Предприимчивый кассир
В 1879 году в Енисейскую губернию на 12 лет прибыл очень интересный арестант. Звали его Константин Юханцев и еще недавно он работал кассиром в Санкт-петербургском Обществе взаимного поземельного кредита. «Экспедиция о ссыльных» отправила его на жительство в Красноярск, где он и устроился с полным комфортом. Его принимали во всех самых известных домах губернской столицы, он обедал с местным полицмейстером, бывал в театре, причем места покупал только самые лучшие.
И никого из тех, кто принимал Константина Юханцева в своем доме, не смущало, что сослали его в Красноярск за растрату. Он за пять лет вынес из кассы Общества 2 млн 537 тыс. рублей. Это были огромные деньги, ведь поместье средних размеров можно было купить в то время за 6-20 тыс. рублей.
Родился Юханцев в хорошей семье, родители определили его в Преображенский полк, чтобы дать хороший старт и полезные знакомства. В армии молодой человек не задержался и вскоре получил место в министерстве финансов — стал старшим надзирателем акцизных сборов в Киеве. Там он начал получать деньги от владельцев винных заводов, которые пытались утаить от казны часть готовой продукции, чтобы не платить акцизных сборов. Но деньги спускала на дорогие покупки его жена — дочь «туза петербургской финансовой аристократии».
Вскоре он решил вернуться в столицу. Юханцеву предложили место в министерстве финансов, а затем должность кассира во вновь созданном банке, именовавшемся Обществом взаимного поземельного кредита. При этом он сохранял за собой статус чиновника для особых поручений министерства.
Рабочая схема
Зарплаты 150-летней давности в нынешних деньгахЖелающих вложить деньги под проценты в новое, считавшееся весьма солидным, банковское учреждение оказалось слишком много. Поэтому кассир начал «продавать» таким людям возможность стать клиентом общества. За короткий срок он получил 15 тыс. рублей в качестве комиссионных. При том, что его официальное годовое жалование с наградными было всего 8 тысяч рублей. Наличие денег он объяснял родным и знакомым тем, что играет на бирже.
Вскоре правление Общества взаимного поземельного кредита решило, что куда надежнее будет вкладывать деньги в облигации иностранных правительств и разнообразных акционерных обществ. Операции велись в мировой резервной валюте того времени — фунтах стерлингов. Дела шли отлично, кассир получал все больше доверия от правления.
Спустя недолгое время он стал одним из самых главных распорядителей средств Общества взаимного поземельного кредита — решал, кому, когда и сколько выплачивать, сам выписывал чеки и давал их на подпись главе правления, сообщал бухгалтеру банка обо всех проведенных за день операциях и сам же руководил ежемесячными проверками вверенных ему средств.
Ценные бумаги хранились в специальных пакетах, которые запечатывались сургучом и хранились в кладовой. Проверка ценностей проводилась путем осмотра и пересчета пакетов.
Цыганские хоры и содержанки
В 1873 году брак Константина Юханцева практически распался. При этом он продолжал жить в доме родителей супруги, но начал кутить в дорогих ресторанах и тратить значительные суммы на дам, лошадей и увеселения. В это же время он начал красть из кассы наличные. За 1874 год пропали около 394 тысяч, которые кассир брал якобы для того, чтобы отнести в Государственный банк в счет платежей.
Газетные жалобы вековой выдержкиПозднее Юханцев добрался и до ценных бумаг, благо ключи от кладовой были только у него. Он сломал сургуч, взял часть облигаций и потом запечатал пакет снова своей печатью, которая не очень сильно отличалась от печати правления. Ценные бумаги ушли к знакомым маклерам, а деньги ушли на увеселения. Перед днем выплат по купонам на биржу отправилась новая партия.
В кутежах, которые закатывал простой кассир, участвовали даже члены царской фамилии — сыновья племянника Николая I. В светских салонах рассказывали, что на сборища приглашают самых дорогих цыган, коней Юханцев угощает шампанским из ведра, а подковы у них из чистого золота.
Обозреватель петербургской газеты «Неделя» так писал о веселой жизни растратчика:
Роскошнейшая обстановка, загородные пикники с цыганскими хорами и хорами музыки, кокотки и содержанки. Этого последнего товара особенно в изобилии. Тут и француженки самого свежего привоза, путевые издержки которых из Парижа с готовностью оплачиваются Юханцевым, тут и целые таборы цыганок, из которых, наконец, одна, знаменитая Ольга Шишкина, водворяется в общей квартире.
