ИК-27 расположена на территории бывшего поселка Индустриальный в районе Красноярского алюминиевого завода: в конце 60-х заключенные помогали строить КрАЗ. Путь в колонию лежит через долгую и унылую промзону — ржавые заводы, полузаброшенные базы и пустырь. Иллюзий о месте нет никаких.
Последние три года колонию возглавляет Иван Кузнецов — крепкий хозяйственник, который к вверенному учреждению относится как к небольшому государству: своя экономика, своя иерархия... Лишь закон един для всех подобных учреждений в стране. В «системе» подполковник Кузнецов работает 25 лет.
«В этом учреждении я работаю третий год, до этого я также проходил службу в системе. Длительное время в двух исправительных учреждениях я работал в качестве начальника — в одном пять лет, в другом — два года. Всё это время работал в Красноярском крае. Службу начал с младшего инспектора и постепенно прошел по всей лестнице. Там, где я начинал, уже нет ни поселка, ни ИК», — рассказал начальник колонии.
В колонии содержится 700 человек: 250 сидят за убийство и умышленное причинение тяжкого вреда, 50 — за изнасилования, многие отбывают срок за разбой, вымогательства и наркотики. «Первоходок» здесь нет.
Сейчас на территории есть несколько цехов — здесь делают мебель, кухонную утварь, шьют униформу, совсем недавно организовали производство бытовок. Большая часть заключенных работает. За пределами зон у отбывающих была работа, был какой-то навык. О своих преступлениях и сроках за них все осужденные говорят неохотно.
«Здесь мы делаем столярные изделия. Я ранее, еще будучи на свободе, занимался столярным делом. У меня был свой цех, делали мебель из массива, корпуса. Считаю, неплохой цех. Здесь оказался за противоправное деяние, получил наказание. Здесь уже 8 месяцев, где-то шесть лет осталось. Здесь всё устраивает. Зарплату платят вовремя — условия сдельные. Я помогаю супруге, дети у меня уже взрослые. Можно ходить в магазин через день и покупать товары первой необходимости», — рассказал один из заключенных.
«Про что я и говорил — руки-то золотые у них. А из-за каких-то событий на воле оказываются здесь. Новое оборудование — станки. Делаем мебель для известного в Красноярске магазина посуды, кухонную утварь — доски, скалки, в прошлом году сделали примерно на 20 миллионов рублей», — говорит начальник колонии.
Есть здесь и свое швейное производство, на котором трудится 140 мужчин.
«Да разницы нет никакой между волей и тем, что здесь. Структура работы одинаковая, коллектив надо одинаково строить везде. Меняются только изделия и направления работы. Ассортимент большой — увеличивается сложность изделия, обработка. У заказчиков претензий нет, план мы перевыполняем», — рассказал осужденный, работающий в швейном цехе.
«Чистая прибыль за 2021 год — 19 млн рублей, эти деньги идут на учреждение. С учетом зарплаты, налогов, зарплаты персоналу и так далее — в гражданских организациях столько не получают. Осужденные могут возмещать иски и нанесенный ущерб, некоторые отправляют деньги домой», — рассказал Иван Кузнецов.
Жизнь в ИК-27 и вправду напоминает маленький город. С утра люди идут на работу, вечером с нее приходят. На территории есть школа, клуб, даже свое телевидение. Можно почитать, позаниматься спортом, сходить в магазин.
В целом, условия пребывания здесь чуть серьезнее, чем на строгом режиме. Это определенные ограничения в свиданиях, в посылках, в передачах. Также льгота по переводу в колонию-поселение не действует для сидящих за особо опасный рецидив, по закону таких преступников можно перевести только на строгий, и то эта мера появилась совсем недавно.
«Дисциплина должна быть, мы за этим следим. А вообще всю эту криминальную субкультуру мы уже давно истребили, вырвали. Никаких „понятий“ быть не должно, все должны жить по закону», — говорит начальник колонии.
Колония оборудована собственной системой видеонаблюдения — всего за заключенными следят 317 камер. Если оператор видит нарушение, он сообщает инспектору, и оно пресекается.
