чего нам оставили лишь поэзию.
Поэты попадались интересные. Один сравнивал женщин с фруктами и овощами и живописал способы поедания каждой, другой предвосхитил появление «перашков», документируя каждый прожитый день коротким четверостишием, например: «Постираны трусы, развешаны носки, помыта голова, посещена ванна», третий был намерен «заменить этой стране Высоцкого». Через полгода поэты в Красноярске закончились, рубрика «Стихийное бедствие» была закрыта, а я поняла, что журналистом быть вполне себе неплохо.
Лирическое отступление, или почему хорошо быть журналистом
Во-первых, журналист может попасть в такие места и на такие объекты, куда обычному смертному вряд ли удастся заглянуть. Понятно, что не каждому это надо, но если ты любопытен и имеешь склонность к сбору информации (не знаю зачем, вдруг потом пригодится), то журналистика — самое то. Много ли красноярцев бывали в центре управления радиоастрономической обсерватории или в тоннеле под Енисеем? То-то и оно...
Во-вторых, журналист может воспользоваться ресурсами редакции и сделать чего-нибудь эдакое, на что вряд ли смог бы потратиться или решиться по собственной воле. Прыгнуть с парашютом, например, или поучаствовать в заплыве по Енисею. В конце 2006 года меня отправили в только что открывшийся «Бобровый Лог» с целью получить полезный опыт и написать статью про катание на сноуборде. Выдали инструктора, комплект оборудования, щитки, каску... И вот уже 15 лет я с удовольствием гоняю на доске.
В-третьих, любой журналист, даже такой мизантроп как я, всегда обрастает знакомствами в самых разных сферах. По образованию я историк-краевед, поэтому любая командировка по краю всегда приносила мне не только материал для публикаций на заданную тему, но и кучу потрясающих знакомств, героев для исследований и статей в перспективе, знаний о всевозможных точках на карте региона. Уже позже, трудясь на ниве туризма, я легко разрабатывала маршруты, экскурсии, организовывала встречи, потому что всегда знала, где, кто и что.
В 2010-2011 гг. работала в подведомственной минтуризма организации, делала первую версию сайта visitsiberia. Для странички каждого района нужны были фотоснимки, — редакция решила попросить их у самих районов, у которых, ясен пень, были и есть более серьезные проблемы, чем какой-то туризм. Один из диалогов я даже записала:
— Добрый день, вас беспокоит Министерство туризма, спорта и молодежной политики...
— Мы не занимаемся молодежной политикой!
— Вы дослушайте до конца
— Я же говорю, вы не туда звоните!
— А куда я звоню?
— Мы не работаем с молодежью!
— А с кем вы работаете?
— (на повышенных тонах с ноткой истерии) У нас отдел культуры, я ж вам русским языком...
— Я и звоню в отдел культуры!
— Но мы не занимаемся молодежной политикой!
— Вы можете перестать орать и дослушать меня?
— Да. А вы откуда?
— Из Красноярска. Меня зовут Наталья, я представляю министерство туризма, спорта и молодежной политики.. А вас как зовут?
— Девушка, ну я же говорю, молодежная политика не в нашем отделе...
— Меня б... не интересует б... молодежная политика, меня б... интересует туризм в вашем районе!
— Нет у нас туризма. И гостиниц нет, даже столовой нет, лес один. Какой дурак к нам поедет?
— Мы готовим к запуску сайт о туризме в крае, в нем будет статья о вашем районе. Ищем фотографии — достопримечательности, природа, праздники, что угодно, чтобы дополнить текст визуальным рядом. Есть у вас такие снимки? (терпеливо, звенящим голосом)
— (после мхатовской паузы, вызванной «визуальным рядом») Чем дополнить? Не, такого у нас нет. У нас есть фотографии детей, они вот ходят в походы с учителем физкультуры, и вообще конкурсы всякие между школами...
— (ехидно) Вы же сказали, что не занимаетесь молодежной политикой?
— Не занимаемся. Но вы же из этого министерства? Я думала вам такие фотографии нужны...
— Нет б... мне нужны фотографии, которые могут привлечь в район б... туриста: природа, памятники, красивые места, церковь! О, у вас церковь же есть?!
— Есть.
— Ну присылайте. Запишите адрес (диктует)
— Записываю.
— Вас как зовут?
— А зачем вам? Подождите! Вы мне адрес в интернете дали, а у нас нет в администрации электронной почты!
— Нет почты?