«Признался в растрате»
После развода с женой в 1876 году кассир перестал стесняться и отправил на биржу большую партию облигаций, чтобы запастись деньгами впрок. Информацию об этом довели до правления, но тревогу сочли ложной, но все же решили проверить пакеты. Выдавал их сам Юханцев, так как ключи от кладовой были только у него. Проверять все 200 пакетов никто не стал, поэтому гроза вроде бы прошла мимо, но члены правления решили на всякий случай всё же сменить кассира. При ревизии выяснилась нехватка в кассе 203 000 фунтов стерлингов консолидированных облигаций 2-го выпуска. Константин Юханцев признался, что деньги он растратил. Позднее выяснилось, что сумма была больше — 278 890 фунтов стерлингов, то есть более двух миллионов рублей.
«При осмотре квартиры Юханцева было найдено сравнительно очень незначительное число денег и разных ценностей. Сама квартира ничем особым не поражала. Она состояла всего из 6 комнат, меблированных хотя и роскошно, но роскошно только относительно. На конюшне было найдено 5 лошадей и 5 экипажей, прислуги 7 человек. Общее впечатление было такое, что проживать в такой обстановке Юханцев должен был на 25 тысяч рублей в год», — писали в то время петербургские публицисты.
При этом годовой доход кассира составлял всего 10 тысяч рублей — 8 платило общество, а еще 2 тысячи он получал в качестве процентов с капитала. При аресте Юханцев вел себя слишком спокойно. Он утверждал, что прокутил все украденное, хотя даже примерные подсчеты показывали, что деньги он где-то припрятал.
Ссылка в Красноярск
На следствии Константин Юханцев рассказывал, что из-за болезни и постоянных придирок жены годами находился в угнетенном состоянии, а расставшись с ней, утратил контроль над собой и не ведал, что творил. В суде адвокат подсудимого присяжный поверенный Владимир Жуковский разбил все доводы обвинителя и почти увел кассира от ответственности, доказав, что в Обществе не было никакого порядка, что и позволяло воровать деньги. Но в дело вмешался председатель суда Анатолий Кони. Он не позволил растратчику уйти от ответственности, но приговор оказался достаточно мягким — лишение всех прав и состояния и 12 лет проживания в Енисейской губернии.
Провожали арестанта, как утверждают легенды, на пароходе с цыганами. В Красноярске он зажил на широкую ногу и даже, говорят, заказывал для себя фрукты из-за границы.
Н. М. Ядринцев написал в газете «Восточное обозрение» за 12 декабря 1885 года по этому поводу небольшой фельетон:
В одном юмористическом журнале рассказан анекдот о красноярском великосветском шике. Дело происходит в красноярском клубе. К пышно разодетой барыне, чопорной и томной, подходит молодой человек, только что расставшийся в дверях с каким-то невзрачным субъектом.
— С кем вы сейчас разговаривали, Аполлинарий Васильевич?
— Да с одним господином, мы сегодня познакомились. Жаль беднягу: служил в Н-ске кассиром, увлёкся, позаимствовал полторы тысячи, не успел вернуть в кассу — а тут ревизия, вот и попал к нам...
— Fi, quelle mesaillance! Украл полторы тысячи! И что вам за охота знакомиться с подобными mauvais sujets? Ведь это роняет comment dire! Ведь все эти люди не нашего круга, им неловко даже руку подать... Ах-ах, смотрите! Это Юханцев кажется вошёл? Пожалуйста, Аполлинарий Васильевич, познакомьте меня с ним! Представьте его мне и скажите, что я буду рада видеть его у себя дома... Сегодня же, непременно сегодня представьте!
Но деньги имеют особенность быстро заканчиваться. Уже в 1885 году Константина Юханцева перестали принимать в домах местной знати, он вынужден был переехать из центра Красноярска на окраину и даже устроиться на работу — его взяли писцом в полицейское управление. Вряд ли зарплата в 25 рублей в месяц казалась бывшему миллионеру большой. Родственники из Санкт-Петербурга тоже не спешили помочь, изредка посылая небольшие суммы.
В 1892 году растратчику красноярскому мещанину из ссыльных Константину Юханцеву, наконец разрешили покинуть место ссылки с условием «повсеместного проживания в России за исключением столиц и столичных губерний — но без восстановления потерянных прав и преимуществ» («Неделя», 7 июня 1892 года. СПб). О дальнейшей судьбе растратчика никто ничего не слышал.
Анна Кравченко специально для Newslab,
по материалам сборника «Отечественныя записки, Том 242, Часть 2» и журнала «Коммерсантъ Деньги»