«По нарушениям режима — в среднем мы регистрируем 3-4 правонарушения в сутки. Например, кто-то несвоевременно встал, где-то в помещении штрафного изолятора нарушители себя негативно проявляют. Что касается конфликтных ситуаций, то они часто возникают спонтанно. Категория лиц, которые долго здесь находятся, у некоторых их них психика нарушена — кто-то кого-то толкнул, не так сказал, сразу конфликт. Администрация ведет работу по профилактике. Меры взыскания прописаны дословно — выговор, штрафной изолятор, одиночная камера, ЕПКТ (единое помещение камерного типа) и штрафы. Со временем эти меры начинают действовать — сначала на срыве могут не соблюдать режим, но через несколько недель все-таки начинает всё работать», — рассказал Иван Кузнецов.
Некоторые осужденные, попав в колонию, приобщаются к религии и богу. На территории есть церковь, несколько заключенных обучаются звонарному делу. Есть в колонии и свой иконописец. Дмитрий изучает иконопись самостоятельно. Говорит, вера помогает проживать свой срок.
«С 2005 года в церкви занимаюсь. Это уже четвертая церковь в разных учреждениях. Господь помогает, это необъяснимые вещи, ни для кого же не секрет, что бог есть, я это знаю. Если бы не бог, я вообще не знаю, что бы со мной было на сегодняшний день. Мне сроку сидеть 22 года, мне вера помогает, я всегда при церкви, занимаюсь своим любимым делом. На свободу выйду — тоже звонарем буду работать», — признается он.
Вообще, в пенитенциарных учреждениях большой простор для развития творческих начинаний. Пока тянется время отсидки, заключенные пишут картины, занимаются скульптурой, создают музыкальные коллективы. Вот и в ИК-27 есть своя группа. Сейчас она готовится к конкурсу, для которого специально сочинили песню про Красноярск.
Ведется в учреждении и психологическая работа с заключенными.
«Самое страшное у заключенных — это потеря связей: когда жены уходят, перестают общаться близкие, они понимают, что жили неправильно. Есть осужденные, которые нацелены на освобождение, на изменения. Другие — их немного — не хотят менять образ жизни, особенно это молодые до 30-35. А есть и те, которые считают, что им уже поздно меняться — поздно встретить женщину, родить детей. И здесь работа психолога заключается в том, чтобы помочь им найти смысл жизни. Мы здесь пытаемся их переубедить, что жизнь продолжается, что на воле можно найти и семью, и работу. Они же как думают: что у них на лбу написано, что они в тюрьме сидели», — рассказывает психолог колонии Наталья Вакуленко.
Одновременно ведут работу с молодыми инспекторами. Для неопытных сотрудников общение с осужденными, отбывающими срок не первый раз, да еще и за тяжкие преступления, требует определенной подготовки.
«Специфика работы способствует профессиональному выгоранию и деформации. Она заключается в эмоциональной холодности: человек становится равнодушен к чужой беде, к чужому горю. В общении со спецконтингентом нужно быть уверенным и уметь ответить на все вопросы. Осужденные сейчас очень активно изучают уголовный кодекс, все знают свои права, достаточно подкованы», — рассказывает психолог.
Тем не менее, начальник колонии уверен в том, что система работает.
«Более 90 % тех, кто попал сюда, это те, кто неоднократно судим. Они себя не нашли в обществе, и это страшно. А 10 % я отдаю под случайность — есть и такие преступления, всякое в жизни бывает. Есть, конечно, случаи, когда люди освобождаются и начинают жить нормальной жизнью. Много таких. Есть даже кто-то, кто письма мне пишет, рассказывает, как и что, есть ли семья, как жизнь идет», — делится он.
Про негатив в СМИ он тоже знает. Сам предполагает, что идет он от недостатка информации.
«Не рассказывают ведь журналисты ничего про нас, рассказывают только плохое. А к нам и правозащитники приезжают, и депутаты, и контролирующие органы — и всё проверяют, смотрят на условия содержания, про это никто не говорит почему-то, хотя никаких нарушений выявлено не было».
Современные условия содержания осужденных идут по пути гуманизации — практически с каждым годом у тех, кто за решеткой, появляется всё больше благ — они могут работать, заниматься творчеством... Вернуться к нормальной жизни. Тем не менее, жизнь показывает, что такие гуманные методы работают не во всех случаях, и выйдя на свободу, многие вновь встают на путь преступлений.
Валя Котляр специально для Newslab,
фото Алины Ковригиной