— Ну да, и я, и Петр Кактотамович, мой начальник, мы все ходим, просим, дайте нам почту, сделайте нам интернет, а они говорят, потом... А давайте я вам факсом отправлю фотографии. Факс у нас есть!
— Спасибо. Но факсом не получится. Извините что побеспокоила.
— А меня Валентина зовут.
Вникай в то, о чем пишешь
Четверть века проб и ошибок все-таки помогли мне найти те темы, на которые у меня всегда получалось писать лучше всего — туризм, краеведение, люди. К счастью, сегодня они — одни из самых популярных в сети, так что есть, где разгуляться, причем в разных формах. Но прежде чем дойти до жизни такой, я, конечно, успела поработать в десятке изданий, которые специализировались на самых разных вещах: «молодежка», сотовые телефоны и интернет, фотопроекты, социальная сфера, экономика и бизнес, сад и огород, театральная жизнь, М+Ж и, даже, прости господи, лакшери.
Каждый раз приходилось глубоко погружаться в тему, потому как лучше совсем не делать работу, чем делать ее плохо. Мне же хотелось делать хорошо, но иногда что-то шло не так. Звонит как-то выпускающий редактор из Москвы и происходит между нами такой диалог:
— Послезавтра премьера в Норильском драмтеатре, надо съездить и сделать репортаж.
— Надо так надо, присылайте билеты и суточные.
— Какие еще билеты, с водителем съездите, там всего полторы тыщи по прямой, с утра завтра выезжайте, как раз успеете, по дороге где-нибудь заночуете, там города есть, я по карте смотрела.
В общем, пока ты относительно молода, интересно всё: узнавать что-то новое, учиться разбираться в разных сферах жизни, преодолевать трудности, расшибаться в лепешку, работать сверхурочно, да и просто — открывать для себя окружающий мир, пусть даже через сад и огород. Навыки по добыванию и структурированию знаний, умение отделять важное от второстепенного и широкий кругозор, — всё то, что дали мне родители, учителя и истфак, я всегда применяла в журналистике.
Помню, мой коллега по «КоМкУ», известный, наверняка, каждому, кому больше 35-ти, майор Быков, говорил, что «профессиональному геологу проще стать хорошим журналистом, чем наоборот». И действительно, в редакциях, где мне довелось поработать, моими коллегами чаще всего были агрономы, психологи, орнитологи, закройщики и дантисты, решившие в какой-то момент сменить профессию.
Начало нулевых — время расцвета кампусных сетей в городе. Большинство из них работало популегально, но рекламироваться всё равно было надо, и вот, владелец одной оплатил полосу под рекламную статью. Журналист, приехавший на интервью к управляющему, почти полтора часа пытался разговорить его, но получал в ответ лишь: да, нет, вполне возможно, не думаю, обэтомнельзяупоминать. В итоге, мой коллега, сам проработавший пару лет управляющим аналогичной сеткой, полностью сочинил интервью, и даже смог его утвердить. Респонденту всё очень понравилось, правда, он никак не мог вспомнить, что рассказывал нечто подобное, да еще и с такими яркими примерами.
Учись у старших товарищей
Выпускникам журфака, конечно, повезло, к моменту выхода в люди они не только успевали попрактиковаться, но и были знакомы с теорией. Мне же пришлось постигать последнюю самостоятельно. Вместе с редакторами и коллегами — такими же самоучками, мы читали тексты друг друга, пытались понять, что нам не нравится, а что кажется достойным, где надо сократить, а где упростить. Понемногу избавлялись от влияния тогдашних лидеров мнений с «удафкома», «баша» или «Тупичка Гоблина», старались выработать свой стиль. Не сразу, но всё получалось, сейчас, конечно, смешно читать свои опусы двадцатилетней давности.
Первыми моими учителями были родители: писать сочинения и изложения, пересказывать тексты меня учила мама, а папа обсуждал со мной прочитанные книги и гонял по географии. Причем оба они не филологи. «Шлифовать» же статьи меня научила замечательный журналист газеты «КоМоК» Ольга Неизвестных, — разбирала вместе со мной каждый текст, объясняла, как выстроить его внутреннюю логику, как редактировать чужие материалы, сохраняя авторский стиль.
Она же подтвердила мою интуитивную догадку, почему нельзя просто переписать интервью и считать что оно готово, — текст, прочитанный глазами и услышанный ушами — воспринимается абсолютно по-разному, и если озвученная речь допускает повторения, слова-паразиты, неправильное построение фраз, то написанный текст должен стремиться к идеалу. В дальнейшем, уже будучи шеф-редактором, я не раз вспоминала ее, вычитывая тексты корреспондентов.
Но мэтр мэтру — рознь. Помню случай, когда мой материал был тепло принят редактором (весьма уважаемой, титулованной и известной в красноярской журналистике дамой), а через пару недель я увидела его в газете полностью переделанным и за её подписью. Я в ответ поступила, конечно, некрасиво, «сдала» ее знакомым гаишникам, которые изрядно потрепали ей нервы в следующие полгода.
Но большинство моментов в общении с мастодонтами были скорее забавными, ну, или, как минимум, оставляющими в недоумении. Однажды главред издания, занимающегося развитием внутреннего туризма в регионе и привлечением в него путешественников, попросил меня купить ему в кабинет карту Красноярского края. Купила. Сильно ругался, мол, что нельзя было горизонтальную карту купить, а не вертикальную.
Участвуй в любом кипеше
Пресс-конференции, круглые столы, выездные мероприятия, пресс-ланчи, командировки, пресс-туры, веселые старты, профессиональные конкурсы — принимай участие во всем. Помимо главных задач — получения информации из первых рук для написания материалов, это еще и тусовка, и вкусная еда, и новые места. А общение с коллегами — это не только сплетни и вечные самопрезентации (чего скрывать, наша братия любит быть в центре внимания, обмахиваясь грамотами), но и обмен идеями и героями, информация о программах, конкурсах, грантах и подработках.
Благодаря выездным мероприятиям крупных компаний за 25 лет я объехала половину края и многие соседние регионы, расширила географию публикаций, получив предложения на внештат от разных сибирских изданий, ну, и конечно, насобирала перлов, которых хватит на целую книжку. Пресс-тур по Красноярскому краю, 2014 год, Канский район. Председатель сельсовета рассказывает о возрождении тонкорунного овцеводства, которым некогда славился совхоз, и которое было полностью профукано в 90-е:
«И мы даже пригласили на работу семью из Таджикистана, они уже не первый год занимаются у нас всем, что связано с овцами!» Девушка-корреспондент в восторге: «Это так круто! Так интересно! А скажите, как вы их этому научили?» И все окружающие журналисты: «Да-да, расскажите, надо же, таджики, и овец пасут!» Мы с подружкой, фотографом и, собственно, пастухом переглядываемся, председатель теряет дар речи. Овцы издают звуки горечи и недопонимания.
«Разжёвывай» материал
Даже о самых, казалось бы очевидных вещах, нужно писать так, как будто о них никто не знает. Не стоит думать, что если вы тут в редакции в курсе, где находится Красноярская ГЭС, то это не секрет и для читателей. Я не утрирую, письма на тему: «Я живу в Красноярске всю жизнь, но ГЭС здесь нет, подскажите, где она, а то власти скрывают!», были рутиной еще лет 6 назад. И сколько не выкладывай фоточки Манской петли, хотя бы один комментарий: «Это где?» или «Вау, что это!?», вы получите. В общем, надо писать не только просто о сложном, но еще и каждый раз проводить разъяснительную работу.
Однажды выиграла всероссийский журналистский конкурс с краеведческой статьей «Трасса мужества». Статьи участников были в свободном доступе, коллеги со всей страны могли их комментировать. Так вот, через одного мне писали: «Текст отличный, но, дорогая, поменьше пафоса в заголовке, поменяйте его, не позорьтесь!» Ну, вы то поняли о чем речь. Правда, никому не удалось переплюнуть критика, написавшего о фильме Гибсона «Страсти Христовы»: «Снято шикарно, но сценарист подкачал!»
Не обесценивай чужой труд
Это, скорее, уже о редакторах и заказчиках, чем о рядовых акулах пера. У каждого из нас есть немало историй, о том, как кому-то отказались платить за выполненную работу, или заплатили меньше чем обещали. Не секрет, что зачастую договоренности не подкрепляются документами, и на 9 нормальных заказчиков всегда найдется один, который тебя обязательно кинет, ну или попытается. Нет денег, или вы оба неверно поняли друг друга на стадии переговоров, или обстоятельства изменились и текст уже не нужен, да мало ли что.
Практика показывает, что договориться можно, кроме тех случаев, когда заказчик, полчаса назад певший дифирамбы твоему творчеству, теперь заявляет, что текст, увы, не эксклюзив («Креатив Говно, Аффтар Мудак»), и вообще, я сам бы написал не хуже, просто нет времени. В таких случаях общение я заканчиваю навсегда, пусть и в убыток себе. И не начинаю, если заказчик при первом знакомстве сообщает, что он тоже автор, но хочет посмотреть, как пишешь ты, — это однозначно ничем хорошим не закончится.
Бывает и по-другому: работа выполнена, оплачена, премии пропиты, дипломы прибиты к стенке, сайт запущен, и тут заказчик снова выходит на тебя с предложением переделать его полностью, но с другими акцентами. А ты, на минуточку, потела над сайтом почти год, да еще с помощниками, и в твоем договоре прописано, что «заказчик не знает, чего хочет, поэтому делай, как считаешь нужным». А теперь он-таки понял, чего хотел. Терпеть не могу, когда журналистский труд обесценивают либо низводят до уровня лакейского.
Сколько зарабатывает журналист? В «жирные» нулевые мой общий доход колебался в пределах 40-100 тысяч рублей в месяц. Зарплата в редакции складывалась из оклада, оплаты общего количества знаков, сданных тобой за месяц (например, 150 руб. за 1000 знаков в редакционном материале и 300 руб. за 1000 знаков в заказном), бартера (пластиковые окна, стройматериалы, абонементы в фитоцентр, на массаж, услуги зубного врача, билеты на поезд, путевки и т. д.) + шабашки других редакций + левые «заказухи».
После дефолта и экономического спада конца нулевых зарплата медленно и верно понижалась. Когда я уходила из журналистики в 2014-м, во многих редакциях оплата за 1000 знаков оставалась на уровне 2009 года. В таких условиях приходилось искать другие способы заработать, оставив написание текстов для «ЖЖ».
«Наводка туристу»
Самой интересной, конечно, была работа в издании о туризме и путешествиях — журнале «Наводка туристу», с которым я связала свою жизнь в 2008-2014 гг. и, собственно, с его закрытием, журналистика как основная работа, для меня закончилась. Начав с внештата, быстро эволюционировала до шеф-редактора, и это было очень крутое время в замечательном коллективе единомышленников. Формировать каждый номер, писать самой, курировать русскоязычных корреспондентов, живущих на всех континентах, придумывать с главредом оригинальные рубрики и темы, сидеть с дизайнером над версткой... Это был пик моей работоспособности, когда идеи просто били фонтаном, а дипломы журналу за победы в конкурсах, включая международные, некуда было вешать.
Суровые будни по ту сторону экранаМы выпускали не только журнал, но и альманахи-путеводители по Красноярскому краю и Хакасии, организовывали культпоходы по ведомственным музеям, дни экотуризма, встречи с путешественниками, фотовыставки, тематические вечеринки, лекции, сопровождали экскурсионные маршруты, делали сувенирку. Нас приглашали спикерами на туристские мероприятия, на радио- и телепередачи о туризме, сколько я провела встреч в самых разных общественных пространствах, рассказывая о том, как организовать самостоятельную поездку по Сибири, Средней Азии или Крыму, я даже сейчас не смогу подсчитать.
В общем, это была по-настоящему интересная жизнь, наполненная до краев, в которой также было место командировкам по краю, турпоходам, экспедициям и выездным (мы же туристы) корпоративным мероприятиям. На подшивки «Наводки туристу» я до сих натыкаюсь в различных профильных организациях, и даже несмотря на то, что информация в них, конечно, во многом устарела, люди до сих пор их хранят и перечитывают. И, что особенно приятно, это было полностью местное издание, придуманное в Красноярске, а не по франшизе.
К сожалению, сегодня журналистика медленно умирает, уступая место соцсетям и блогосфере, меняется форма подачи материалов, их структура, на первое место повсеместно выходят картинка и краткость — сестра таланта. С появлением интернета журналист утратил эксклюзивное право на информацию, узнать что происходит в городе легко и без СМИ, — достаточно открыть ленту в соцсетях. Остановить данный процесс не получится, зато мы в состоянии возглавить хаос, бороться с которым бессмысленно. И те СМИ, которые изначально сделали ставку на интернет и успешно следуют трендам, работают до сих пор. В общем, мир меняется, и вопреки заветам Макаревича, прогибаться под него приходится нам, авторам бесконечных «портянок», которые, слава Ктулху, пока еще находят своего читателя.
Виктория Рефас специально для Newslab
Фото: Андрей Тонких, Анастасия Вещикова, Игорь Юхновец, Надежда Вставская, Ульяна Анохина, Дмитрий Шаров, Сергей Гаврилин, Слава Кокшарова, Надежда Некрасова
